Где ты, Лора…
Бредет в темноте, под грохот смутно знакомого голоса. Выхода нет – знает это откуда-то, словно истина, выжженная на подкорке. Но она пытается уйти, убежать, скрыться от этого голоса и мрачного обещания… Под ногами горит земля.
Почему я не вижу тебя?
Голос обжигает воспоминания. Сердце бьется с бешеной силой. Пронзительный и таинственный, выворачивающий все ее естество наизнанку, голос рыщет в поисках ее и ее одной. А она… бежит? Почему это так больно? Ее ноги… горят? Да, ощущения такие, будто они горят, сжигая плоть до кости. Почему же это так знакомо? Словно она уже так… бежала.
Словно была в Аду и знает, каково это – быть там. Бежать от кого-то по Аду.
Я найду тебя, Лора… Найду чего бы мне это не стоило.

Открывает глаза. Резкое пробуждение рассеивает иллюзии кошмара, но ощущение безопасности приходит не сразу. Липкий страх все еще царапает где-то на краю сознания. Ей по-настоящему страшно, ведь в этом проклятом кошмаре она ощутила себя в отчаянии. Словно если голос ее найдет, то она…
Вдох. Выдох. Повторить.
Пытаясь утихомирить сердце, Лора фокусирует глаза на обстановке.
Тепло. Тепло чужого тела. И это тело… мужское.
Внутренняя напряженность выкрутилась на всю тысячу процентов. Она оказалась в объятиях мужчины, но почему-то из-за кошмара не могла вспомнить его имя. А он бессовестно и спокойно спал рядом с ней, приобнимая ее так, словно…
Ах да. Мигель О’Хара. Человек-Паук, «я не герой», ученый из Алкемакса. Вчера они переспали.
Неровно и осторожно выдохнув, Лора прикрыла глаза и помассировала переносицу. Что она наделала? Зачем? Одной проблемой стало… больше. Хотя нет, не одной. Теперь она создала целый каскад проблем. Теперь будут эти… слова. Разговоры. Чувства.
_Эмоции_
А она ведь так «хороша» в этом всем.
Поднимает взгляд на Мигеля. Он так невинно спит, словно ничего не произошло. И он совсем не прижимал ее к стенке, не делал своими руками всякое с ее грудью. Хотелось тыкнуть его пальцем в ребра, чтобы он поморщился и проснулся, но… Лора хмурится. Почему ей хочется его трогать? Она же это ненавидит.
Как и очень много других вполне нормальных для людей вещей.
Она немного приподнимается, и его рука, обнимавшая ее, медленно падает на диван рядом. Крепко спит. Лора смотрит на его безмятежное лицо, хмурится. Протягивает руку к его лицу. Проводит пальцем по линии губ, задерживается в уголке рта. Проводит ниже, по подбородку. Останавливается рядом с кадыком…
Это будет быстрое убийство.
Все, что ей нужно – приставить кулак к его горлу. Ровно здесь, где она держит палец. Он проснется и сразу же умрет, даже не сообразив, что его реальности больше не существует. Что он уже умер. Его тело еще будет функционировать какое-то время, выталкивая кровь наружу, но мозг умрет мгновенно, утратив всю синаптическую связь основных жизненных функций.
Быстрая смерть.
Она сжимает кулак. Ей хватит всего одного усилия.
Она ведь должна хотеть его смерти, да? Он из «Алкемакс», пусть и не признается. А что, если признается? Как она отреагирует? Убьет его в то же мгновение? Она же поклялась себе выжечь весь «Алкемакс», который никогда не останавливался. Но, похоже, ее обещание неисполнимо. Так почему бы не убить его, чтобы… что?
Отомстить за то, каким человеком он был?
Перед глазами снова встал тот белый костюм, что показывала ей Лайла. Ее слова «Темпест умерла». Каким бы человеком он ни был раньше, он достаточно за это заплатил. Ведь теперь он носит черный костюм, оплакивает свою невесту, живет в другом мире.
Все имеют право на второй шанс. А она не та, кто вправе его отбирать. Ведь ей давали этих шансов… неисчислимое количество раз.
Она попросту не имеет права убивать кого из будущего, кто хочет спасти прошлое.
Обычно эти «пришельцы из будущего» только и хотят, что уничтожить тут все как можно скорее и основательнее.
Она убирает руку от его кадыка, ведет по шее и груди. У него красивое лицо, в ее вкусе. Чем-то напоминает Саммерса… Лора на мгновение испытывает абсолютно непонятное смущение, но, как и с любыми непонятными ей эмоциями, быстро отмахивается. У него крепкое развитое тело. Сильные большие – в сравнении с ней – руки. В чем Паукам повезло, так это с комплекцией.
