Обычно у него не было вещей для прачечной, однако в последние дни задумываться о чистоте одежды приходилось все чаще. Наверное, потому, что почти каждый день происходило что-то, что нивелировало любые чистящие заклинания в виду полнейшей бесполезности – из одного «грязного» дела он почти мигом шел в другое, а затем обнаруживал себя в крови, грязи и боги знают, чем еще.
Грязное белье мага – то еще зрелище. Не потому, что там есть, на что посмотреть, а потому, что его… нет. Маги быстро понимают: мистические дела имеют свойство не отстирываться с хороших вещей, а очередной демон может оставить свои невыводимые слюни на любимой мантии от кутюр. Вот и приходится заниматься материализацией реплик из магических волокон.
В Бруклине прачечных было немало – все-таки густонаселенный район, где многие заботились о своей гигиене путем стирки в общественном месте. Но в этой Стрэндж сидел уже вторую ночь, читая свежие выпуски Times и газет более желтых новостей, вовсе не потому, что напротив были вполне неплохие пончики и сносный кофе в четыре утра.
В местном полицейском участке почти никто не знал Стефана, а потому знатно удивились, когда какой-то «британец» с нью-йоркским акцентом принялся задавать вопросы о прачечной и исчезновении людей. Один из старых детективов отдела убийств узнал его – в далекие 80-е Стрэндж помог найти убийцу семьи на перекрестке рядом с промзоной. Сейчас там был торговый центр, но в те времена – место, где пытались призвать демона перекрестка и ради этого лишили жизней четверых. Виновный был пойман и помещен в психиатрическую клинику Рейвенкрофт, о дальнейшей его судьбе можно только догадываться.
- Вы снова ищете убийцу? – насторожено поинтересовался детектив Холлоуэй, протягивая Стрэнджу распечатки из полицейской базы.
Стефан, устало потирая щеку, быстро пробежался взглядом по сухим строчкам не менее сухого полицейского отчета.
- Надеюсь, что нет, детектив. Пока что я просто ищу тех, кто мог… заблудиться.
- Где, в прачечной? – усмехнулся детектив. Стрэндж поднял на него взгляд – улыбка детектива погасла.
- Вы не представляете, как легко заблудиться где угодно. Особенно в прачечной.

За последние месяцы здесь пропало девять человек. Кларисса Рут стала восьмой – после нее был еще один пропавший, Доминик Лин, старшеклассник, спортсмен, крепкий парень, что заботился о матери и еще двух братьях. Темнокожий, но вряд ли его похитили поэтому.
Ничего общего у всех пропавших не было, кроме посещения этой прачечной. Но кое-что Стефан все-таки нашел. Шестеро из пропавших так или иначе занимались спортом – не профессионально, исключая Доминика, а для поддержания формы. Кларисса, которую сестра описала как «домашнюю» и еще двое выбивались из общей картины, но был вариант, что он просто кое-что не знал. И не мог узнать, пока не найдет причину, по которой в этом районе пропадают люди.
В прачечной было что-то – он ощущал странные изменения, но не мог понять, с чем они связаны. В те ночи, что он был в прачечной, никто и ничто не появилось, не попыталось кого-то похитить или убить. Вероятно, все дело было в нем и его маленьких уловках, которые теперь превратили его в своеобразный маяк магии. Как говорится, нельзя съесть много и надеяться, что это никто не заметит. С магией схема очень похожа.
Значит, нужна помощь. Кого-то, кто сможет за себя постоять, но не станет задавать лишних вопросов… по крайней мере, слишком много.
Стефан достал карандаш и принялся писать на салфетке.

Пара пасов руками – салфетка обратилась в письмо на добротной бумаге, запечаталось в конверт с надписью, выведенной от руки «Для Джеральда». Оно исчезло под рукой Стефана и тут же появилось на постели того, кому было адресовано.
Интересно, настроил ли Тони свою ручную сигнализацию на отслеживание магических потоков, или еще пока не успел?
Вздохнув, Стефан оставил чаевые за кофе, взял стаканчик, упаковку с пончиками и направился в прачечную. Новая смена начиналась прямо сейчас.

Стефан поставил коробку с пончиками на сушилку, открыл и пододвинул ближе к Герри.
- Рад тебя видеть, Джеральд, - сдержанно улыбнулся он, отпивая кофе из стаканчика. – Ты как раз вовремя. Угощайся.
Маленькая заминка позволила ему переварить поток информации, обрушившийся как снег на голову. Порой он забывал, что у детей невероятно много энергии, а еще – любопытства и стремления познать этот мир во всех его проявлениях. Даже опасных. Нет, не так.
Особенно опасных. Чем опаснее, тем лучше.
- Я в порядке, - начал он с простого, открыв сушилку и вытащив бордовую рубашку. Сам был в обычной белой со следами бессонной ночи. – И рад, что Джессика с Джорджией тоже.
А вот информация о том, что детвора навещала Тони, была интересной. Настолько, что Стефан даже покосился на Джеральда, но не стал спрашивать, как все прошло. Если бы прошло все плохо, то вряд ли бы парнишка сюда приехал – домашний арест, комендантский час, запрет на общение с (неуставным прадедом) интересным родственником.
- Не стесняйся, - указав на соседнюю стиральную машину, Стефан кивнул на рюкзак. – Забрасывай вещи. Предварительно раздели на светлое и темное, чтобы белая майка не стала серой. В эту емкость засыпь порошок – он в той белой коробке.
Сам же Стрэндж поставил стаканчик с кофе на сушилку, расстегнул пуговицы белой рубашки, скомкал и засунул в соседнюю стиральную машину. А бордовую рубашку, что недавно достал, надел на себя и принялся застегивать пуговицы.
- Здесь пропало несколько человек. Девять, если быть точным, - негромко произнес он, предварительно осмотревшись – все «свободные уши» были в другом конце зала. – И я пока не могу понять, что или кто в этом замешан. Надеюсь, что они живы и мы сможем вернуть их к семьям.
Со вздохом включив стиральную машину с одинокой белой рубашкой, Стефан оперся о крышку и устало посмотрел на Герри.
- Прости, Джеральд, что снова тебя впутываю во что-то сомнительное… У меня осталось не так много времени, а людям нужна моя помощь. Ты уже сталкивался с магией и очень хорошо показал себя. Быстрая адаптация к изменяющимся событиям и неоднозначность потустороннего тебя не напугали, а это редкость в нашем мире. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но мне правда нужна твоя помощь. Я пойму, если ты уйдешь сейчас, пока еще есть возможность отказаться.

