Королева Асгарда, смирившаяся, кажется, но так до конца и не осознавшая все бездны неприятностей, что таилась в этом громком титуле, узнала об убийстве намного раньше, чем тело мужчины, бывшего военного, нашли люди. Вороны, её глаза и уши, кружили над Мидгардом так, как им велел ещё Всеотец, и теперь сносили вести ей - и Энджеле только и оставалось, что рыкнуть на эйнхериев немедленно пойти вон из её покоев как можно дальше, а потом приложиться лбом об стол и выть, выть, как волк на луну в зимнюю ночь. Это было единственным осмысленным поступком, который можно было предпринять на данный момент.

Гражданская война в Асгарде, гибель Кула, смерть Тора, инсценированное убийство Фрейи, добровольное изгнание Вотана, старый Асгард, вернувшийся на своё законное место - всего этого было отчаянно много для неё одной. Конечно, как и все дети мудрейшего из асов, Охотница была сильной и точно знала, что ей не к лицу отступать перед видом любых неприятностей, но всё же - в какой-то момент они должны были закончиться и дать ей время разобраться хотя бы с первой лавиной. Но нет. Жизнь весело крутила свои жернова и останавливаться никак не собиралась.
Подперев голову руками, сейдкона напряжённо размышляла, во что это может вылиться; шутка ли - ритуальное убийство прямо посреди Мидгарда, где его только слепой не заметит, и никак не могла сформулировать, насколько всё плохо. Не хватало точного количества "очень", чтобы выразить все её мысли по этому поводу.

Град богов и без того находился в незавидном положении, и доверие к нему, особенно после гибели почти легитимного правителя, практически разрушилось. Миры под властью Малекита, войны и пожары, а тут ещё в Мидгарде рушат последние крохи хорошего отношения к богам. Вот честно, положив руку на сердце, Альдриф в принципе не верила, что это случайность. В любое другое время, лет пять назад, конечно, она бы поверила, что это просто очередной гонящийся за бессмертием или всевластием маг поехал головой и пошёл по стандартной схеме жертвоприношений прямиком к вратам ада в нежные ручки Сатаны, но не сейчас.
Но не сейчас. Сейчас потерять ещё один мир, который и без того имел, что припомнить северным богам, было бы самоубийством.

В общем-то, из этого напрашивался только один вывод: королеве снова нужно было в мир людей. Так себе, конечно, идея, но доверять кому-либо, кроме себя самой, слишком не входило в её привычки.
Опять-таки: особенно сейчас.

***

- Кхар! - Громко крикнула огромная чёрная птица, сидящая на верхушке дуба. Помолчала, обдумывая что-то, вновь встряхнула оперением, издавшим странный, похожий на металлический звук, и затем снова запрокинула голову. - Кх-хар!
Похоже, тем фактом, что ему, вообще-то, немного не к лицу здесь водиться, ворон не заботился. Он вместе с братом своим летал над всеми мирами, и ему было глубоко безразлично, сидеть ли в еловых рощах Ванахейма или украшать собой туристический американский парк. В конце концов, в США столько лет болтался Тор, развлекая свою мятущуюся душу добычей приключений для себя и окружавших его соратников; этой ли стране удивляться тому, что скандинавские мифы содержат в себе побольше правды, чем все научные и около-научные изыскания разом?
Сидевшая на земле, по-турецки подогнув ноги в высоких сапогах под себя, женщина тонко свистнула, и Мунин с низким клёкотом рухнул вниз, у самой земли развернув крыла и усевшись на плечо дочери Одина. С тех пор, как сам Игг, удалившись в неизвестность с такими же неизвестными целями и по столь же неизвестным соображениям, странствовал где-то во внеплановом отпуске по Мидгарду, его вестники остались с королевой, исправно принося ей слухи и видения из иных реальностей, а так же не отказывались сопровождать и в длительных экскурсиях по ветвям Иггдрасиля. Не сказать, чтобы сейдкона была от этого слишком в восторге, конечно, но кто её вообще спрашивал?
Подняв руку, обтянутую плотной кожаной перчаткой, она почесала отцовскому питомцу мягкий пух над огромным клювом. Впившись в плечо её рубахи длинными когтями, ворон зажмурился, почти неразличимый в опустившейся ночи.
- Вороны говорят, что последний раз подобное ритуальное убийство на этих землях было в одиннадцатом веке, - с тяжёлым вздохом произнесла Альдриф, - и у меня нет причин им не верить. Я не видела тебя раньше. Ты тоже… Из этих… Из полиции? Они, кажется, обшарили здесь уже всё, но только искали совсем не то, что было нужно.
Она была, пожалуй, особенно странной сейчас: рыжеволосая женщина в походной одежде из кожи и холща, в золотом крылатом венце, на котором, точно настоящие, трепетали лёгкие перья. Пустые глаза, обрамлённые строгими кровавыми линиями татуировки, смотрели на мужчину в тёмной одежде; во взгляде её не было ни вызова, ни злости - только спокойная, приевшаяся уже усталость. На коленях у воительницы буднично лежал Ярнбьёрн, отливавший тусклыми бликами на широком полукруглом лезвии.

