С судьбой своей и наказанием Чаровница из Асгарда не смирилась. Привыкла — да, ведь привыкнуть можно много к чему, но не раскаялась и не осознала свою вину. Ибо что за вселенская несправедливость такая? Почему за столь невинную (на взгляд Аморы, разумеется) шалость Один так вспылил? Что аж выслал за стены града богов, запретив возвращаться в ближайшие столетия. И Тор, этот бессердечный, бездушный и абсолютно несносный отпрыск Всеотца, даже не попытался за нее вступиться. А ведь она всего лишь хотела привлечь его внимание, не более. Не желала Амора зла Золотому Граду, лишь бы только обратил на нее взор сын Одина…
Первая зима в изгнании пронеслась снежным вихрем северных ветров и осталась позади. Асы холода не боялись, и для Аморы не было бы бедой провести ее в одиночестве под сводами пещеры на пустынном фьорде. Но привыкшая к комфорту волшебница решила все-таки снизойти до жизни со смертными, дабы не умереть от скуки и зеленой тоски. И не какой-нибудь простолюдинкой, таковой статус ее гордость просто не приемлила, а знатной девой.

От древних чар, которые даровала колдунье из Асгарда сама природа, у ярла по имени Асбранд не было ни единого шанса. Люди в оплоте потом еще долго судачили, откуда у охочего до множества женщин в округе появилась та единственная, что смогла обуздать его пороки. Да так, что более ни на одну деву он не заглядывался. Одни утверждали, что из похода он ведьму привез на свою беду, другие отмахивались, мол, ежели женщина красива, то чего сразу ведьма? Но как бы там ни было, жизнь Аморы очень быстро стала не менее приятной, чем в стенах Асгарда. Только обида на Одина никак не утихала, а наоборот становилась сильнее день за днем. И на Тора. Особенно на Тора, который просто обязан был за нее вступиться перед отцом! Однако вскоре беззаботное житие омрачило появление неведомого гостя, кто не принадлежал Мидгарду.
Его появление обрушилось на Амору так неожиданно, как обрушивались на них зимой ледяные ветра с моря, и принесло с собой дух далекого Асгарда. На короткое мгновение сердце волшебницы замерло в трепетной надежде. Тор? На лице мелькнуло удивление, но вскоре уступило место равнодушию. Поздно, слишком поздно. Волшебница нахмурилась и бросила косой взгляд на Асбранда, подле которого она сидела на праздновании успешного налета.
— Милорд, — она склонилась к самому уху ярла, едва коснувшись его губами. — Мне нужно выйти на свежий воздух.
Тот одобрительно кивнул в ответ и махнул рукой, хотя на самом деле Амора не нуждалась в его дозволении. Но перед его верными воинами не хотелось давать очередной повод для слухов.
Оказавшись на свежем воздухе, асинья задумалась, что неведомым визитером мог быть и не Тор. Но кем бы он ни оказался, ничего хорошего от его появления Чаровница не ожидала. Чутье магическое вело ее вперед, и совсем скоро она заприметила среди толпы празднующих чужака. Того, с кем ранее не доводилось ей встречаться в граде богов. Колдунья замерла, остановилась на достаточном расстоянии и смерила того внимательным, оценивающим взглядом. Чего забыл в этих краях асгардиец? И стоило ли ей как-то выдавать себя?

Чаровница медлила, продолжая рассматривать фигуру чужака. И очень скоро сама стала объектом ответного пристального внимания. Неужто тоже почуял в ней то, что отличало от прочих смертных? Колдун что ли? Ну только этого ей не хватало.
«Этот фьорд уже занят, неужто другой не мог выбрать?» — с раздражением подумала Амора, все еще не решаясь сокращать дистанцию. Вдруг развернется да мимо пойдет?
Ну да, конечно, держи карман шире.
Пока волшебница думала, чужак решил все за нее. Чаровница опешила от такого напора да наглости, но отпираться и отступать было некуда. Свидетелями невольной встречи двух земляков стали многие жители. Если не объясниться хоть как-то здесь и сейчас, то с новой силой пойдут пересуды. А посему гнев свой дева из Асгарда скрыла, изобразив на лице сначала удивление, а затем радость. Будто узнала в нем знакомого. Все же в статусе «трофея ярла с далеких земель» были свои преимущества.
— Брат мой названый! — заговорила она на местном наречии, чтобы ее поняли все, кто наблюдал за этой сценой.
«Да будь ты проклят».
— Не ведала я, что боги проявят милость и позволят увидеть тебя при жизни моей!
«Пропади ты пропадом».