Очень мало нормального в том, что для нынешних так называемых геройств ему приходится обращаться к тем, кто готов рисковать больше, чем взрослые. Но к кому ему идти с пропадающими в прачечной? К Тони? К Т’Чалле? Или, прости какой-нибудь господь, Нэмору? Многие герои слишком выросли – не только в личностном, но и профессиональном плане, если к героям можно применять карьерные термины. Они решают судьбы целых народов и спасают страны, им не до пары исчезнувших людей, не до ограбленного банка, не до сломанных из-за неудачного ритуала конечностей.
Все сейчас так сильно изменилось, что для маленьких дел приходится и обращаться к пока еще маленьким героям, которые уже несут вполне взрослую ответственность. За себя, за костюм, за чужие судьбы.
Это были тяжелые мысли – слишком тяжелые для того, кто втягивал детей в свои планы. Стефан протяжно выдохнул и устало улыбнулся, снова.
«Со всем ли?»
Все же он смог взять себя в руки в Санкторуме, когда все было близко к отметке «очень плохо». Значит ли это, что ему досталось многое от матери?
Это всегда можно проверить на практике.
- Пока не знаю, с чем, - пододвинув коробку с пончиками ближе к Герри, Стефан потер щеку. – Но это явно что-то потустороннее. Я ощущаю здесь что-то вроде трещины между мирами, но она хорошо затянулась ко времени моего появления. А сейчас словно… боится показаться, пока я здесь.
И это было самое странное в происходящем. Не исчезновение людей, ведь люди пропадали всегда и всюду, по разным причинам – кто-то уходил сам, пользуясь «теневой картой» Нью-Йорка, чтобы исчезнуть и начать новую жизнь, кого-то уводили за руку или с помощью обмана, чтобы использовать в своих целях, кого-то уносили против их воли. Но это никак не мешало похитителям – Стефан все еще цеплялся за мысль, что обойдется без убийств – показываться при любых обстоятельствах.
А здесь… почему похититель его боится?
- Пока что давай присядем и подождем ночи, - оставив коробку на окончательное растерзание Герри, Стефан перетек в позицию сидения на ближайшем неудобном диване. – Все опасное случается в промежутке между полуночью и тремя часами утра. Я могу задремать – не спал эти пару дней.
В качестве подтверждения он широко зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью. Потер глаза, а затем – обеими руками все лицо.
- Можешь пока рассказать, как дела дома, - словно решив чем-то заполнить время до ночи, Стрэндж с интересом посмотрел на парнишку. – Более развернуто. Или спросить что-то. У тебя наверняка масса вопросов.
У детей их всегда много. И неважно, сколько ребенку лет – хоть пять, хоть пятьдесят.

Насколько помнилось Стефану, Джессике и до ее занимательного «положения» требовалось немало пищи для поддержания весьма своеобразного метаболизма. Схожий был и у Паркера, и именно из-за него Стрэндж вскоре перестал удивляться обилию еды, что поглощали люди-пауки. Но хороший аппетит – это хорошо. Значит, ребенок растет в своем ритме, не особо мешая маме. Следовало бы как-нибудь еще раз взглянуть на Джессику, чтобы удостовериться в том, что все в порядке… но и на этот случай была Линда.
А вот исчезновение Адрамалеха можно было считать двояким знаком. Но вряд ли дурным предзнаменованием – это всего лишь значило, что Тони все-таки учится. Взаимодействие с потусторонним так же важно для мага, как и оперирование магическими словами и жестами.
- Если устанешь ее кормить, - Стефан улыбнулся, - выпусти на охоту. Поверь, она найдет, чем прокормиться.
Сам Герри определенно нашел, чем заняться, а потому пончики в коробке постепенно, но сокращались. И это было хорошо, ведь Стефан и не собирался есть – все-таки проблематика вкусов сокращала его гастрономические возможности. Лучше не знать его нынешнему напарнику, что именно он предпочитает на десерт.
Хорошо, что юношу интересовали более приближенные к магии вещи, чем еда.
- С какой стороны посмотреть, Джеральд. Я бы ответил тебе коротко, но раз у нас полно времени…
Сначала он сложил руки на груди, но затем все же вытянул одну руку и принялся будто рисовать в воздухе. Из-под пальца вспыхивали золотистые нити, складывающиеся в характерные картинки, превращающие его слова в самый настоящий диафильм.
- Хэллоуин – это современный праздник, созданный хритианами на основе языческих верований. Христианам надо было как-то обращать в свою веру язычников, и адаптация некоторых праздников способствовала этому лучше, чем крестовые походы. А до того этот праздник назывался Самайном… впрочем, и сейчас зовется, никто не запрещает.
Тысячи маленьких золотистых крестиков вспыхнули и превратились в маленькие тыковки с вырезанными глазами и ртами. А затем все стало горами и человечками, кружащими вокруг костров.
- Традиции Самайна зародились еще у кельтов, в далекие времена. Так они отмечали конец сезона пастбищ, конец осени и начало зимы, переход природы из одного состояние в другое. Считалось, что Самайн позволяет начать почти что новую жизнь, если успеть к празднику расстаться с долгами и не нарушать гейсы – так кельты звали табу, которые не стоило нарушать.
Праздничный стол с красивыми пирогами сменились феями, парящими над цветами.
- А еще кельты верили, что после смерти человек отправлялся в страну Тир’Нан Ог, страну счастья и молодости. Путь туда открывался именно в конце октября, когда границы между мирами на время исчезали, позволяя что духам, что эльфам из той страны свободно ходить по миру людей. Как ты сейчас можешь понять, кельты были недалеки от правды.
Он с усмешкой провел рукой – картинка вновь сменилась, демонстрируя огромный мешок со сладостями, которые сыпались словно из рога изобилия.
- А раз границы стирались, то возрастала опасность стать жертвой сверхъестественных существ. В попытке оградить себя, кельты приносили в жертву людей и животных. Чем богаче была жертва, тем больше шансов, что беда обойдет стороной, а духи и боги будут достаточно довольны, чтобы подарить богатый урожай. Теперь вместо жертвоприношений – конфеты, а вместо духов – детвора в костюмах.
Мешок словно загорелся, рассыпая золотые искры.
- Но особое значение в Самайн имеет огонь, - глядя на мерно горящее магическое пламя, Стефан осторожный жестом его погасил – диафильм кончился. – В целом, вся стихия огня олицетворяет не только хаос и разрушение, но еще и очищение. Перед праздником люди тушили все источники огня в своих жилищах в ожидании, пока жрецы разожгут священный костер. Затем каждый житель подходил и поджигал свой факел, унося частичку этого огня в свой дом.
«Лекция окончена, освободить аудиторию».
- В Самайн и правда стоит быть осторожным, - Стрэндж зевнул – слишком много говорил, потому и утомился быстрее, чем планировал. – Обычно я проводил в Санкторуме ритуал, который успокаивал духов Нью-Йорка… может, в этом году обойдется без него.