Наверное, зря она стала его изучать – внутри зашевелилось уже знакомое желание. Обычно она давила его, игнорировала, но здесь словно бы кто-то вытащил пару кирпичей из возведенной стены, и постоянно манил рукой «сделай это уже». Может, если бы ей не понравилось в первый раз, она бы полностью это игнорировала и дальше, но… Оказывается, ей нравится просыпаться с кем-то. Нравится это тепло, которое смывает липкий страх после кошмаров.
А у нее очень много кошмаров.
Ее рука поглаживает его грудь, спускается по животу ниже. Она приподнимается на руке выше, медленно залезает на него сверху, садясь на свою руку, что обхватывает его внизу. Наклоняется вперед и проводит языком по линии подбородка.
Ее прикосновения легкие, осторожные, словно она не хочет его разбудить. Потому она переходит к поцелуям – целует его в шею, в плечо. Рука между ними действует сама по себе, живет своей жизнью; ритмично скользит по его обнаженной коже. Под рукой все оживает и твердеет, и от этого у Лоры все внутри трепещет в предвкушении.
Черт. Она и забыла, как ей это нравится. Не в целом, а с тем, кто ей… что? Нравится?
Лора убирает руку, медленно опускается и закусывает нижнюю губу, чтобы не застонать. В тишине раннего утра это было бы крайне громко.
Плохая девочка.

Момент, когда Мигель просыпается, не слышит по его сердцебиению или шевелению глаз под веками, не чует по изменению в запахе… а чувствует всем телом.
Ее словно бы обнаружили на преступлении, поймали за руку за проступок, но как наказать за такое деяние?
На мгновение у него сперло дыхание, и она приоткрывает губы, чтобы выдохнуть скопившееся в легких напряжение. Ее волосы слегка прикрывают лицо, и в утренней игре неверных теней кажется, будто она пытается прикрыться от испытующего взгляда Мигеля.
Но сама-то, сама смотрит ему в глаза.
И эти ее зеленые глаза никуда не спрятать.
Она чуть приподнимается, кладет руки на его живот. Все ее тело приходит в движение, и от того, что его руки на ее бедрах, становится одновременно и тесно, и жарко. Дыхание становится тяжелее, а сердце бьется все быстрее. Она ощущает, как все его тело реагирует, как отзывается, и от этого желание усиливается.
Лора отводит одну руку назад, выгибает спину. Словно она – всадница на буйном скакуне, а потому держится не за поводья, а за седло, разом и спереди, и сзади. Но вместо седла – его чуткая измочаленная потом кожа, отзывающаяся на ее прикосновения дрожанием и предвкушением.
Втянувшись в ритм, она забывает о времени и месте, полностью погружаясь в момент. У Мигеля попросту нет иного выбора, кроме как поддаться, ведь теперь она сверху и она все контролирует. И это оказывается… более яростным, быстрым и требовательным, нежели было вчера.
Словно ей мало. Будто всегда будет мало.
Только вот в глубине себя Лора чувствует какое-то странное… смятение. Это не просто физическое влечение, тут что-то еще. Нечто большее, чем просто «мне нравится заниматься с тобой сексом». И оно смешивается в опасный коктейль Молотова с какой-то непонятной нежностью, заботой, желанием защитить… а еще недоверием, паранойей и…
Она не знает, как назвать это чувство, и есть ли у него какое-либо название в принципе. Но по какой-то неочевидной ей причине каждое взаимодействие с ним взращивает это чувство… и пока что Лора не знает, как к этому отнестись.
Одно она знает точно – ей не хочется вновь испытать ту же боль привязанности, что была с предыдущими мужчинами в ее жизни. Когда они предпочли ей… что угодно. Других людей, другое время… другой мир.
Вспышка.
Резкое движение – она заводит руку назад и выгибается, чтобы продлить экстаз. Еще движение – и запрокидывает голову назад. Ее грудь подрагивает, а она сама словно застывает в судороге, полной сладости, от которой хочется вырваться из тюрьмы плоти и крови.
- М-м-м… - невнятно выдыхает, словно смакуя остатки ощущений, снова ставит ладони ему на живот, смотрит прищуренным довольным взглядом сытой кошки. – Доброе утро.
Затем наклоняется, подается вперед. Гладит его грудь так, будто хочет сказать ему все… все, что она чувствует. Но вместо этого слабо улыбается, дотягивается до его губ и оставляет на них быстрый поцелуй.
- Я первая в душ. Оставлю воду на тебя. А на тебе – починить машину.