Тем временем кто-то ушлый уже успел сунуться в Дом Собраний и донести ярлу и его верным воинам, что в их оплоте появился чужак. Крепкие викинги с оружием в одной руке и кружками с пойлом в другой дружно повалили на улицу, сопровождая идущего впереди Асбранда.
— Аста, душа моя, что это значит? —  скрестив руки на груди, ярл вперил грозный взгляд на Амору.
— Милорд, позволь мне объяснить… — Чаровница изящно склонила голову и взглянула на супруга из-под полуопущенных ресниц. Сурово сдвинутые брови и сталь в голосе никак ее пугали и не смущали. Поскольку знала она, что перед ее обаянием мужчине не устоять. — Он прибыл из тех далеких земель, где судьба свела нас…
В этот момент по лицу ярла стало заметно напряжение, и Амора поспешила его успокоить.
— Не мести он ищет, милорд, брат он мне… не по крови, но по духу.
Бровь Асбранда вопросительно поползла вверх. Было видно, что присутствие чужака ему не по нраву, но как же серчать на дражайшую супругу?
— Ну что ж. Ежели он не мести ищет, то добро. Сегодня день для нас важный, радостный. Не будем омрачать его… кровью, — ярл махнул, сменив гнев на милость, а Амора выдохнула. Но надолго ли?
— Как зовут тебя, брат Асты? — спросил он, и Чаровница метнула на чужака очень красноречивый взгляд, мол, не делай глупостей.

Земляк к еще большему облегчению Чаровницы послушался. То ли внял ее красноречивому взгляду, то ли сперва решил разобраться, что к чему. Он второй раз произнес свое имя «Садуранг», но оно не отозвалось в колдунье никакими воспоминаниями, как и в первый, когда тот заговорил на наречии Асгарда.
— С чего я должен был страшиться златовласой девы? — на лице Асбранда промелькнуло неподдерльное удивление, а затем он рассмеялся. — Столь кроткой да характером ладной женщины я доселе не встречал.
Амора по прежнему стояла с чуть опущенной головой и кидала робкие взгляды на дражайшего супруга. На ее щеках играл нежный румянец, словно из уст ярла ей досталась самая драгоценная похвала. Порой ее утомляла эта игра, в которой приходилось изображать из себя покорную деву. Но так было проще, нежели взять и заставить всех жителей служить ей. На это требовалось слишком много сил, а еще нужно было внимательно следить, чтобы никто не соскочил с крючка чар и не попытался всадить среди ночи кинжал в горло. К тому же, длительное пребывание вдали от Асгарда ослабляло ее, а потому силы надобно было беречь. Да и взор Одина привлекать не хотелось лишний раз. Не то чтобы он сильно радел за смертных, но все же поглядывал и частенько отправлял сына своего разобраться, если кто-то из иных миров сильно вмешивался в дела Мидгарда.
— Что же, Садуранг, присоединяйся к нашему пиршеству, — великодушно предложил Асбранд, ни сном ни духом не ведая подвоха. Все же любовные чары Аморы были сильны и не позволяли усомниться в ее словах. Другие, конечно, перешептывались. Кто не так сильно попал под влияние хмеля, смотрел на чужака с недоверием. Остальные с легкой настороженностью. Но перечить слову ярла никто не стал, ибо знали они, что не потерпит он ни единого дурного слова в адрес Асты.
— Милорд, — сладкий голос Аморы вновь вкрадчиво зазвучал. — Брат мой, Садуранг, пришел издалека. Позволь на отдых его расположить.
— Неужто такой крепкий с виду муж нуждается в отдыхе? — Асбранд удивился, окидывая взглядом фигуру гостя. Чаровница же в ответ только улыбнулась и слегка развела руками. Ей кровь из носу нужно было увести земляка в сторону, чтобы поговорить да выяснить, зачем он здесь.
— Ладно, тебе лучше знать брата своего. Делай, что считаешь нужным, — ярл махнул рукой воинам и направился обратно в дом, дабы продолжить пировать. Волшебница скосила взгляд на Садуранга и кивнула ему головой в сторону.
— Поговорить нам надобно без глаз и ушей посторонних, — шепнула она, подходя к нему ближе. Оставалось надеяться, что тот все же не будет противиться и пойдет с ней, а не за ярлом.