Стефан сначала молчит пару мгновений, затем переводит усталый взгляд на юношу.
- Каком… сериале? Увы, Джеральд, но я довольно давно не смотрю современный кинематограф – нет времени.
Его нет и сейчас, и на сон тоже нет, но в последнее время у него нет времени ни на что. Потому приходится изгаляться, придумывать обходные пути и уловки, которые помогут в его непростых «последних приготовлениях», заодно не сломав пространство и время.
То самое время, которого не было.
Потерев лицо, Стрэндж скрещивает руки на груди и опускает голову, но все-таки не замолкает. Сейчас, устав больше, чем был готов вынести, он был не в меру говорлив, а тут еще вопросы задавались по его профилю – праздник какой-то! На грани фола.
- Не получив упокоения или жертвы, духи могут обозлиться и кто знает, в чем это выразится. В других городах… не думаю, что есть свои хранители, но в Луизиане есть Доктор Вуду, он способен успокаивать духи лоа, а на севере – Талисман, ее связь с индейскими предками все еще сильна. Важен не ритуал в городе, а в конкретном месте…
Очередной зевок был из серии «очень хочу спать, но еще не договорил».
- Понимаешь, Джеральд, мир опутан линиями – их называют лей-линии. Те места, где они пересекаются, зовутся местами силы. Вопреки мнениям, масштаб таких мест может быть от одной ладони до небольшого острова. Из-за того, что Нью-Йорк нередко становился эпицентром всего и вся, он важен для магического мира так же, как и для обычного. Пока Доктор Вуду успокаивает духов на юге, а Талисман – на севере, кто-то еще должен сделать это же на западе, а я – на востоке. На других материках это делают другие маги. Так лей-линии стабилизируются, а магия продолжает питать жизнь на Земле. Если одна точка выйдет из состояния равновесия, то и вся система может дать сбой и…
Что же скрывается за загадочным «и» Стефан так и не договаривает – его глаза закрываются, а сознание отлетает в мир снов, где его уже поджидают старые друзья и недруги. Тело немного восполнит свои ресурсы, но разум будет пребывать в заложниках у Кошмара, который чуть-чуть, и явится, словно у него особое приглашение.

Пока Стрэндж сладко сопит и еще не дергается во сне из-за кошмарных видений, в прачечной заканчиваются люди. Не по мистическим причинам, а совершенно обычным – кто-то заканчивает стирать, кто-то – прохлаждаться, пока сушится белье. Все расходятся, за окном становятся гуще сумерки, в прачечной все тише.
Стефан вдруг хмурится и дергает головой, но не просыпается. Что-то шепчет, но словно упрашивает кого-то «не причинять ему зла». Кого он просит, почему, за кого – непонятно, да и вряд ли он вспомнит, если его разбудить. Кошмарные клещи вцепились и не отпустят, не позволят запомнить, чтобы снова и снова повторять эту пытку.
В притихшей прачечной становится как-то прохладно. За окном неожиданно туманно – откуда он взялся, этот туман? Сквозь молочно-призрачную дымку ничего не видно, будто кто-то не хочет, чтобы в окна можно было рассмотреть происходящее внутри. Или изнутри – то, что снаружи.
От двери внезапно проходит чей-то силуэт. Колокольчик над дверью молчит, не возвестив о посетителе, но вот уже слышны шаги. По другому ряду, будто умышленно скрываясь от последних стиральщиков, кто-то идет. А затем, сделав крюк, становится в дальнем конце коридора.
Это девушка. На первый взгляд, совершенно обычная девушка лет семнадцати или чуть моложе. Длинные синие волосы до пояса почему-то распущены, но не растрепаны, а платье, сшитое словно из лоскутков разных тканей, кажется слишком легким для нынешней погоды и этого загадочного тумана.
А еще она абсолютно и совершенно босая.
- Привет, - девушка улыбается, подходит ближе к Герри. – Ты здесь один?
Стефан все еще глубоко дышит, но уже не дергается. Возможно, кошмары оставили его на какое-то время, взяв реванш.
Девушка косится на него, но не спрашивает ничего. Смотрит на Герри, мило улыбается и протягивает руку.
- Я – Рамона. А как тебя зовут?

Рамона смотрит на парня широко открытыми глазами – то ли у нее такие от рождения, то ли она чему-то удивляется, то ли пытается воспринять этот мир во всем его многообразии.
Когда он не жмет ей руку, она ее просто опускает, не обратив на это внимания.
Опускает взгляд на ноги и рассматривает их. Сначала левую, потом правую. Каждой встает на пятку, а носком крутит, растопырив пальцы. Как совершенно обычная босая девушка.
- Потеряла, - совершенно обычно жмет плечами Рамона, но на ее лице все еще ни единой эмоции, кроме какого-то легкого удивления или интереса. – Ты никогда не терял обувь? Она теряется, если далеко идти. Или никуда не идти. Тогда обувь не теряется, а просто не нужна.
Она обходит Герри, останавливается рядом со спящим взрослым мужчиной. Очень взрослым, даже старым. Он спит так глубоко, что кажется, будто и не здесь вовсе. Она тычет ему пальцем в колено – нет реакции.
- Это твой друг? – спрашивает, не поворачивая головы. – У него рубашка такая чистая. И пахнет он хорошо. Очень… знакомо. Моя сестра любит такой запах. Или у нее такой? Я не помню.
Последние слова звучат очень грустно, но лицо девушки все еще невозмутимо.
Она поворачивается к Герри, указывает на стиральные машины.
- Твои вещи уже постирались? Можно я постираю свои? Ты же не против?

Отредактировано Doctor Strange (10.11.2021 14:23)

Кивок. Ей разрешили, она соглашается с разрешением. Хорошо, когда люди соглашаются – ей нравится больше, чем отказы.
Рамона наклоняется, подхватывает подол платья из лоскутков и стягивает его через верх. Под платьем – обычный майка-топик и удлиненные облегающие шорты. Все в черно-белую полоску, и так плотно прилегает к телу, словно является его частью.
- А как зовут твоего друга? – задает она вопрос, ничуть не смущаясь того, что только что разделась перед парнем. Смотрит заинтересовано, все еще широко распахнув глаза.
Платье в ее руках висит лоскутным одеялом, уже совсем не похожее на одежду.
- Ты не назвал и своего имени, - звучит с легким укором, но Рамона делает странное движение плечами – похоже на пожимание. – Это не очень вежливо с твоей стороны. Я же представилась. Так знакомятся люди. Если знаешь чье-то имя, то знаешь и человека.
Она говорит и подходит к стиральной машине, открывает ее, запихивает внутрь платье. Тянется к порошку, отсыпает немного прямо внутрь.
- Так правильно стирать, - словно повторяет чьи-то слова, - меньше порошка, больше пользы. Меня научил один друг. Твой друг тебя тоже чему-то учит? Он выглядит взрослым. Старым. Знакомым.
Рамона неожиданно хмурится, словно пытается вспомнить. Ставит порошок на место, закрывает машину и включает ее. Все делает выученными до автоматизма действиями, как не первый раз и даже не десятый.
Потом она поворачивается к стиральной машине спиной, опирается руками и подскакивает. Садится сверху, болтает босыми ногами и ждет ответов.

