Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь — слишком поздно.

Казалось, что по прошествии бесчисленных лет существования, он уже забыл, что такое страх. Однако сейчас это чувство змеей кусало его, пробиралось под кожу и расползалось по телу и сознанию, вызывая мелкую дрожь от подступающего леденящего ужаса. В первые мгновения осознания ситуации он потерял контроль, мечась между яростью и паникой, понимая, что драгоценное время упущено. Их всех провели — его провели! — заставив поверить, что последние дни Эмма просто не вылезала из своего алмазного кокона ради безопасности. Если бы не случайность, порожденная незнанием подсунутого им под нос клона... Нэйт не хотел думать о том, что было бы, потеряй он еще больше времени. Даже сейчас он сходил с ума из-за неизвестности.
Эммы нигде не было. Ее спрятали так хорошо, что он, сильнейший псионик на этой треклятой планете, не чувствовал ее. Знал лишь, что она пока жива. Глупо было доверять сердцу в этом знании, но иначе он попросту не мог — надежда была единственной, что помогала ему обретать хоть какую-то концентрацию и сбрасывала парализованность.
Страйф всегда считал чувства слабостью. И теперь Натаниэль ощущал, как от этой слабости дрожат руки.

Самая лучшая терапия при сильной обеспокоенности — работа, требующая концентрации.

Для путешественника во времени фраза «как же это не вовремя!» звучит, вероятно, очень иронично и, одновременно, страшно. Потому что привычка быть вне времени больно бьет под дых, когда оказывается, что ты уже не способен изменить что-либо со всеми своими крутыми возможностями. Именно это «не вовремя» было применимо к деактивированному и наполовину разобранному Зеро, что был способен отыскать Эмму в считанные мгновения, за какими экранами бы ее не спрятали. Нэйт уже сотни раз пожалел о своем желании провести андроиду обновление, но, увы, теперь ему оставалось заниматься поисками, рассчитывая только на собственные силы.
Его мир сузился до одной женщины и конкретной цели, исключив из уравнения остальных телепатов на Кракоа и даже Церебро — если уж он не способен засечь Белую Королеву, то и остальные не помогут. Впрочем, ему и в голову не пришло просить этой помощи, слишком привык быть одиночкой.
Сложнее всего было абстрагироваться от собственных эмоций, переходя в подобие медитативного режима. Натаниэль «выключился», углубляясь в телепатические дебри, мысленно держа шарик планеты на своей ладони. Его не волновал вопрос, справится он или нет — просто должен был попытаться.
Найти тех, кто мог видеть Эмму в день, когда она прошла через Врата. Отследить ее через случайных свидетелей.
Страйф никогда не заходил так далеко, даже когда играл в бога. Он хмурится, перебирая помойные ящики человеческих разумов, и кровь идет из носа, когда разум телепата гудит от напряжения. Небрежно смахивает ее, оставляя багровые пятна на полу. Он будет искать ее до потери сознания, потери пульса, чего угодно — лишь бы не потери ее самой.
И находит. Яркая вспышка в разуме какого-то человека, засмотревшегося на знаменитую блондинку. Нэйт хватается за этот разум, как за спасительный круг, влезает в чужое сознание бесцеремонно и требовательно, концентрируясь на воспоминании. Смотрит его, как кино, ставя на паузы и разглядывая детали. Ищет тени, вглядывается в окружение. Теперь он знает, откуда начать.
Проходят часы, прежде чем телепат открывает глаза. Он устал, даже измотан, но в голубых глазах горит решимость, подпитываемая угольками ярости. Он не нашел саму Эмму, но сузил круг поиска. Не время останавливаться просто из-за того, что ты несколько часов подряд телепатически насиловал планету.
«След Эммы теряется в Эфиопии. Я верну ее», — Натаниэль оставляет короткое сообщение Джин, блокируя дальнейший контакт. Он не хочет лишних разговоров, чтобы его убеждали собрать команду и подождать. Не хочет даже намека на тень присутствия. Его разум должен быть кристально чист для темных эмоций, что дают ему силы побороть страх и сражаться с привычным остервенением. И он не хочет, чтобы Джин или Чарльз со своим шлемом стали свидетелями того, как люди уничтожают Натаниэля, возвращая в мир Страйфа.
Страйфа, который хочет и будет убивать.

Гнев — продуктивная эмоция. Гнев высвобождает энергию, делает тебя быстрым и решительным. Кто в ярости, тот не страдает.