В очередной раз Амора выдохнула, порадовавшись смекалке да сообразительности гостя. Изначальное настороженное отношение и желание проклясть его вплоть до седьмого колена развеялось, как утренний туман с восходом солнца. Сопровождаемая любопытными взглядами людей, женщина повела его к гостевому дому. В его стенах царило некоторое запустение, однако ни пыли, ни паутины не наблюдалось. За порядком в нем все же следили, хоть и не использовали давно. Толкнув дверь, асинья пропустила Садуранга внутрь, а затем плотно закрыла ее и осторожно провела кончиками пальцев по дереву. Изящная, тонкая магия оплела доски едва видимой зеленой паутиной —  теперь ни один любопытствующий смертный не сможет разобрать разговора. Покончив с чарами, волшебница обернулась, но не успела ничего сказать — гость первым выдал тираду о недопустимости преклонения перед смертными. Чаровница выслушала все внимательно и картинно вздохнула, обхватив себя руками.
— Стереть сие поселение с лица земли и мне под силу, — отозвалась она и неторопливым шагом двинулась вглубь дома. — Но то, что взор твой увидел, неверно истолковано, Лорд Ветра и Неба. Не я исполняю прихоти его, а он мои. Таков ритуал. И небольшая цена за необременяющую волшбу.
Амора подошла ближе, но садиться, как и он, не стала. Взгляд ее с любопытством пробежался по крепкой фигуре и остановился на лице. Удивительное дело, как он ухватился за небрежно брошенную ею фразу о духовном родстве. И не просто ухватился, а даже… оскорбился. Словно и впрямь его задело за живое увиденное. Возможно, это удастся обернуть себе на руку?
— Но полно обо мне, дорогой гость. Лучше скажи, что сам ты забыл в этих далеких краях? Не так часто обитатели Асгарда и иных миров спускаются в мир серединный.
Чаровница расслабилась и адресовала Садурангу обворожительную улыбку. Теперь уж не было у нее сомнений, что земляк появился в этих краях не по ее душу и не по указке Одина. И как знать, быть может, это удача решила ей улыбнуться? Скрасить время в этой тоскливой ссылке? Ведь со смертными хоть и было чуть веселее, чем в одиночестве, но никто из них не был волшебнице ровней. Никто не мог разделить с ней то, что увлекало ее саму. День за днем, ночь за ночью проводила она в Мидгарде, тоскуя по былой жизни в мире богов. По проделкам Локи, по сладкому меду и нектару, которые смертные и близко не могли воссоздать, по возможности вновь поддеть Тора…
Амора задумалась, и улыбка исчезла с ее губ. Допустим, выяснит она, с какой целью Садуранг спустился на землю, а дальше что?