Отредактировано Doctor Strange (10.11.2021 15:54)

- Джеральд.
Услышав имя, Рамона меняется – вроде бы несущественно, но заметно. Перестает так сильно пучить глаза, в лице больше живых эмоций, а в движениях меньше пластики фарфоровой куклы на шарнирах. Она расслабляет спину и сидит немного сгорбившись, как сидела бы любая девушка, и покачивает ногами уже без былой размеренности.
В ней словно заводится механизм, уже не имитирующий жизнь.
Рамона улыбается, жмурится, потягивается.
- Красивое имя, - наклоняет голову, с хитрым прищуром смотрит на парня. – О-о, твой друг хороший. Наверное. Я же его не знаю. Чтобы понять, каков человек, его надо узнать получше, правда? Никогда не знаешь, что у человека за словами, пока не увидишь его в деле.
Она трещит, говорит много слов, в которых есть какой-то смысл, но его явно больше, чем она вкладывает. Будто на что-то намекает, заискивающе высматривает, ждет чего-то еще.
- Ты выглядишь хорошим, - улыбка становится чуть мягче, спокойнее, дружелюбнее. – Мой друг, он…
Хмурится, потирает лоб, затем виски. Она пытается вспомнить, но не может, и это ее беспокоит – оглядывается по сторонам, словно спрашивая себя «как я здесь оказалась?».
А потом все… проходит. Она с грустным смирением улыбается, опускает глаза. Очень похоже на смущение пополам с разочарованием в собственной памяти, которая подводит. Снова.
- Я… не помню. Кажется, он был тут, а потом… ушел, наверное. Отсюда многие уходит, а я остаюсь. Порой бывает одиноко, но потом приходит кто-то, и мне уже лучше.
Девушка покачивает головой – синие волосы матово отливают тускловатый свет здешнего освещения.
- Холодно? – она смотрит куда-то наверх, поджимает пальцы ног, ежится. – Может, немного… Это все туман. Когда туман приходит, всегда бывает немного холодно. У меня есть место, где я греюсь.
Рамона хитро улыбается.
- Хочешь, покажу? Твой друг даже не успеет щелкнуть пальцами, а ты согреешься.

Отредактировано Doctor Strange (11.11.2021 00:32)

Рамона словно немного расстраивается. Отказы ей не нравятся, но она помнит… откуда-то помнит, что не надо расстраиваться. Надо немного поговорить, задать много вопросов, словно ей на самом деле интересно, и тогда человек откроется. Тогда протянет руку.
Пойдет с ней куда угодно.
- Я не могу идти одна, - грустно улыбается она, болтая ногами. – Мне далеко идти и там… опасно. Я зову кого-то с собой, чтобы было не так страшно.
Она спрыгивает со стиральной машины, в пару танцующих шагов оказывается близко к Герри. Ее глаза поблескивают такой же синевой, как и ее длинные волосы. Раньше они были черными, а сейчас посветлели… или это кажется?
- Ты такой хороший, - улыбается она, обнажая зубы – ровные, белые, как и должны быть у обычной девушки. – У тебя нет кого-нибудь? Не встречаешься с кем-то… особенным?
В прачечной неожиданно мигает свет. Раз, другой, пока свет на мгновение не отключается.
Позади Рамоны появляется темный силуэт.
Когда свет включается, силуэт обретает очертания Стефана. Правда, полупрозрачного, как тогда, в Санкторуме, когда он в астральной форме руководил действиями Джеральда и Валерии.
- Не слишком ли ты торопишь события, юная леди? – сурово интересуется Стрэндж, скрещивая руки на груди. Его тело все еще размеренно и глубоко дышит, создавая ощущение, что он спит. – Значит, ты любишь помоложе.
Рамона опускает плечи, медленно поворачивается и смотрит на Стефана. Переводит взгляд на его тело, хмурится.
- Ты странный.
- Доктор Стрэндж, - поправляет он девушку, переводит взгляд на Герри и улыбается. – Все в порядке, Джеральд. Этот пожиратель душ безобиден. По крайней мере, пока.
Рамона снова хмурится, но не двигается и не делает ничего опасного… или что-то еще. Похоже, она не ожидала, что кто-то из посетителей прачечной может быть способен на подобное.
- Доктор, - вдруг ее лицо проясняется. – Ты… доктор? Настоящий?
- В какой-то степени, - полупризрачный Стефан слабо улыбается. – Неожиданно для пожирателя душ спрашивать о таком. Что ты…
Рамона вдруг пытается взять его за руку, но ее руки закономерно хватают воздух. От отчаяния она обходит Герри, хватается за голову и начинает ходить небольшими кругами.
- Доктор… вспомнить… поможет? Я слышала… про доктора… твой запах… я откуда-то тебя знаю?
Стефан задумчиво смотрит на мечущую Рамону, скрещивает руки на груди.
- Знаешь, Джеральд, обычно пожиратели душ, узнав твое имя, начинают питаться силой твоей души и жизни. Но Рамона… я не чувствую, чтобы она питалась от тебя. Кстати, весьма неосмотрительно говорить свое имя сверхъестественным сущностям. Мое имя ты можешь говорить – оно имеет свой, скажем так, вес в магическом мире. А вот свое береги и предупреждай тех, кто хочет побыть вежливым. Знающий имя может получить власть над тем, кому имя принадлежит…
Собственные слова наводят на мысль, о которой он почему-то не задумывался, пока наблюдал за разговором Рамоны с Герри – кстати, весьма и весьма успешным для новичка! Но хвалить юношу пока кажется слегка несвоевременным, ведь у них тут странное поведение пожирателя душ, на минуточку, который может из юной милой девушки превратиться в огромного монстра размером с это здание.
- Тебе не кажется, что она выглядит… потерянной? - Стефан постукивает призрачным пальцем по не менее призрачному локтю. - Попробуй... я бы сказал, стабилизировать ее разговором - похоже, ты смог найти к ней подход. Я пока вернусь в тело. Это не так просто, ведь она перенесла нас в промежуточное пространство между нашей реальностью и чем-то еще. Это займет пару минут... надеюсь.

