Бредопсто. х) Не бейте.
Только Тони хотел было спросить, за что было извиняться-то, как сознание улетело в далекие края вместе с подхватившей его Альдриф, не успев уловить ни резкой смены настроения, ни её стремительно изменившегося взгляда; когда первый Экстремис был еще цел и полностью функционален, Старк был способен воспринимать, осознавать и обрабатывать окружающую его информацию со скоростью мощнейшей цифровой вычислительной системы, но... даже тогда реальная реакция ограничивалась отведенными физическими возможностями, а сейчас они и вовсе не сильно далеко ушли от нормальных человеческих. Как физик и ученый до мозга костей, мужчина бы, наверное, задумался, каким образом при подобном раскладе его тело вообще выдержало подобный рывок, но сейчас Энджела очень хорошо напомнила ему о том, что он имел дело с богами, с которыми законы физики зачастую не то, что просто не работали — не существовали вовсе. Вместо них работали совершенно другие правила. Ну или можно было соотнести микросекунды с макросекундами и списать на то, что данность была уже слишком близка к телепортации, чтобы её воспринять. Так или иначе, действительность для мужчины закончилась на слове "извини", смысл которого от него уже полностью ускользнул в небытие вместе с сознанием.
Пятница, вопреки опасениям, действительно ничего не предприняла, лишь материализовалась в сторонке, наблюдая за происходящим. Можно было сказать, что, создавая эдакое чудо, её создатель даже несколько перестарался, поскольку научил её не только анализировать, запоминать и складывать в одно огромные пласты информации и ситуаций, но еще и соотносить одно с другим и делать собственные выводы. Она видела гостей настолько насквозь, насколько позволяли собранные за много лет данные и насколько их могли считать все работающие разновидности сканеров. На фоне этого она прекрасно слышала весь диалог. Как сам неоднократно говорил Тони, не то в шутку, не то всерьёз — и без того умница была много умнее, чем казалась.
Энтони действительно заложил в программу понимание логики происходящего, отличное от своего. Она могла просчитать развитие событий надолго вперед, лучше многих зная, в каком на самом деле состоянии пребывал её хозяин. Одной из её задач было защищать его, в том числе и от него самого.
Но это вовсе не значило, что она не стояла на страже. Очень даже да.
Если бы всё ограничилось потерей сознания... Обычно в таких случаях либо просто проваливаешься в пустоту, либо видишь какие-то конкретные, зачастую бредовые картины, собранные и перемешанные между собой в бессвязную околесицу, не понимая, что происходит и почему так получилось. Чаще всего ты просто погружаешься во тьму, ни о чем не думая, не имея возможность думать. Сейчас же было всё иначе. Темноту разбавило, хотя и не отогнало, рассеянное золото солнца, а вместе с ним и тепло, которое постепенно и стремительно переросло в настоящий пожар. Это было неожиданно и странно, логически этому было неоткуда взяться, как и вообще ощущению чего-либо происходящего, ощущавшегося так, словно это было вполне реально; он хотел проснуться, но не мог проснуться; он хотел сопротивляться этому, но золотые нити оплели сетью чего-то чужого, непонятного, не пугающего, но свободолюбивая и непредупрежденная о подобных радостях душа вполне закономерно попыталась из паутины вырваться. В какой-то момент стало четко ясно, что это не сон, но реально мужчина заблудился в нем тогда, когда ему всей его неподатливой сутью не дали сбежать в пустоту.
