Ощущение было такое, будто она отсутствовала не одну ночь, а несколько месяцев.
Горящие гневом глаза Кукушек еще жгли сознание Эммы. Заголовки в тренькающем телефоне она уже не открывала, везде было примерно одно и то же, в разной степени желтизны. Ей уже приписали брак с Кейблом, беременность, слияние корпораций Фрост индастриз с самыми разными кандидатами (нужное вписать), а так же парочка адекватных, но чертовски маленьких статей, где просто обозревался в трёх строчках прошедший показ модного дома, и Эмма Фрост была отмечена как приглашённая модель.
Они соответствовали правде больше всего, но кто хотел читать об этом? Всем подавай горячее и острое, чтобы пикантных подробностей, пусть даже взятых с потолка - побольше.
Фрост прижала к груди гребаную штору и поплелась в ванную. От волос пахло горелой бумагой и мужским одеколоном. Кажется, еще от неё должно было разить перегаром, потому что во рту было сухо и привкус медной дверной ручки добавлял подозрений на этот счёт.
Между ванной и спальней на полу лежал сугроб из нежного атласа, волн фатина и жемчуга. Девственность ткани была уничтожена опалённой дырой на подоле, жемчужины, покрытые сажей, болтались на отдельных нитках. Несколько секунд Эмма стояла, глядя на платье и пыталась вспомнить, как оно сгорело. Тут же заныла нога от лодыжки аж до середины бедра, где полосой перечёркивал белую кожу красный ожог.
- Чем я вчера занималась? - пробормотала хмурая Эмма, - что за х…
Ответ сидел под раковиной: большая пёстрая ящерица не мигая смотрела на Эмму одним глазом. Вторым она, похоже, спала.
Друг пришёл. Хочу есть.
- Отлично, тогда иди и поешь что-нибудь… Что ты там ешь, - но ящерица не понимала, слишком примитивное сознание.
Память Фрост путала казино и подиум, тёплый песок и ласковое солнце Кракоа мешалось с могильным холодом внутренних стен пирамиды майя. И во всём этом был одна-единственная путеводная ниточка, связывавшая пёстрые картинки в единую цепь - Нэйт Саммерс.
Он ей нравился до искр в глазах, и это было страшно.
Белая королева встала под душ. Тёплый тропический ливень намочил волосы, но стекающие по обожженной ноге капли вызвали острую боль. Хорошо, что для тела у неё есть собственная алмазная анестезия, плохо, что нельзя дать наркоз собственной памяти, и дождаться, когда буря просто утихнет.
Открывать воспоминания прошедшей ночи было похоже на игру в Мемори: закрытые кластеры приходилось отыскивать едва ли не вручную, и многие из них буквально обжигали ощущением свободного падения.
Страйф, который сжигал миры и создал вирус Наследия - тот же Страйф обнимал Эмму вчера ночью? Способный сломать живого человека как куклу - ел из её пальцев виноград на крыше?
Они целовались.
Это точно было. Не тот запечатлённый беснующимися фотографами красивый поцелуй для обложки, а тот, от которого она и сейчас чуть не сгорела на месте. По ногам прокатилась слабость, и Фрост опёрлась руками о стенку.
Её швыряло от смущения перед дочерьми до почти непереносимого желания вернуть Нэйта за шкварник из портала прямо сюда, в какую бы галактику он ни свалил.
И тут же накатило отрезвляющее разочарование: он же просто ушёл. Бросил её одну в постели как одноразовую девочку. И Эмма совершенно не понимала, была ли она настолько плоха этой ночью, что он ушёл, или он так поступает всегда? Миллион лет, миллионы женщин. А тот огонь в его открытом сознании Фрост, должно быть, приснился в пьяных галлюцинациях.
Пена с запахом кокоса сбила запах гари и смыла аромат чужого парфюма. Теперь Эмма снова была наедине с собой, без незримого присутствия Страйфа. Полотенце на крючке было такое же белое, как привычные наряды Фрост. И голова, и тело были тяжёлыми, и просто умоляли вернуться в кровать. Обмотав полотенце вокруг тела, Королева мрачно посмотрела в зеркало.
Отредактировано White Queen (06.08.2023 17:25)