Душ - комната два на два, и занавеска разрезает комнату надвое. За ней, за невысоким бортом, можно стоять долго, пока не кончится вся ржавая вода. Лоре все равно, что она ржавая, и что рыжеватые песчинки стекают по коже вместе с потом.
Запрокинув голову, закрыв глаза, она просто… ждет. Может, пока закончится вода. Может, пока их найдут. Может… озарения?
Она не знает.
В голове какой-то сплошной сумбур, в котором ужасно лень разбираться. То, что казалось ей таким важным вчера, сегодня оказалось пустышкой. Человек, который вчера казался ей опасным, затем – важным, сейчас кажется… совсем не тем человеком, рядом с которым бы ей хотелось находиться.
И вовсе не потому, что он ей не нравится. Как раз наоборот. А это уже проблема вселенского масштаба для Лоры. Ведь вселенная чувств и эмоций – вообще не ее плоскость координат.
Ладно, допустим, он не мудак. Допустим, он лучше, чем говорит о себе. Допустим, что он сдержит свое обещание. В таком случае, сейчас им необходимо добраться до города. Найти гнездо Алкемакс, забраться туда, изъять данные. Плевое дело, ага.
Лора кладет ладонь на стенку из мелкой пощербленной плитки. Кто-то пытался сделать эту душевую – или ванную комнату – уютнее. Можно даже проследить по ровности кладки, на каком моменте бывший владелец дома сдался и пытался «просто доделать хоть как-нибудь уже».
Несмотря на хаос мыслей, кружащий вокруг фигуры Мигеля в голове, планирование всей операции вырисовывалось довольно стройно. Для начала им стоит найти информацию. Об Алкемакс – адрес, здание, логистика, интересы. Затем – продавцов оружия и наемников. Было бы хорошо заиметь кого-то внутри, но практически все в этом поле можно списать на Лайлу… а если ее поймают? Нет, подставлять под возможный удар единственный шанс вернуться в свое время – слишком большой риск. Значит, им нужен и технарь.
Интересно, насколько большой этот город…
Она так глубоко погружается в размышления, отвлекающие ее от Мигеля, что даже не замечает, как он заходит внутрь. Сначала чувствует – его руки, его губы, его поцелуи…
Сначала она вздрагивает, чуть повернув голову. Это что-то на уровне базовых инстинктов, когда более слабая самка встречает характерно сильного самца. Страх – подсознательный, животный, противоречащий тому, что именно она здесь самый опасный элемент. Но сложно перебороть это, когда в голове проносится целый вихрь воспоминаний, которые проклятая фотогеничная память подсовывает с точностью до капли пота на чужом лбу.
Только вот это не кто-то из ее прошлого, а тот самый парень, которого она трахнула пару раз. Сама. По своей инициативе. И взгляд, которым он наградил ее через зеркало, кажется обиженным. А еще – требовательным. Контраст его теплых, почти горячих, рук, холодной – чистой? – воды и собственной практически отбеленной холодом кожи создает ощущение, словно они из разных миров.
И все-таки здесь и сейчас они рядом.
- Решил сэкономить воду? – приподняв подбородок, чуть поворачивает голову, чтобы краем глаза наблюдать его напряженное лицо. – Судя по звуку, осталось еще галлонов десять. При таком способе…
Ее руки перекладывает его ладони на свою грудь.
- … получится употребить ее всю за один раз.
В этот момент она заставляет себя расслабиться. Загоняет животный страх в подсознание, на подкорку. Обращается к каждой мышце, которую вспоминает, убирая нервное напряжение. Она вся кажется себе каким-то комком нервов, из-за чего даже эта близость вызывает больше отторжения, чем ответного желания.
С другой стороны, в городе у них будет работа. А здесь, на перепутье в нигде…
Выдох. На мгновение она опускает голову, своими руками сжимает его пальцы на своей груди.
Когда есть шанс, надо им пользоваться. И раз она все сделала настолько запутанным… почему он должен что-то распутывать? Вот именно, надо сделать все еще хуже.
- Мне повернуться или так остаться? – тихо спрашивает она, глядя в зеркало, в его красные глаза. Без стыда и кокетства перекладывает ладонь на неровную плитку стены, слегка выгибаясь, чтобы потереться о него ягодицами. – Решай быстрее, нам надо засветло доехать до города.
И когда она придвинулась к нему настолько близко, до нее очень медленно – что странно, ведь соображает она всегда быстро, - по какой причине его взгляд был таким недовольным, а лицо почти похоронным. Похоже, она была к нему слишком… жестока. На мгновение ей стало смешно – Лора сама не поняла почему, но все же уголки ее рта приподнялись в призраке улыбки.