— Развлечение, достойное земляка и брата моего, — Амора вдруг звонко рассмеялась, когда Садуранг закончил свой рассказ. План колдуна пришелся ей по нраву, поскольку сама она тоже любила забавы ради сталкивать других. И не столь важно, богов аль людей. Одно лишь мешало ей в свершении того, о чем говорил гость. Взор Хеймдалля, который всенепременно донес бы Одину о том, что сосланная в Мидгард опальная колдунья учинила там очередной хаос. А двойной гнев Всеотца был уже чреват совсем печальными последствиями, кои можно было лицезреть ранее на примере Локи.
— Разумеется, в людские войны боги не вмешиваются, — отсмеявшись, Чаровница согласно кивнула и доверительно продолжила. — Но есть в Асгарде хранитель Бивреста — зоркий Хемдалль, от чьего взора сложно укрыться. На свою беду, брат мой дорогой, выбрал ты этот фьорд…
Оценив честность Садуранга, Чаровница решила извлечь выгоду из ситуации и рассказать о том, что саму ее привело в Мидгард. Тот, кто развлекался подобным образом, едва ли осудит ее маленькую шалость в Асгарде.
— По душе мне развлечение твое, сама бы такое устроила, но вот ведь дело в чем… За меньшую шалость в Асгарде Один Всеотец отправил меня в ссылку в мир смертных. А это значит, что взгляд Хеймдалля порой направлен на меня, дабы убедиться, что я исправно несу наказание.
Амора состроила печальное лицо и вздохнула, демонстрируя собеседнику, что она думала о своей судьбе.
— А теперь представь, ежели тебя со мной увидят. Хеймдалль молчать не станет, все Одину должит. А там уже и боги могут вмешаться… — она сделала драматическую паузу и картинно нахмурилась. — Но не волнуйся, дорогой гость. Я зачаровала временно это место: не только смертные не разберут нашего разговора, но и Хеймдалль не поймет, что его водят за нос. Однако не знаю я способа, чтобы ускользнуть от взгляда хранителя моста навсегда…
Аккуратно подбирая слова, волшебница стремилась выставить себя в куда более лучшем свете, чем была. Желала показать несправедливость Одина и продемонстрировать свое собственное расположение к Садурангу. Конечно, оставался немалый риск того, что «названный брат» не пожелает связываться с проблемами опальной колдуньи. Поблагодарит за предупреждение и действительно отправится на поиски другого фьорда, подальше от Аморы. И все же она прикладывала все свое природное обаяние, чтобы ему не захотелось уходить. Во всяком случае, без нее. Ведь сестрой он уже ее назвал и словно на самом деле принял в ряды пусть и не кровных, но родственников. А уж вдвоем, глядишь, у них хватит сил, чтобы обмануть смотрителя. Женщина не собиралась упускать свой шанс на свободу.

Разумеется, Амора немного слукавила, когда сказала, что способа навсегда ускользнуть от Хеймдалля не знает. Способ был, но воспользоваться им волшебница в своем текущем положении никак не могла. Однако озвученная Садурангом идея решала все ее проблемы.
— Это чудесная мысль, брат мой, — на губах женщины появилась заговорщическая улыбка. — Мы обменяемся нашими обликами. Да так, что не только старый надсмотрщик не заподозрит подмены, а само мироздание запутается в том, кто есть кто. И пока взор Хеймдалля будет следить за тобой, я же найду одну вещицу, которая поможет мне избежать его пристального внимания.
О платье Сирианы, способном скрыть от глаз хранителя Бивреста, знали многие асы и ваны. Созданное когда-то для невесты Хеймдалля, оно было чуть ли не единственным известным артефактом, сквозь который он не мог видеть. Но вот только овладеть этим платьем никому из ведающих было не под силу. После того, как свадьба не состоялась, оно было оставлено в Храме Союза, который не позволял его забрать тем, кто желал им обладать. Амора в платье Сири отчаянно нуждалась, а потому не имела ни единого шанса его получить. Только тот, кому оно было не нужно, мог пройти испытание и забрать его. И предложение Садуранга оказалось весьма кстати. Ведь ему этот артефакт был совершенно без надобности, а это значило, что под его личиной, в его теле, она сможет им завладеть. Потому что для мироздания к вратам Храма придет не Амора Чаровница, а Садуранг, Лорд Ветра и Неба. На такую удачу волшебница и рассчитывать даже не могла. Осталось лишь надеяться, что новоиспеченный родственник не пожадничает и одолжит ей свое лицо на короткий срок.
— Это не займет у меня много времени, — поспешила заверить его женщина и вновь улыбнулась, призывая все свое природное очарование для того, чтобы Садуранг не отказался. Ведь в таком обмене было очень важно добровольное согласие, иначе разглядеть сквозь морок истинную личину окажется слишком просто. А мироздание и вовсе обдурить не получится.
— Не знаю, какую магию хотел ты использовать, чтобы обернуться моим обликом, но я бы предложила тебе более надежный ритуал. Поменяться телами.