Отредактировано Doctor Strange (11.11.2021 23:18)

Рамона начинает мелко дрожать, обхватывает себя руками и… плачет.
Но плачет странно – слезы текут по ее щекам, но она не моргает, а лихорадочно смотрит по сторонам.
- Я… я не знаю, - тихо говорит она подрагивающим голосом, мотнув головой. – Я… не помню…
Тут она закрывает руками лицо, все еще мелко дрожа. А попутно продолжает негромко говорить.
- У меня… была… сестра? Доктор пахнет знакомо… как она, я… давно не видела ее. С ней я помнила все, с ней я знала, кто я… Доктор назвал меня «пожирателем душ»… значит я – плохая? Я делаю плохо людям… друзьям… поэтому их нет рядом? Почему я так хочу отвести тебя туда… где я чувствую себя в безопасности? Что я делаю… тут? Почему я не могу… увидеть Доктора… целиком?
Она говорит что-то еще, но ее речь становится совсем невнятной – как у любого человека, что от тихих слез переходит к не менее тихим рыданиям. Для создания не совсем человеческой природы Рамона ведет себя до удивительного почти-как-человек. Копирует ли она? Мимикрирует ли поведение? Обманывает ли, пытаясь разжалобить, подобраться ближе? Или напротив, настолько растеряна и запугана собственной забывчивостью, что ищет поддержки?
Кто знает, кто знает.
Стефан – его тело, замершее в относительно удобной позе на относительно удобном диване – странно дергается. Он хмурится, поворачивает голову и бормочет что-то про «опять?» и что-то еще про «спурргог», адское дыхание, после чего замолкает.
Рамона, услышав это бормотание, вдруг перестает плакать. Точнее, перестает мелко дрожать от слез, смотрит на Стрэнджа, а слезы продолжают течь по щекам.
Совсем обычные слезы, прямо как у людей.
- Он… говорит о ком-то… кого я знаю? – Рамона выглядит неуверенной и еще больше растерянной, переводит взгляд на Герри. – А ты, ты знаешь, кто я? Кто твой друг? Почему его зовут Доктор? Он может помочь мне? Может помочь вспомнить, кто я?
Она сыпет вопросами и выглядит так жалобно, что может растрогать любого.

Отредактировано Doctor Strange (12.12.2021 13:19)

Похоже, ответы Герри немного, но успокаивают Рамону. Она перестает плакать, даже вытирает слезы, которые перестают течь по ее щекам, изображает некое подобие улыбки.
- Люблю хороших людей, - вдруг говорит она и улыбается более естественно. – Вы всегда хотите помочь. Неважно, как плохо вам придется… вы помогаете. Это так… хорошо.
В ее последних словах звучит что-то естественно хищное, словно она – охотник, удовлетворенный добычей, попавшей в расставленные силки. Но почти сразу же ее взгляд становится рассеянным, а лицо – задумчивым.
- Я… не помню, почему это хорошо.
Она и правда не помнит, и снова начинает нервничать из-за этого, дергает себя за синие пряди волос, покачивает головой.
Затем смотрит на Герри, щурит глаза.
- Дом… - она проводит взглядом по прачечной, но словно не видит ни стиральных машин, ни сушилок, ни плитки на полу или продавленного дивана – перед ее глазами что-то другое, знакомое и близкое. – Он… там свободно и хорошо. Но порой бывает… грустно? Поэтому мне… говорят прийти сюда, а когда я нахожу кого-то хорошего, как ты, я… возвращаюсь и показываю ему дом. Все остаются, ведь дома хорошо. У тебя есть такое место?
Потом она наклоняется в сторону и смотрит на диван.
- А у тебя, Доктор?
Стефан, который еле разогнулся после «спанья» на неудобном диване, с трудом встает с него, трет поясницу. Вернуться в свое тело после астрального шпионажа оказалось не так… просто, как он рассчитывал. Оказалось, что они уже перемещены в другой мир, но из-за некоторых условностей понадобилось пройти весь путь, что разделяло физическое и астральное тела.
- Было, - после промедления отвечает он, подойдя к Герри, на всякий случай положив ему ладонь на плечо – жест «не бойся, я рядом». – Но теперь я в поисках. Значит, ты ведешь нас к себе домой?
Рамона радостно кивает.
- Да-а, Отец ждет нас, - она пританцовывает к стиральной машине, куда сбросила платье, достает его и снова натягивает на себя. – Я красивая, Герри? Как думаешь, волосы завязать или оставить так?
Стефан едва ощутимо стискивает ладонь на плече юноши. Пожиратель душ почуяла его душу и теперь будет приставать до победного, пока не выест все… но он не чует, чтобы она именно «присасывалась» к нему. Это очень… странно. Словно она напала на его след, но все никак не могла увидеть, пусть он стоит прямо перед ней.
- Хм, интересно, - бормочет Стефан прежде, чем убрать ладонь с плеча Герри. – Рамона, а твой Отец… как его зовут? И где твой дом? Ты так и не сказала.
Рамона вдруг удивленно смотрит на него, затем на Герри, после чего улыбается.
- Зачем говорить? Мы уже пришли! – она указывает на двери из прачечной. – Идемте, я все вам здесь покажу!
Переглянувшись с Джеральдом, Стефан идет немного впереди.
За окнами показываются облака и земля, больше похожая на белый мелкий песок. Это не побережье, а какая-то саванна с редкой растительностью и не менее редкими деревьями. Чем-то напоминает леса Амазонии, если бы они были более пустынными.
Они выходят на каменную тропу, слегка занесенную песком. Воздух суше и тяжелее, чем привыкли их легкие, а потому поначалу кажется, что кружится голова.
- Дыши реже, Джеральд, - спокойно говорит Стефан, подозрительно оглядываясь. – Мне кажется… я тут уже бывал. Правда, не могу вспомнить, что это за измерение.
И это не очень хорошо, пусть у него есть оправдание – за свою долгую жизнь он побывал в стольких мирах, что некоторые забываются из-за давности лет. А раз он плохо помнит этот мир, то и был он в нем очень-преочень давно.
Но куда могла привести их пожиратель душ? В каких мирах они обитают? Он помнил несколько миров, и ни на один из них этот похож не был.
- Идемте! – бесстрашно шагая по каменной тропе, Рамона машет им рукой. – Тут совсем недалеко.

