«Мне надо побыть одной, – сказала Сигюн, когда последние крохи волшебства погасли. – День, два… не знаю».
И соврала.
Несмотря на то, что Сага Ландвик вела достаточно одинокую жизнь, в одиночестве она теперь не оставалась: долгие разговоры с Ниной сменялись телефонными переговорами с арендаторами, инспекторами и прочими сомнительными личностями; к ней поочерёдно заглянули все соседи и соседки, некоторые – с самодельными кексами в одноразовых формах из фольги, чего никогда не случалось раньше. Даже некоторые из её почти бывших дали знать, что, в общем-то, они всё равно не против попробовать ещё раз. Не звонили только родители – полузабытая пара из неизвестного штата; эту нить отсекло надёжно, раз и навсегда, и Сигюн была благодарна хотя бы за это.
К одинокой жизни прилагалась одинокая квартира. Казалось, её можно за день разобрать, понять, что из накопленного за годы смертности ещё кому-то может пригодиться, а что – только на помойку, но она попробовала – и не смогла. Всё здесь душило её, растекалось пугающей серостью, напоминало о том, что она планировала всё-таки хранить, но где-нибудь совсем глубоко и далеко в собственной памяти.
Она вышла на порог, закрыла глаза, спрятала лицо за ладонями и позволила магии растечься во все стороны, поглощая остаток её смертной жизни и оставляя пространство таким, каким оно было до её возникновения в его истории. После чего достала телефон, набрала короткое сообщение – с временем, датой, местом и вопросительным знаком, - и поехала к Нине.

Они могли бы встретиться в любом уголке мира, но она выбрала Бостон, а он согласился. Не потому, что у неё осталась какая-то сентиментальная привязанность к этому городу, - хотя отрицать это Сигюн не стала бы, - просто она знала здесь место, где можно было перехватить неплохую еду.
- Я бы сказала, что ты должен мне свиданий за девять лет жизни, - она ладонью прикрылась то ли от несуществующего солнца, то ли от божественного сияния и смешливо наморщила нос. – Но, наверно, я пока устала от свиданий.
Она не знала, что надеть на эту встречу – в печальном гардеробе Саги Ландвик и до его исчезновения из мира не было ничего подходящего, - и чуть не остановилась на наряде, который бы постоянно менялся, но решила, что это время они выбрали только для себя, и ей не хотелось бы, чтобы кто-то то и дело отвлекался на них или приставал с вопросами и просьбами. О просьбах она теперь – после того, как Нина с очень мрачным лицом развернула к ней ноутбук, и Сигюн издала тихое «оу», пролистав до конца только первую страницы, - знала даже больше, чем хотела.
Потому и платье на ней было простое – тёмно-зелёное и по фигуре, - и всё остальное было достаточно простым, и она старалась не слишком походить сегодня на богиню, хотя кто-то всё равно то и дело на них оборачивался.
- Кофе? Чай? Молочный коктейль? Алкоголь, если у тебя с собой есть документы?.. – она чуть склонила голову, придирчиво, от макушки до пят, и лукаво его осматривая.
Это был самый простой вопрос из тех, что стоял перед ними – не только сегодня, но и вообще. И ей хотелось начать с него и постепенно, как при заходе в неизведанные воды, углубляться дальше, по одному короткому шагу за раз.

Она как-то и не сомневалась, что на кухне облюбованного Локи заведения найдутся молоко, мороженое, сироп и взбитые сливки, а в сердцах его сотрудников отзовётся божественное вдохновение, даже если милкшейки исключены из меню за какие-нибудь преступления против цивилизованного общества. Её муж был не единственным богом, способным добиваться своего любой ценой, и Сигюн подозревала, что это в нём особо и не изменилось; может, сгладилось так, что существовать с миром бок о бок ему стало проще, но едва ли напрочь стёрлось.
Их окружила зелень, приятно отрезавшая от улицы, прохожих и редких велосипедистов, и Сигюн вдруг оказалась напротив Локи, а не по правую руку от него. Она всё никак не могла привыкнуть, но это было скорее приятно, чем нет. Впрочем, возможно, ей бы понравилось и сидеть с ним рядом – но не так, как позволяла терраса кафе, и он всё равно не предлагал.
Она посмотрела на Локи поверх украшавшего стол весьма чахлого, но определённого живого цветка.
- С двойной порцией мармеладных мишек, потому что мне кажется, что ты только что похвалил сам себя, - она чуть сощурила светлые глаза.
Это ведь было правдой: он создал ей это лицо и это тело, закладывая в её облик какие-то свои смыслы или попросту веселясь. Сигюн не спросила, когда была возможность, и Локи закономерно не ответил. Она бы могла теперь вернуть себе свой старый облик – или выбрать любой другой, украсть его со страниц модных каталогов или экранов кинотеатров, - но не хотела. К этому лицу асинья привыкла и по-своему его даже любила; да и не хотелось обращать в ничто пройденный Сагой Ландвик путь по его принятию.
- Удивлена, кстати, что ты не сделал меня рыжей, - она отделила от вороха предложенных официантом брошюр обычное меню и раскрыла его, даже посмотрела на буквы, но думала всё равно не о сэндвичах и коктейлях. Первых здесь всё равно было слишком мало, а вторых – слишком много. – Мне казалось, что тебе всегда нравились рыжие, а ты нравился им. О, смотри, здесь есть овершейки. Могут ли овершейки убить бога?
Она не злилась; она и тогда не злилась, но сейчас тон её был лёгок и ироничен, а на вопросе про овершейки и вовсе сделался почти по-настоящему серьёзным и обеспокоенным. Овершейк даже в отпечатанном в меню чёрно-белом контурном виде выглядел вполне себе монструозно и угрожающе – Сигюн спешно пробежалась по строчкам рядом с ним, обещавшим разнообразие сахара с сахаром, и перевела взгляд дальше, на более привычные десерты.