Отредактировано Enchantress (31.05.2024 19:20)

— Ну что ты, брат мой, разве могу я поступить таким образом с тем, кто предложил мне помощь! — женщина с наигранной укоризной покачала головой и сделала вид, словно это предположение ее задело за живое.
Однако оставить себе чужое тело — было идеей весьма привлекательной. Вдруг этот маленький обман мироздание все же раскусит и не пустит волшебницу в чужом обличье в Храм? Однако Амора слишком любила себя такой, какой она являлась. И становиться пусть и столь ладным мужчиной совсем не горела желанием.
— Контракт — это справедливо, — согласно кивнула волшебница, наблюдая за тем, как Садуранг извлек из воздуха шкуру, на которой начали проявляться руны договора. Когда он закончил его заполнять и протянул Чаровнице, та внимательно пробежалась взглядом по строкам.
Новоприобретенный брат оказался совсем не промах. Однако и волшебница простушкой не была, несмотря на внешность, из-за которой недалекие мужчины часто ее таковой считали. И по мнению Аморы в контакте кое-чего не хватало.
— Прежде чем скрепить кровью сей договор, считаю, что надобно в него внести еще одну поправку. Ни ты, брат мой, ни я не должны вредить или подвергать наши сосуды опасности. Может вас шрамы и украшают, но мое прекрасное лицо и тело я бы предпочла сохранить в том виде, коим оно является сейчас.
Разумеется, гибель для богов не была чем-то необратимым. Неприятным — да, но не смертельным. И все же договариваться с владычицей Хельхейма порой было крайне непросто, однако вполне возможно. Просто Амора предпочитала лишний раз не становиться ее или чьей-то еще должницей. Раздавать долги оказывалось слишком обременительно.
Садуранг возражать не стал, и волшебница изящным движением руки внесла в свиток несколько изумрудных рун, описывающих то, что она сказала ранее. Когда больше ни у кого не осталось вопросов и дополнений, Амора извлекла из воздуха иглу и уколола большой палец правой руки. Кровавый отпечаток скрепил их договор, и теперь настало время приступать к ритуалу. Никаких особенных предметов для его проведения не требовалось, кроме начертания рун. Чаровница опустилась на колени и провела кончиками пальцев по земляному полу, вычерчивая на нем асгардские символы, которые начали сиять зеленой энергией, стоило только рукам волшебницы их закончить.
— Подойди, Садуранг, лорд Ветра и Неба. Войди в рунический круг и дай мне свои руки, — негромко произнесла Амора и поднялась на ноги. Теперь дело осталось за малым — зачитать слова, силой обладающие. Прикрыв глаза, женщина нараспев начала произносить на родном языке древнее заклинание, что позволит двум душам добровольно поменяться телами.
Едва Чаровница закончила и замолкла, как руны на земле вокруг них с Садурангом засияли невыносимо ослепительной зеленью и взвились потоками энергии в воздух, окутывая их тела древней магией. И когда изумрудное сияние погасло, Амора открыла глаза и увидела перед собой… себя. Выпустив изящные женские руки из своих ладоней, она отступила на шаг назад и произнесла глубоким мужским голосом.
— Идеально.

— Запреты? — задумчиво переспросила Амора и замолчала на некоторое время. — Запрет лишь один — не пытаться покинуть Мидгард. Однако с учетом обстоятельств, лучше не делать того, что может привлечь излишнее внимание богов к смертным. Ибо Один может послать Тора, чтобы навести порядок. А он в свою очередь, хоть и не обременен интеллектом, но знает меня достаточно хорошо, чтобы заподозрить неладное. Поэтому, брат мой, чего бы ты ни замыслил, будь осторожен. Внимание одноглазого старика нам совсем ни к чему.
На мужском лице появилась удивительно не свойственная ему улыбка. Впрочем, Чаровнице не было нужды в том, чтобы вплоть до жестов и мимики изображать Садуранга. Этот колдун наверняка не по Бивресту попал в мир смертных, а значит, с помощью его магии и навыков волшебница могла незаметно проскользнуть мимо Хеймдалля.
К слову, о магии. Находиться в чужом теле было неудобно, словно пришлось примерить одежду и обувь не по размеру. Амора привыкла быть более изящной и занимать в пространстве куда меньше места. Теперь же из-за иных габаритов придется более внимательно смотреть по сторонам и оценивать окружающую обстановку, чтобы ненароком не снести широкими плечами дверной косяк, например. Да и в использовании магии тоже требовалось привыкнуть.
— Что же, надеюсь, все получится. И да, снять заклинание с этого дома теперь твоя задача, ибо наложено оно моей магией, что досталась тебе вместе с моим обликом. А я постараюсь вернуться как можно скорее, дабы не обременять тебя столь странным опытом.
Прикоснувшись к чужеродной магии, Амора ощутила, словно попала в эпицентр бушующего урагана. Силы колдуна были древними, мощными, совсем не похожими даже на божественные. Она вытянула перед собой руку и с невероятной легкостью открыла червоточину между мирами. По другую сторону портала волшебницу ждал Ванахейм.