Мигом позже пустота взорвалась тем же пламенем, но уже невозможным, опаляющим, плавящим, совмещая в себе холод льда и всю мощь пожара. За тенью какого-то отсвета не было слышно собственного голоса, не было слышно даже собственных мыслей, как бы ни хотелось в эту пустоту вскричать. Творилось какое-то неосознаваемое безумие, сквозь боль светил калейдоскоп разрозненных образов и картин из далекого прошлого, странно перемешавшихся с настоящим. Ряд имен, ряд событий, имевших значение почти полных двадцать лет назад, но сейчас больше не было времени, была лишь бесконечность и сон, который не был сном; отец, Корд, Хан, Хоган, Роджерс, Сэл, Хаммер, Ру, Фьюри, Дрю, Тор, многоголовый дракон и дракон, отлитый из золота; люди, имен которых он уже не помнил либо никогда не знал, но кто отпечатался по тем или иным причинам в сознании, авария, катастрофа, следующие одна за другой, выстрелы, боль, борьба, тепло, снова выстрелы, холод, операционный стол, падение, снова выстрелы, смех, плач, горечь, счастье, тупик, безликая маска, свет, тьма, жаркий холод металла, проблемы всего мира и отказывающее, разрывающееся в клочья от нагрузки сердце; вновь чье-то явное, сильное, но ускользающее от всякого понимания присутствие, кого-то живого и близкого, отголоски неадекватных формул и вычислений, бесконечные метания между образов, январского снега и умирающего человека на руках...
Ловушка, счастье, вновь падение и вновь вода, тянувшая за собой на самую глубину...
Бесконечные метания, вряд ли видимые простому глазу, свелись ко взрыву звезды, яркой вспышкой окрасившее это странное и необъяснимое ничто; через нечто такое он уже проходил раньше, но даже самые первые, грубые, неряшливые формулы Экстремиса не вызывали такого, хотя тоже практически перекраивали всё тело и в девяносто восьми процентах случаев из ста сводились ни к чему, кроме вечного забвения. Но ощущение, словно тебя забросило в полыхающий горн, нельзя было описать или сравнить с чем-то, потому что всё это есть, но в то же время всего этого нет. Задворки сознания не понимали, что происходит. Он даже уже не понимал, кто он, не представлял, когда это закончится и закончится ли — даже вне состояния возможности хоть как-то думать и соображать. Если он вообще теперь существовал.
Однако золото постепенно стало отступать, как и ощущение приложенного раскаленного добела железа. Оставшийся от неё огонёк потух, уступая место обволакивающему тёплому мраку, опутавшему не хуже золотых нитей, но унесший с собой и все перемешавшиеся образы, словно их никогда и не существовало, как и всего этого...
— Кухня в вашем распоряжении, — отозвалась на вопрос Локияны Пятница, правда, не из желания над ним поиздеваться и в очередной раз намекнуть, насколько ему тут доверяли даже после этого. По крайней мере, ей было ясно, что слово своё Локи вроде как сдержал.
Сколько Старк пролежал в итоге без сознания осталось для него загадкой. Он даже не понимал и не улавливал, что вообще произошло, что это было и почему он себя сейчас ощущал так, словно отходит от наркоза. Ощущения были в принципе хорошо знакомые, но отдающие чем-то странным, совсем незнакомым или давно позабытым, но чем странным — мужчина понять не мог. Не улавливал. Где-то рядом звучали чьи-то негромкие голоса, да даже без них явственно ощущалось, что здесь кто-то был, причем в довольно существенной близости. Тони скосил глаза с невыразительного потолка на присутствующих. Сознание постепенно стало складывать в цепочку по меньшей мере детали последнего получаса, и всё равно ему потребовалось время, чтобы свести одно с другим воедино и худо-бедно опомниться. Слабость потихоньку отступала, но след пережитого голову покидать не хотел вовсе.
— Альдриф, — хрипло выдохнул мужчина и привычно попытался подняться, вяло переводя взгляд с одной гостьи на другую. Беззлобный. Просто с отчетливым недоумением. Сидели, пили чай, он при этом отчего-то грохнулся... красота. Если бы не "невинная" физиономия Локи, не то довольная, не то снова что-то замышляющая, и сложно было даже сказать наверняка, что из этого лучше. — "Извини"? За... Что... ты сделала?