Он всё-таки устремился убиться об овершейк, и Сигюн честно хотелось на это посмотреть, пусть даже где-то глубоко внутри она чувствовала лёгкую обеспокоенность. Тем более, что сама она так рисковать не стремилась - йогурта с мишками и холодного чая с одним-двумя сиропами ей хватало, - и она напоследок мило улыбнулась официанту и понадеялась, что он ничего не забудет и не перепутает. После беспокойной и непричёсанной жизни Саги Ландвик ей хотелось хоть немного определённости - ну, пока не станет слишком скучно.
Наверно, следовало поблагодарить его за то, что не превратил её в маленькую рыжеволосую статуэтку с большим бюстом и смазливым лицом и тем дал ей хоть какое-то право что-то решать за себя, но слова оседали на кончике языка и не превращались в безвозвратно улетевших птиц. Потом, поняла Сигюн, когда и между ними утвердится хоть какая-то определённость.
- Это у Саги Ландвик не было типажа, - терпеливо поправила она, удобно устроившись в своём кресле и царственно сложив перед собой руки. - Мы с ней… не совсем одна и та же женщина, хотя во мне от неё много. Но у меня типаж определённо есть, - уже тише добавила она, но про рыжину волос - и её необходимость, - умолчала. Хочет - пусть будет рыжим; она как-то не сомневалась, что и рыжий цвет будет Локи к лицу. И ещё помнила многостраничный тред на реддите со спором на эту тему - больше был только спор об уместности шоколада в качестве подношения божеству настолько древнему и опасному.
Древнее и опасное божество теперь сидело перед ней, осматривалось по сторонам с интересом, который можно было принять за искренний, и покорно ожидало свой убийственный овершейк.
Она поймала пробегавшего мимо официанта и добавила к заказу брауни с самой солёной карамелью, какая у них только есть, и ещё обязательно веточкой мяты.
- Спасибо, что нашёл меня раньше, - Сигюн поймала его взгляд. Они о многом успели поговорить в самые первые дни её божественности, но она в основном спрашивала о том, что изменилось за девять лет, а он отвечал. О том, какой была жизнь Саги Ландвик в самые тёмные из дней, Сигюн не рассказывала - не было ни времени, ни желания; она всё равно не собиралась обвинять в этом Локи - теперь, через девять лет, он едва ли мог что-то исправить в депрессивном и порой нереальном существовании женщины, которой больше не было. Но он должен был знать то, что позволило бы ему не навредить ей в дальнейшем, если это входило в его планы. - Не думаю, что мне бы понравилось найтись в этом мире в совершенном одиночестве. Жизнь Саги Ландвик не была такой уж простой - мне приходилось сидеть на таблетках, знаешь ли, - но в сочетании со всем остальным это… очень неприятная смесь. Так что, наверно… спасибо?..
Сигюн поймала себя на тревожном желании чем-то занять руки - одноразовая соломинка в её пальцах пыталась превратиться в застывшую на одной ноге птицу с горбатым клювом, слишком реалистичную, - и торопливо сделала вид, что ищет на упаковке тип пластика и способ его утилизации.