Величественный Храм Союза возвышался перед Чаровницей монументальными колоннами и статуями. Много веков назад здесь после долгой войны асов с ванами наконец был построен этот символ мира и бессмертной любви. Первыми, кто вступил в союз, были Один и Фрейя, а за ними вскоре последовали и другие. Однако не всем желающим была дарована подобная милость. Хеймдаллю и Сирианне не повезло. Зато для Аморы теперь открывалась крайне любопытная возможность. Вернее, пока она еще не была уверена в том, что план удастся претворить в жизнь, но очень на это надеялась.
Входить в храмовый комплекс волшебница не спешила. Для начала стоило убедиться, что хранитель Бивреста на самом деле не заметил подвоха. И что взгляд его был направлен на ту, что осталась в Мидгарде. Амора села на один из постаментов, увенчанный статуей воина в доспехах, и принялась плести тонкое заклинание, направленное на ее собственный магический след. Изящно, как ранее, у нее не получалось. Чары выходили грубыми и слишком топорными в чужом теле, но своей цели она все же достигла. И магическое плетение показало ей Садуранга, который находился в Мидгарде в ее теле.
— Ну до чего хорош ритуал, а! — басовито засмеялась волшебница и развеяла заклинание, отмахнувшись от него, словно от надоедливой мухи. Теперь осталось лишь убедиться в том, что и древний храм, в глубинах которого хранилось подвенечное платье Сири, проглотит их с Садурангом маленький обман.

Легенды о тех, кто пытался раздобыть артефакт, говорили разное. Кто-то покидал храм живым и невредимым, но с пустыми руками, а кто-то исчезал навсегда в его недрах. Правду ото лжи в таких байках отделить было невозможно. И как бы Аморе ни хотелось оттянуть момент истины, время требовало действовать.
Волшебница подошла к огромной статуе в центре Храма и положила ладони на постамент. Именно под ним должен был располагаться тоннель туда, где было надежно скрыто богами удивительное сокровище. Камень от прикосновения задрожал, сетка трещин побежала по его поверхности, а затем сплелась в рунический узор, который открыл в нем проход. Теперь оставалось лишь сделать шаг в неизвестность.
Тоннель уходил резко вниз и оказался совсем коротким, быстро выведя Амору к огромной пещере, на дне которой плескалась лава. В лицо сразу ударил жар, и волшебница ощутила, как тело начало покрываться испариной. Она попыталась сплести заклинание, чтобы переместиться на другой конец огненного озера, но ничего не вышло. Это место высасывало любые чары, едва только они срывались с кончиков пальцев.
— Проклятье! — сквозь зубы процедила Амора, понимая, что для достижения цели придется рискнуть. Впрочем, не зря она дополнила контракт пунктом о том, чтобы не вредить полученному на время телу. Если что-то пойдет не так, все вернется на круги своя. А как отсюда будет выбираться Садуранг — это уже не ее заботы. Да, уйдет с пустыми руками и союзника потеряет, но что поделать? Не отступать же?
И Чаровница прыгнула, грузно приземлившись на один из каменных островков, выступающих из лавы. Жар стал еще более нестерпимым, но тело колдуна хрупким отнюдь не являлось, а контракт остался нерушимым. Значит, оставались все шансы, чтобы добраться на ту сторону. Прыжок, второй. Со стороны это не выглядело сложным, однако для Аморы требовало огромной координации и концентрации. Тело Садуранга все еще ощущалось чужеродным. Плохо рассчитаешь силу прыжка — и вот ты уже отправишься купаться в лаве, вместо того, чтобы приземлиться на новый каменный уступ. Но то ли судьба была сегодня милостива к гостю храма, то ли по какой-то иной причине, но асинья добралась на другой берег без приключений. И времени это заняло немало. Зато даже сапоги не опалила.