Отредактировано Doctor Strange (26.12.2021 13:06)

В чем-то Джеральд прав – они и правда скоро все узнают.
Стефан со слегка озорной улыбкой, легко читающейся на его уставшем лице, косится на юношу. Надо же, какая осмотрительность, поразительное терпение для столь молодого героя, без дополнительных мотиваций прыгающего в горящий поезд, что несется не то навстречу приключениям, не то прямиком в ад.
- Разве тебе не интересно сделать предположение, что нас ждет? – разведя руками, как бы охватывая этим жестом пространство вокруг них, волшебник замедляет шаг – место открытое, они вряд ли упустят Рамону из обзора, если пойдут немного медленнее. – Любопытство, смелость и тяга к приключениям – три важных качества, присущих еще первым мореплавателям. Когда-то давно, до изобретения часов, люди ориентировались по звездам и картам, плывя навстречу неизвестности. Это требовало не только недюжинной смелости, но и любопытства, ведь именно это мотивировало исследователей открывать белые места на карте мира. Мир, Джеральд, куда больше нашей маленькой планеты и не так хорошо исследован, как кажется современным людям. Надеюсь, ты это понимаешь. Нет ничего дурного в осторожности – напротив, она полезна. Но всегда нужна капелька… интереса.
Он вдруг треплет его по волосам и очень по-отечески усмехается. Наставление из разряда «поступай как знаешь, но вот так – веселее». Хоть Стефана мало кто мог назвать отъявленным весельчаком, учитывая, со сколь многими серьезными проблемами он сталкивался и во скольких не менее серьезных ситуациях участвовал, но если не уметь расслабиться, то можно оказаться на соседней с Тони Старком больничной койке.
Впрочем, пусть еще хоть кто-то уложит Стрэнджа – это задачка была из тех, что со звездочкой.
Линия горизонта странным образом рябит. Они почти постоянно шли словно немного в гору, а теперь добрались до высшей точки и… видят совсем не саванну, не пустыню и даже не целостную землю в целом.
Каменистая дорога прерывается и висит каменными островками в воздухе. Куски земли побольше тоже висят в воздухе, покоятся на облаках, что кажутся не менее вещественными и материальными, нежели эти обломки почвы и камня. Между островами висят не то лианы, не то веревки, которые словно бы удерживают их на определенном месте – или расстоянии, как посмотреть. Там, где с острова на остров нельзя перешагнуть или перепрыгнуть, сделаны висячие мосты. На некоторых из этих островов есть деревья, но причудливые, изогнутые и словно бы похожие на… дома? По крайней мере, чем ближе они становятся, тем лучше заметно, что деревья не из дерева, а из какого-то материала, напоминающего металл.
- Дом, - остановившись у границы «острова», по которому они идут, Рамона раскидывает руки и крутится вокруг своей оси дважды прежде, чем повернуться к ним лицом. – Добро пожаловать в Шестое Измерение, мой дом! Я… представлю вас Отцу, он будет рад гостям. Он всегда встречает их в своем храме.
Тонкая девичья рука указывает вдаль – на одном из дальних островов виднеется высокое здание, отдаленно напоминающее пирамиду майя. Такие же большие ярусы, такие же причудливые узоры, что видны даже с большого расстояния.
Стефан на некоторое время умолкает, рассматривая их путь.
- Шестое Измерение, - повторяет он, скрестив руки на груди. – Рамона, знаешь ли ты Спурргога, Адское дыхание? Он был чемпионом этого измерения.
В глазах Рамоны зарождается нечто, похожее на огонек радости.
- Он – чемпион моей сестры, Равены, - с улыбкой говорит девушка, улыбаясь очень по-хищному. – А-а, вот почему вы так знакомо пахнете, Доктор! На вас остался ее запах. Но… почему? Вы встречались с ней?
Стрэндж невозмутимо кивает головой.
- Я встретил ее… неподалеку от своего дома. Кажется, она заблудилась. Но я помог найти ей новый дом.
И, насколько он помнил, Равена бежала со своим народом – пожирателями душ, что были родом из Шестого Измерения, - от неизбежного зла, что обещалось их изничтожить. Так почему же это измерение все еще населено? Почему Рамона осталась здесь, а не последовала за сестрой? Зачем Рамоне и ее загадочному Отцу похищать людей?
- Доктор помог Равене, - довольно улыбается Рамона, разворачивается на пятках и прыгает на следующий островок, - Доктор поможет Рамоне и ее Отцу, я знаю это! Идемте, Отец не любит ждать.
- Что-то мне не очень хочется встречаться с этим Отцом, - ворчит себе под нос Стефан, но все-таки следует за девушкой. – Но не то, чтобы у нас был выбор, верно, Джеральд?