Как телепат, Страйф был невероятно могущественным, но именно телекинез превращал мутанта в подобие бога. Эфиопия — довольно большая страна, но, к счастью для него, население концентрировалось в городах из-за пустынных земель. Буквально пустынных, за исключением каких-либо туристических или исследовательских групп. Или военных и тайных баз, припрятанных от палящего солнца под землей.
Страйф знал, что Эмму стоит искать там, где никого нет. Он бороздил пустынные просторы, прислушиваясь к своим телекинетическим ощущениям. Словно искал инородную иголку в стоге сена. Нашел несколько лагерей и пару баз, но более детальное сканирование не дало результата. Однако Страйф больше не чувствовал отчаяния — его полностью вытеснил до боли приятный гнев. Гнев требовал от него действия. Перевернуть Эфиопию вверх дном, смахнуть ударной волной песок, обнажая тайны. Наплевать на последствия, лишь бы уже забрать свою женщину из рук врага. Обеспечить ей безопасность и вкусить сладкую месть, карая виновников.
Именно с такими мыслями Страйф чуть ли не врезался в инородную «иголку», спрятанную в вулкане Эрта Але. Спустившись вниз, он еще раз прощупал стены секретной базы, не веря, что удача наконец-то улыбнулась. Скоро все закончится. Телепатия не давала никакого эффекта — стены экранировали, отзываясь в разуме гулкой тишиной. Даже телекинез не давал должного результата, Страйф лишь прощупал размеры базы, невольно впечатлившись. Враг явно постарался, обустраиваясь внутри и по соседству с действующим вулканом.
Эмма, определенно, была там. Не могла не быть. Но где именно?
Если он сейчас ворвется, сминая стены, то она может пострадать. Поэтому ему придется идти аккуратно, зачищая одно помещение за другим, спускаясь за женщиной в самый ад. И пусть люди молятся своим богам, чтобы Эмма была жива, когда он до нее доберется. В противном случае... Страйф не был уверен, что именно сделает. Явно что-то плохо контролируемое, очень эмоциональное. Такое, что не одобрит ни Джин, ни Чарльз, ни тем более человечество.
Эмма жива. Он должен верить только в это. Даже если понятие веры, как и надежды, находилось в списках самых идиотских вещей в эмоционально-чувственной шкале Страйфа.
Он не стал выламывать стены, не рискнул. Ему даже хотелось, чтобы враг видел, кого они разозлили. Поэтому Страйф вскрыл ворота базы, разрывая систему их защиты и блокировки. Демонстративно, с наслаждением. Злорадно постучав по металлу. Вперив взгляд в камеру наблюдения, он медленно процедил:
— Эмма Фрост. Лучше отдайте ее сейчас.
«И тогда умрете быстро».

Отредактировано Chaos Bringer (28.04.2024 00:48)

Одно можно было сказать наверняка: вот этого — хватит надолго.
Словно вновь забыв о пройденном пути к мирному существованию, Страйф купался в до боли знакомой стихии чистейшей ярости. Пока еще не возведенной в абсолют, чтобы потерять остатки контроля, но достаточной, чтобы не думать о последствиях в виде горы трупов. Впрочем, его никогда не волновали такие мелочи. Они должны были волновать его врагов, что останутся искореженными телами валяться на его пути к цели. Если от них вообще что-то останется, конечно.
База ожила, люди засуетились, осознавая, что орущая сирена тревоги не была учебной. Страйф мрачно смотрел на стены, ощущая, как за ними живет и дышит его враг. Как увеличивается подача энергии, активируя протоколы защиты. Он хмыкнул и слегка качнул головой: люди всегда выбирали сложный путь, а он был не в настроении играть с ними.
В отличие от большинства подобных баз, охрана, явно состоявшая из хорошо подготовленных людей, не стремилась изображать из себя маленькую армию и идти в атаку на мутанта в лоб. Грамотное решение, если бы против них не выступал омега-псионик, телекинез которого давно превратил его в настоящего монстра. Поэтому парочке наемников и некоторым сотрудникам не повезло попасть в поле его зрения — Страйф бесцеремонно выдернул их из укрытий и буквально раздавил об бетон, обрушив тела на пол с такой силой, что кости раздробились на мелкие осколки, а внутренности превратились в кашу.
Неприятное зрелище, явно впечатлившее оператора командного центра.
— О, дерьмо-о-о-о-о... — пальцы человека буквально запорхали над панелью управления, словно вводимые коды могли помочь ускорить зарядку первого весомого аргумента против неожиданных вторженцев, так удачно стоявших в коридоре за выломанными к чертям главными воротами.
Страйф прищурился, ощущая, как рядом копится энергия и нарастает гул. Всплеск энергии привлек его внимание, вовремя замечая активацию другого защитного протокола, направленного сугубо против мутантов: заработали поля подавления сил. Достаточно грозная мера, способная остановить большинство мутантов. Проблема в том, что он — не большинство. Его таким не проймешь. Он такие штуки еще ребенком обыгрывал.
Низкий гул накапливаемой энергии оборвался, выстрелив в мутанта шоковым зарядом в миллиарды вольт. Страйф ощутил дежа вю по временам, когда в него кидалась молниями та же Ороро Монро. Удар пришелся четко по цели, отбросив псионика назад.
Оператор вглядывался в дым, окутавший тело мутанта. Но из дыма в камеру посмотрели два горящих в темноте глаза.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо... 
Теперь настало время плана Б, но могли ли они остановить бога, которого имели неосторожность прогневать?