Вожделенное платье простого кроя парило в воздухе всего в нескольких шагах. Амора даже ощутила какую-то нереальность происходящего. Неужто все действительно получилось? Да когда вообще в последний раз такое было, чтобы план столь идеально воплощался в жизнь? Она нерешительно протянула руку вперед, намереваясь забрать артефакт, но пальцы схватили лишь воздух.
— Нет! — в отчаянии зарычала асинья, но быстро осеклась из-за яркой вспышки света, которая на мгновение лишила ее способности видеть. А затем, когда зрение вернулось, волшебница поняла, что своенравное платье пожелало быть сразу надетым. И мало того, оно приняло совсем иной облик, отличный от того, каким его впервые увидела Амора. И как же это нелепо выглядело на крепкой мужской фигуре… Однако у женщины не было времени рассматривать чужое тело в платье, а потому она поспешила покинуть пещеру.
Обратная дорога далась проще, словно платье каким-то образом защищало своего владельца от тех чар, что были призваны уберечь его от кражи. Камень и постамент, что возвышались над тоннелем, были возвращены к первозданному виду. Так что теперь осталось лишь триумфальное возвращение в Мидгард.
— Надеюсь, ты не привлек внимание богов, — пробормотала Амора, открывая портал обратно в оплот.

Отредактировано Enchantress (19.06.2024 23:55)

— Хель тебя разбери… — ошарашенно пробормотала Амора, выходя из портала на окраине оплота. А вернее того, что от него к данному моменту осталось. В нос сразу бросился резкий запах крови, смешанный с гарью. Сощурив глаза из-за едкого дыма, которого северный ветер щедро нагнал в лицо, волшебница подняла голову и проводила взглядом солнечный диск, что катился к горизонту. Нет, обитателей здешних ей было ничуть не жаль, а привязываться к смертным считалось и вовсе дурным тоном. Обидно было лишь за насиженное место, где она уже привыкла к комфортной жизни. Впрочем, благодаря платью Чаровница могла теперь расширить свою сферу влияния и заняться вещами куда более масштабными, чем прозябание в Мидгарде. Оставалось лишь вернуть все на свои места, да наряд магический с этого тела снять.
Амора двинулась вперед, обходя лежащие вповалку трупы и изредка еще дерущихся меж собой жителей. Они были настолько увлечены битвой от обуявшей их жажды крови, что рослый мужчина в женском платье не привлек ничье внимание. А возможно, этому еще поспособствовал украденный из Храма Союза артефакт. Пройдя сквозь царящий в поселении хаос, Чаровница вышла к печально догорающему Дому Собраний и обратила свой взор на рунный камень. Волшебница никогда не была впечатлительной, и забавы да развлечения могли отличаться немалым уровнем жестокости, но она никогда не опускалась до того, чтобы пачкать свои изящные руки в чужой крови и потрохах. Губы ее скривились в брезгливом оскале, что на мужском лице выглядело весьма устрашающе.
И вот теперь на нее, обитающую в чужом теле, все же обратили внимание. Амора расправила плечи и склонила голову набок, внимательно рассматривая представшую перед ней картину.
— Аста, по что ты так неласкова? — с легким укором пробасила она, ничуть не смущаясь направленных на нее недоуменных взглядов. Да и чего ей было смущаться, когда облик принадлежал колдуну по имени Садуранг? И это его репутация в конце концов. Кто же знал, что платье окажется столь своенравным?
— Закончила ли ты свою церемонию, сестра моя? — наконец продолжила Чаровница. — Можешь ли время мне уделить? Дар мой вновь дал о себе знать, но не ведаю я, как истолковать увиденное. Мудрость твоя надобна. И дабы богов не гневать, что даровали мне озарение, должно их послание слышать лишь тебе.
Стоящие рядом воины устремили взгляд на Конунга, и в глазах их читался немой вопрос.
— Волосы брата твоего, черны как ночь, а твои, ведунья, светлы как день. Как вышло так? — с интересом спросил он.
«Ты ж гляди, какой наблюдательный», — мысленно фыркнула Амора, но все свои насмешки удержала при себе, решив отдать объяснения на откуп «Асте».

Отредактировано Enchantress (27.06.2024 17:44)