Мир технологий неизбежно вторгался в его собственный мир, застрявший где-то между приставками Атари и первыми мобильными телефонами. Обычно Стефан не выказывал к нему интереса – разве что его интересовали медицинские технологии, современные микроскопы и методы лечения, и в этом всем он был подкован на уровне лицензированного профессионала. Но почему-то захотелось расспросить Джеральда и про серию компьютерных игр, и про «игровые локации», и про все остальное. Пусть это и была, как выразился юноша, «фантазия разработчика», порой она слишком сильно перекликалась с той реальностью, что знал Стрэндж.
Может, вдохновение черпалось отнюдь не из собственной фантазии?..
Но таинственный Отец не любил ждать, да и сам Стефан уже хотел с ним познакомиться, чтобы как следует выспросить, какого дьявола он похищает людей из нью-йоркской прачечной.
- Мы поможем всем, кому необходимо помочь, - также тихо отвечает он Джеральду, ободряюще, но сдержанно улыбаясь. – Порой нужно помогать даже самым опасным существам во Вселенной. Но всегда помни об осторожности.
Он не объясняет, зачем и почему стоит это делать – вряд ли здесь и сейчас было подходящее время и место для подобных лекций. Но все было довольно прозаично: любая помощь могла принести выгоду и стать отложенным добром или пользой. Даже у самых озлобленных, мстительных и кровожадных существ возникало чувство неоплаченного долга, что порой вынуждало идти даже против своей природы. Но Стефан всегда держал в уме, что есть и те, кто не помнят ни добра, ни помощи.
Если судить о Рамоне по ее сестре, то их помощь могла сыграть им всем на руку. Осталось увидеть Отца и понять, что случилось с пропавшими людьми, а затем выстраивать план и предпринимать дальнейшие действия.
Они переходят следом за Рамоной по одному из висячих мостов между кусками парящей земли. Небольшой островок даже не дрогнул, словно держится за воздух куда крепче, чем можно было себе представить. Трава кажется неестественно сочной, с оттенком синевы, а если присмотреться, можно понять – это и не трава вовсе, а нечто, похожее на торчащие вверх маленькие корни «металлического» дерева. Стефану вдруг захотелось к ним прикоснуться – ему думается, что эта «трава» наполнена воздухом или чем-то, что и держит осколки земли в воздухе.
Но Рамона бежит дальше – шаг ее становится быстрым, и приходится самому ускориться, чтобы не отставать. Почему-то преследует ощущение, что если они потеряют ее из вида, то застрянут здесь навсегда.
Стефан молчит, сосредоточенно рассматривая этот мир. Он бывал тут, это правда, но тогда все выглядело… иначе. Шестое Измерение осталось в его памяти пусть обрывочными картинами сражения с Тиборо, здешним Верховным Волшебником. Эти «висячие острова» тоже были, но выглядели безжизненными кусками земли, плавающими в воздушном океане облаков.
- Совсем немного, - вдруг нарушив тишину, почти пропевает Рамона, спрыгивая с моста на очередной остров. – Совсем пара шагов.
Она раздвигает руками заросли – здесь странная трава высокая, почти ростом с нее – и прыгает внутрь. Стефан подталкивает Джеральда вперед, как бы намекая, что от нее не стоит отставать.
Несмотря на буйную растительность, под ногами явственно звучит брусчатка или камень, которым выложена дорога. В какой-то момент, который Стрэндж так и не смог поймать, заросли резко заканчиваются, и перед ними предстает храм – единственная постройка, которая просматривалась с любой точки.
Возможно, единственная в этом измерении.
Рамона, посмотрев вверх, неожиданно нервно переминается с ноги на ногу. Стефан аккуратно кладет ладонь ей на плечо – девушка сначала хищно смотрит на руку, но вдруг расслабляется и снова по-кукольному улыбается.
- Вам туда.
Она поднимает руку в сторону зияющей темной арки на самом верху храма – тот высится почти двадцатью толстыми ярусами камней толщиной не меньше метра, которые похожи на огромные ступеньки для великанов, но никак не людей. А вот для людей высечена отдельная лестница, и на ней ступенек очень много… Так много, что Стефан ощущает легкий укол отчаянного нежелания подниматься наверх.
- А ты? – посмотрев на девушку, этим вопросом оттягивает неизбежное вскарабкивание наверх.
Рамона грустно улыбается, гладит его руку на своем плече. Пальцы у нее прохладные, и все, что она делает – поглаживает его руку, будто успокаивает сама себя. По молчанию становится понятно, что она сама не знает ответа на вопрос.
- Что ж, - вздохнув, Стефан делает шаг вперед, складывает руки в легком жесте чар левитации, - давай побережем силы – нам они могут пригодиться.
И они с Джеральдом слегка приподнимаются над землей, а затем парят по воздуху в паре дюймов от земли – ровно настолько, чтобы не касаться ногами ступенек. Выглядит это претенциозно и в какой-то мере пафосно, но зато они не выбьются из сил.
- Если я верно помню, - заговаривает волшебник, задумчиво скрестив руки на груди, - когда-то здесь был свой Верховный Волшебник, его звали Тиборо. Но его… убили, и я думал, что пожиратели душ сбежали из умирающего измерения в наше. Но раз Тиборо здесь…
Он умолкает, не зная, что еще добавить. Для Джеральда его слова были как какая-то сказка, без налета всей той опасности, с которой сам Стрэндж столкнулся в прошлом. Он не знал, что Тиборо едва не убил его, как не знал, что прежде Шестое Измерение было совершенно иным. И не знал, что означает возвращение умершего Тиборо к жизни.
Честно говоря, и сам Стефан не знает.
- Постарайся ничего о себе не рассказывать, - негромко произнес он прежде, чем они приземлились перед темнотой входа. – Я назову тебя своим учеником – все остальное можешь выдумать, от начала и до конца. Не перечь, не спорь, но и не соглашайся ни на какие сделки. Я не знаю, чего ожидать от этого места – оно сильно отличается от того, что я о нем помню. Это был почти мертвый мир, и кто знает, злом или благом сюда вернулась жизнь.
Учитывая исчезновение людей, вряд ли благом.
Они входят внутрь – по каменным стенам вспыхивают факелы, горят мерным зеленоватым светом. Стефан идет первым, рассматривает каждую плиту под ногой, но никаких ловушек не замечает. Узкий проход с высокими потолками выводит их в огромную залу – настолько огромную, что можно почувствовать себя невероятно маленьким, почти песчинкой. Потолок теряется где-то в темноте, но пол и почти до середины высоких стен все освещается таким же словно бы успокаивающим зеленым пламенем от огромных факелов, воткнутых в землю.
Снова ступеньки, которые ведут в прямоугольную выемку, похожую на бассейн. А от этого «бассейна» - еще ступеньки, но те заканчиваются на помосте, где располагается огромный каменный трон. На троне восседает человек – или пожиратель душ, похожий на человека. Он вальяжно опирается локтем в подлокотник своего неудобного ложа, подпирает голову рукой. Его лицо закрыто резной маской, в которую воткнуты небольшие зеленые листья. Маска внушает ужас, страх и трепет, но Стефан ощущает вибрации чар, исходящих из дерева.
Когда они вошли, человек приподнял голову, словно насторожился. А теперь, когда они медленно подходят к этому возвышению, человек поднимается со своего места и… стоит. Не видя выражения его лица, Стефан мог бы сказать, что тот был, как минимум, ошарашен.
- Ст… - человек издает странный звук, после чего сжимает руки в кулаки и скрещивает руки на груди. – Стефан Стрэндж. Я ждал, когда ты придешь.
Стефан с легким недоверием щурит глаза – едва заметный жест, который вряд ли может рассмотреть этот неизвестный. Он не похож на Тиборо – тот был выше его на целую голову, кожа была смуглее, а голос никогда и не думал неуверенно дрожать.
И все-таки… где-то он его слышал.
Поначалу Стрэндж хочет сказать, что перед ним не Тиборо и пора бросить этот маскарад, но за троном, покачиваясь, показываются силуэты. Поначалу они кажутся бесплотными тенями, однако, когда выходят на свет зеленоватого пламени факелов, то понятно – это люди. В их глазах есть что-то, напоминающее такое же растерянное отчаяние вперемешку с не менее иступленной надеждой.
- Отец… - произносит одна из девушек, выступая вперед, - это… тот доктор, о котором ты рассказывал?
Человек в маске мнется, все еще рассматривая гостей. Стефан молчит, хотя с языка так и рвется ядовитое и колкое «Тиборо, ты стал отцом? Как мило». Молчание его такое же мрачное, как и выражение лица.
- Я и правда доктор, - говорит он, когда всеобщее молчание затягивается, обращаясь к девушке. – Чем я могу вам помочь?
- Кто с тобой? – человек в маске несколько раздраженно вскидывает руку в сторону Герри. – Раньше ты предпочитал женщин.
Стефан обжигает «Отца» взглядом, но не комментирует. Это явно не Тиборо – тому было плевать на его спутников, он просто хотел размазать любого оппонента по земле тонким слоем.
- Мой ученик. А вот кто ты, чтобы задавать вопросы мне и моему ученику?
Человек в маске приосанивается, но выглядит это так картинно и наигранно, что Стефан прислоняет к губам кулак, кашлем маскируя смешок.
- Я – Тиборо, Верховный волшебник Шестого Измерения. Прояви уважение, чужеизмеренник! – он выхватывает из воздуха скипетр с горящим зеленым камнем и направляет на Джеральда. – Кто ты такой, юноша? Как тебя зовут? Как ты стал учеником Доктора? Отвечай, или я развею вас обоих по… облакам.
Это явно не Тиборо, но Стефан молчит, обдумывая все увиденное и услышанное. Он коротко кивает Герри, как бы показывая, что все в порядке, он может отвечать этому напыщенному трусу в маске. Трус он или нет, притворяется или нет, а вот магия в его руках вполне настоящая – ее гудение отзывается пульсацией легкого покалывания в пальцах.
Только вот эта магия не здешняя, а земная. И этот самозванец – тоже.