Страйф поднялся и невозмутимо отряхнулся после полученного заряда. Во всяком случае, для людей он явно выглядел невозмутимым громилой, а на самом деле внутри клокотала такая буря, что даже хорошо, что о ней никто не знал. Обделались бы заранее. Правило «то, что не убивает — делает сильнее» работало во всей красе, только стоило добавить, что каждая попытка сопротивления делала мутанта на градус злее. А это не предвещало ничего хорошего.
Впрочем, Страйф тоже понимал, что с каждым шагом люди все больше будут ощущать себя загнанными в угол, начиная защищаться самыми тяжеловесными аргументами в своем арсенале. Силоподавители и шоковый заряд должны быть самыми безобидными на базе, спроектированной для испытаний над мутантами.
Что ж, они сами напросились.
Страйф оскалился, встречая новую порцию врагов в виде.. роботов? Киборгов? Химер? Какая разница, если оно будет уничтожено. Ничто и никто не остановит его на пути к своей женщине. Он чувствовал, что она жива и где-то рядом, но не мог установить никак контакт с ее разумом. Может быть, она в алмазной форме? Страйф старался не думать о том, что люди могли ставить на ней эксперименты или пытать. Контроль удерживать было и без того тяжело.

Покрытый копотью и разнообразной грязью — машинным маслом, кровью, невнятными органическими жидкостями — Страйф безжалостно выломал очередную дверь. Люди не успели эвакуироваться, в ужасе замерев перед ним, словно лани в свете фар. Он не испытывал ничего, ни злорадства, ни удовлетворения, ни тем более жалости, когда убивал их. Лишь под конец его рука дрогнула, когда он уловил в чьих-то мыслях крик со знакомой фамилией.
Мартинес.
Неужели?..
Хотя, почему нет? Эдвин всегда занимался нелицеприятными, по общепринятым меркам, делами. Фыркнув, Страйф свернул человеку шею, не удосужившись поискать в голове какую-либо информацию об ученом. Если Эдвин руководил этой базой, то он совершил огромную ошибку, выступив против бывшего покровителя. Страйф был совсем не против, чтобы старый знакомый вновь уверовал в бога, представляя, как именно он будет требовать с Мартинеса ответа за Эмму и эту смешную попытку сопротивления неизбежному. Даже представил, как великодушно позволит своей женщине свершить месть.

Маньячная, самоуверенная улыбка блуждала на губах псионика, еще не ведающего, что совсем скоро совершенно другой Мартинес переключит режим их игры на уровень «хард».