Отредактировано Sigyn (16.07.2022 18:25)

Ладонь у Локи была непривычно тёплая — Сигюн слабо вздрогнула, когда он накрыл её пальцы своими. И сам этот жест не увязывался в её памяти с тем, прошлым Локи, который любое проявление нежности встречал с кислым и недовольным лицом и всячески стремился от этого сбежать.
Она подавила в себе неуместную сейчас шутку и просто понадеялась, что он не планирует сейчас убирать свою ладонь. Это было… приятно.
— Я не уверена, что хочу сейчас возвращаться в Асгард, — тихо произнесла она, рассматривая стол перед собой.
Теперь, когда она помнила обе своих жизни, Сигюн понимала, что замок ей изредка снился — очень покинутый и несчастный, заброшенный, взывавший к отголоскам её запертой магии. И она чувствовала себя почти виноватой, отказываясь от него сейчас, но Асгард — это не только замок и городской дом. Это Один, и Фрейя, и остальные — и Сигюн не находила в себе должных уверенности и желания для встречи с ними, подозревая, что они долго ещё будут видеть в ней ту, прошлую богиню верности.
И ещё были Нью-Йорк, Нина и Верити.
В её ровные мысли ворвался официант с крошечным подносом, полным еды — он начал выставлять всё это на стол перед ними, и она, перехватив ладонь Локи, отвела их сложенные руки в сторону, так и не отпустив. Перед ней оказался усыпанный ягодами и мармеладными мишками йогурт, перед Локи — овершейк настолько же зелёный и угрожающий, как и он сам.
— Не могу сказать, что я сильно привязалась к Нью-Йорку, — она перевела на Локи взгляд, ещё хранивший в себе крупицы веселья. — Но ему явно не хватает кого-то, кто смог бы о нём… немного позаботиться, что ли? — Сигюн подумала о женщине, после инцидента с Вали до сих пор пребывавшей в больнице, и о десятках и сотнях других людей, то и дело сталкивавшихся с чем-то героическим и злодейским и вынужденных после этого как-то жить.
Сигюн не без сожаления выпустила ладонь Локи из своей и взялась за десертную длинную ложку, с интересом подцепила йогурт, стараясь захватить и ягоды, и мармелад. Еда таяла на языке, оставляя после себя фруктовую сладость, и определённо стоила всего. Если это и был комплимент творческим способностям Локи, то это был на удивление хороший комплимент.
— Но мне бы хотелось иметь дом, в который я всегда могу вернуться. И, — Сигюн чуть помедлила, подбирая слова, и немного отодвинула от себя креманку с десертом, — мне бы не хотелось быть там одной. Хочешь попробовать? — она набрала очередную порцию йогурта с добавками и чуть приподняла ложку, предлагая сначала Локи.

Едва ли это было бы для неё сложно — отщипнуть от пространства крупицу, раскатать между пальцами и вылепить обитель, отвечающую её нуждам и чувству прекрасного. Сигюн сама когда-то училась этому мастерству у Локи, а после — передавала его сыновьям, следила за тем, чтобы они не взяли себе больше, чем мир мог им дать безболезненно для себя.
Но она закрывала глаза, видела перед собой одинокое пристанище Саги Ландвик и понимала, что не хочет так. Ей нужна была жизнь со всеми её приметами, пусть бы даже это были грязные чашки в мойке, позабытый в коридоре свет и прочие дурные привычки, которыми мог обзавестись бог настолько древний и юный одновременно.
Локи не предлагал прямо — спрашивал обтекаемо, давая ей возможность отступить назад и сделать вид, что и она ни на что такое не намекала. Сигюн помешала свой йогурт, подцепила краешком ложки оранжевого медвежонка — и утопила его в белых ледяных глубинах.
— Звучит лучше, чем я думала, — помедлив, призналась она. — И лучше, чем квартира Нины.
Подруга её никуда не выгоняла и почти не показывала, что прорезавшаяся в не-Саге божественность как-то её утруждает. Они почти сразу проговорили все сложные моменты, сошлись на том, что это просто новое, необычное испытание для их дружбы, и ушли пить вино в новое, непривычное обеим место. И именно там, ловя на себе взгляды и сплетая отводящие чары, Сигюн поняла, что всё равно ничего уже не будет, как раньше. С её божественностью придут и проблемы, способные затронуть Нину, и меньше всего она хотела, чтобы та из-за этого пострадала.
Об этом — как дружить со смертными и не подвергать их опасности — ей тоже следовало поговорить с Локи, но едва ли сегодня.
— Заодно присмотрю, чтобы ничего убийственного с тобой не случалось, — тише добавила она и улыбнулась. — Ты тоже можешь за чем-нибудь присмотреть, если…
В стройный поток её мыслей и слов вклинился официант, ненавязчиво возникший рядом с их столиком. В руках он держал крошечный поднос.
— Комплимент от одного из посетителей, — он поставил перед Сигюн тарелку с маленьким шоколадным пирожным, залитым шоколадным соусом и украшенным парой ягод, и столь же ненавязчиво исчез. Сигюн с сомнением посмотрела на десерт, потом — на Локи.
— Это… это теперь будет иногда происходить, да? — она сжала в ладони ложку и почувствовала, как та чуть изгибается.