Отредактировано Doctor Strange (20.02.2022 17:21)

Джеральд отвечает ровно то, что требуется, чтобы усыпить бдительность, и лже-Тиборо съедает всю эту выдумку, не подавившись. Заметно равнодушие, с которым он пренебрежительно рассматривает юношу, будто и вправду непомерно удивлен, что кто-то мужского пола стал учеником Стефана.
Сложно объяснить пути магии, но чаще всего она проявляется в женщинах. Причем у них и сила магии выше, и цена за нее ниже. Мужчины учатся по формулам и заклинаниям, а женщины – по наитию, интуиции, ощущениям и эмоциям. Стефан долго изучал этот вопрос прежде, чем понять – мужчины видят магию инструментом, а женщины – частью природы. И когда он также стал воспринимать магию, она стала даже ощущаться иначе. Словно дворового пса, что всю жизнь держали на цепи и голоде, наконец накормили, приласкали и пустили в дом.
Но этого «Отца» подобные изыскания вряд ли волнуют – прямо сейчас он стоит, стискивая скипетр, покачивая головой в такт своим мыслям, и очень жаль, что выражение лица скрыто маской.
Стефан не мешает, как не комментирует и не дополняет «историю Стива». Промедление дает ему возможность всмотреться в людей, стоящих позади трона. Вспомнить Рамону и ее поведение, ее легкий шаг и все остальное. Он не сразу увидел в ней пожирателя, но была ли она им? Эти люди выглядят такими же потерянными, такими же «позабывшими что-то важное». И разве пожиратели могут иметь физическую оболочку? Или это была магия Отца? Его скипетр мерно гудит магической энергией, а сам Отец умеет ее как направлять, так и сдерживать, но хватает ли его сил творить что-то такое?..
Основная проблема – понять, что не так с пожирателями душ. Если он держит их на привязи, то они с Джеральдом в опасном положении.
«А что, если эти люди – пропавшие?»
- … поэтому я поражен, но рад вашему приходу.
Стефан поднимает задумчивый взгляд на Тиборо, затем переводит на Джеральда. О, погрузившись в свои раздумия, он пропустил какую-то приветственную речь? Наверное, в ней не было ничего важного, а если и было, Джеральд после передаст. Или это будет уже не так важно.
- Тиборо рад мне? – не поменявшись в лице, интересуется Стрэндж. – В прошлый раз я вторгся в твое измерение, и ты обещал мне лично оторвать голову, а моей кровью напоить свою невесту. Или ты уже забыл?
Вопросительное выражение лица волшебника напоминает «и что ты на это скажешь», от которого Тиборо тушуется, подергивает руками. Стефан чувствует вибрации магии – оппонент втягивает в себя энергию, концентрирует в скипетре…
- Не забыл! – вскрикивает Тиборо, направляя на Стефана яркий зеленый луч магии прямо из скипетра. Стефан только и успевает, что подальше оттолкнуть от себя Джеральда – луч не несет ничего хорошего.
Плохого – тоже, если есть опыт и достает мощи.
Стрэнджу после нидавелирской пытки достает – он распахивает руки и в магическое заклинание, похожее на золотистую сеть, ловит зеленый луч. Тот наполняет сеть, раздувает ее, и вскоре кажется, что через маленькие дырочки в этой сети сила луча просачивается… но не теряется, а словно бы впитывается в тело Стефана.
Тиборо прекращает – рука со скипетром будто отрывается от луча. Он делает глубокий вздох, шаг назад и ошарашенно наблюдает, как Стефан, окутанный зеленоватой дымкой, поднимает на него взгляд.
Горящие ярко-голубым светом глаза ничего хорошего не предвещают.
Стрэндж вскидывает руку – никаких спецэффектов, совсем ничего. Но по залу проносится магия такой силы, что камень в скипетре начинает гудеть, трескаться, а затем резко взрывается и осыпается осколками.
- Ладно, - волшебник выдыхает, но его глаза все еще горят опасным магическим светом, пока поглощенная магия «переваривается» его телом. – Все в порядке… Стив, не беспокойся. Ты не пострадал?
Он быстро окидывают юношу взглядом – вроде бы нет.
Тиборо ошарашенно ощупывает скипетр, смотрит вниз, на осколки камня. Магии ни в камне, ни в скипетре не осталось.
Люди позади трона нервно переминаются с ноги на ногу, но не вмешиваются – только смотрят на Стрэнджа так, будто вместо лекарств он принес им канистру с бензином и плеснул на драгоценного Отца.
- Как… как ты уничтожил его?! – Тиборо обретает способность говорить. Стефан качает головой.
- Владеть силой Верховного волшебника любого измерения не равно уметь ею пользоваться, - резонно отмечает, указывая на скипетр. – Это раз. Два – у Тиборо никогда не было жены. Три – он не обещал оторвать мне голову, потому что был уверен, что это сделает. Ты – не Тиборо, и лучше тебе объяснить, что здесь происходит прежде, чем я сам в этом разберусь. Поверь – в таком случае мое милосердие станет тебе костью в горле.
Стефан говорит негромко и спокойно, но в его голосе чувствуется – не шутит, вполне серьезно.
- Я… - начинает Тиборо, но затем умолкает и просто снимает маску с лица.
Глаза Стрэнджа разгораются голубым светом, а затем резко гаснут… но удивление не проходит.
А затем выражение лица меняется на гнев.
- Ты?! – вскрикивает Стефан, всплескивая руками. – Подумать только, весь этот маскарад устроил ты?!
Высокий моложавый мужчина точно не отсюда – он из такой же Америки, как и они с Джеральдом. Светлые волосы слегка курчавятся, а слегка слащавое лицо бывшего первого красавца в школе затронуто отпечатками тяжелых решений и не менее тяжелых переживаний. Но в его взгляде – отчаяние, которое он видел во взглядах людей, стоящих позади трона.
- Стефан, - мужчина пытается говорить мягко, но Стефан только ярится сильнее.
- Никакой я тебе не Стефан, ублюдок! – Стрэндж вскидывает руку – мужчину швыряет порывом ветра на каменный трон, и тот стонет от боли. – Что, теперь решил сам руки запачкать? Не доверяешь больше наемным убийцам?!
- Стефан, я не хотел… я не… - мужчина скованно пытается приподняться на троне, затем переводит взгляд на Джеральда. – Стив, прошу, он должен выслушать меня, вы оба должны!..
- Я ничего не должен тебе! – но руки волшебника дрожат, а голова гудит от нахлынувшей ярости.
Бам. Бам. Бам.
И в дрожащих руках собирается пламя – голубое, злое, алчущее разрушать.

Отредактировано Doctor Strange (20.02.2022 21:50)