Что-то изменилось. Страйф почувствовал колебания в псионическом поле, но не понимал, откуда они идут — стены чертовой базы-лаборатории экранировали даже внутри, превращая любую телепатию в жалкое эхо. Неприятно, но не смертельно. Телекинез все еще был с ним, а именно он и служил основным аргументом у мутанта в решении большинства проблем.
Лишь на мгновение он ощутил укол страха, что эти колебания могут быть из-за Эммы. Ее страданий или ее.. смерти. Однако тут же выкинул эти мысли из головы. Страх — такое непривычное и чужеродное чувство — мог снова парализовать его, замедлить, заставить ошибаться из-за спешки, излишне рисковать. Чувства, как и твердил некогда Апокалипсис, делали его слабым и уязвимым. Поэтому сейчас ему стоило пренебречь всем, кроме привычной ярости, чтобы достигнуть цели.
Ради всего человечества Эмма должна быть жива.
Как оказалось, псионические колебания имели и другой источник. Стоило Страйфу силой вскрыть очередную массивную дверь, как в него врезалась туша здоровенной твари, сбивая с ног. Здоровенной по меркам не менее здоровенного Страйфа, на минуточку. Он даже не успел толком разглядеть, как выглядит врезавшаяся в него туша — настолько молниеносной оказалась атака разогнавшегося перед прыжком зверя. Огромная лапа, наступившая ему на грудь, закрывала обзор противника, поэтому он видел только гладкую, отливающую металлом, кожу и разверзшуюся пасть, тщетно пытающуюся мусолить его руку. Клыки размером с добротный клинок упорно клацали об телекинетически щит, который теперь отчетливо было видно по мерному голубоватому свечению в местах «укусов». Судя по грузной поступи и рычанию, а так же по усилившейся вони, тварь была не одна. Прекрасно.
Где-то в глубине сознания зарычал еще один зверь, контроль над которым таял по мере дестабилизации собственных эмоций. Древнее существо настойчиво требовало действовать радикальнее. Свирепее. Впервые за долгое время Страйф был согласен с ним.
Хотя у него на языке и вертелась парочка крепких матерных, псионик не произнес ни слова. Лишь через сцепленные зубы прозвучало нечто похожее на рычание, которое вторило тварям, когда Страйф со всей присущей ему бесцеремонностью схватил противника за нижнюю челюсть в момент попытки очередного укуса, с силой дернув на себя и совершая невообразимый кульбит, буквально перекидывая монстра через себя на пол. При всей своей массивности и габаритах Страйф умел двигаться чертовски быстро. Нужно было отдать должное Хищнику Икс, а это, несомненно, был именно он — от удара об пол он не заскулил. Он вообще не издал ни одного звука боли, даже когда мутант сжал его челюсть, раздавливая усиленные кости, полностью игнорируя металлическую шкуру. Наоборот, он попытался оказать сопротивление, сомкнув ломаемую челюсть и изо всех отбиваясь когтистой лапой. Не будь телекинетического щита, Страйфа бы уже распороло надвое. Но вместо этого он лишь грозно сверкнул засветившимися глазами, вырывая лапу с мясом одной силой мысли. Тварь издала гаркающий звук и резко осела на пол, потеряв равновесие.
И именно в этот момент атаковал второй Хищник. Страйф был вынужден отпустить жертву, отвечая на атаку нового противника. Вернее, уворачиваясь из-под нее, скользящим движением уходя в сторону и взмывая в воздух. 
— Давай же, я жду, — кровожадная улыбка псионика не предвещала ничего хорошего, как и мелькнувшая на мгновение по контору телекинетического щита темная дымка.
Ждать долго не пришлось. Быстро развернувшись, Хищник совершил свой последний прыжок в сторону цели, до которой, разумеется, он не добрался. Страйф выставил вперед руку, делая движение, похожее на манипуляцию джедаев из культовых фильмов. Только он не манипулировал разумом твари, ему это было ни к чему. Он манипулировал самой материей, обращаясь к базовым законам существования всего в этом мире, разрывая молекулярные связи. Дезинтегрируя противника в пыль, что осядет к его ботинкам в очередной раз.
Мягко приземлившись на пол, псионик чуть наклонил голову вбок, разглядывая все еще светящимися глазами вторую тварь, которая быстро регенерировала.
— Мне было бы любопытно, что именно тут делали люди, раз даже вы оказались в наличии. Впрочем, ты ведь все равно не понимаешь... — тварь не понимала, делая попытку подняться на отращиваемую ногу и скаля уже починенную челюсть. Очень быстрая регенерация. Наверное, ему стоит потом сообщить об этой разработке на Кракоа. — ...а я спешу.
Страйф отворачивается, невозмутимо продолжая свой путь в глубь базы, пока Хищник оседает еще одной кучкой пепла. Кто бы не стоял за всей этой лабораторией смерти, но ему удалось разозлить мутанта достаточно, чтобы он перестал играть с врагом. Обшивка стен трескалась и сминалась за спиной псионика, а мелкие куски отделившегося металла и бетона висели в воздухе, словно в помещении отключили гравитацию. Вся база была разделена на строгое «до» и «после». И тем, кто еще находился в зоне «до» стоило бы начинать молить о быстрой смерти.
Хотя их бы все равно не услышали. Голос древнего зверя звучал громче.
Он требовал внимания. Хотел свободы. Убеждал в необходимости.
Страйф скалится, мысленно натягивая поводок остатков самоконтроля на максимально короткую длину. Ради семьи он должен решить все своими силами. Ради безопасности Эммы. Он должен.

Отредактировано Chaos Bringer (23.06.2024 23:42)