Отредактировано Aldrif Odinsdottir (08.08.2017 22:12)

Энджела не сдвинулась с места и не сделала ни единой попытки как-то отреагировать на дуло пистолета, смотрящее ей в лоб. Жемчужные глаза, наполненные белёсым туманом, смотрели на мужчину спокойно, изучающе, но всё ещё - абсолютно равнодушно, без малейших признаков агрессии. Она жила среди смертных не так уж и давно, но, помотавшись с друзьями-Стражами по галактике, пришла к выводу, что все они были весьма нервными. Впрочем, чему тут удивляться? Богам не было нужды переживать за собственную жизнь; некоторые из них и смерть принимали с изумляющей благодарностью, потому что тоска вечности клеймила их одного за другим; те же, кого мироздание не прокляло бесконечной жизнью, имели полное право сопротивляться тому, чтобы она прекратилась.
Взяв топор одной рукой, воительница качнула его в ладони и глубоко вонзила в землю, оставшись безоружной. Сегодня бой с кем бы то ни было не был ей интересен, и оставалось тихо надеяться, что неизвестный мужчина с эмблемой белого черепа на груди сможет истолковать этот жест именно так.
- Я не хотела, чтобы меня видели, - просто пожала плечами Бескрылая. - Тем людям это всё равно было ни к чему. Они не смотрят на происходящее и не всматриваются в вещи, они лишь делают то, что положено. Ты не кажешься тем, кому всё равно, потому что иначе не пришёл бы сюда один.
Возможно, именно поэтому он услышал госпожу погони до того, как она сама окончательно решила, стоит ли ей выйти из своих теней. Асинья не до конца пока умела учитывать фактор чужого присутствия, который совершенно не беспокоил её в Десятом Мире - как оказалось, не всех можно описать столь же просто и однозначно, как её ангельских сестёр.

Вот хотя бы этот человек, например; стал бы кто из крылатых дев копаться в чьей-то смерти? И не заметили бы, и уж точно не стали бы тратить собственное время на чужие истории.
Закусив нижнюю губу, богиня помолчала, разглядывая могучее растение перед собой с тяжёлой, горькой тоской, отчётливо притаившейся у краешков её пухлых губ. Плохая, плохая история, очень плохая. Сложно сказать, что именно Одинсдоттир находила плохим более всего: сам факт жертвоприношений, которых никто давно не просил и которых давно никто не ждал в этом новом, совершенно чуждом для богов мире смертных, или же тот бог, которого выбрали. Всё это отдавало дурным сном.
Сейдкона вздохнула, запуская пальцы левой руки, плотно обтянутые кожей перчатки, в длинные волосы, тряхнула головой, и от этого лёгкого, почти неуловимого движения вспыхнули тусклые блики на крыльях её венца.
- Моё имя Альдриф. Альдриф из Асгарда, - она произносила своё имя как-то не до конца уверенно, точно сама ещё сомневалась, что оно и впрямь принадлежит ей, - дочь Одина, Дева Охоты. Я пришла из-за этого. Странный выбор дерева. Очень… Странный.
Ворон, топтавшийся на её плече, гулко хлопнул крыльями, оттолкнулся обеими лапами и взмыл в воздух, вскоре исчезнув в тёмном небе. Он выполнил то, что было нужно здесь, и теперь бескрайние просторы миров Иггдрасиля вновь звали его к себе, маня дыханием ветров. Двое искателей неизвестной правды остались на поляне перед дубом в полном одиночестве, и теперь единственным их советником была эта задумчивая тишина.

- Моего имени нет среди ваших мифов. Большую часть жизни я прожила в другом мире, оторванном от Иггдрасиля по причинам, - она усмехнулась, как-то печально и тускло, - скажем, неудачной внешней политики того времени. Это длинная и туманная история, да и не слишком важная. В Асгарде… Неспокойно последние месяцы. Мой отец ушёл в странствование, оставив мне корону, и теперь всё это, - вёльва кивнула на перекопанную землю, - моё. Не сказать, чтобы я хотела это взять, но нас никто об этом не спросил.
"Все мы отдаём долги…" Она легко поднялась на ноги, отряхнула плащ и бесшумно подошла к дереву ближе, безразличная к мужчине рядом. Ладонью Охотница быстро, неуловимо почти коснулась ствола, но отняла руку практически сразу - лесу нечего было сейчас ей сказать, он и сам не знал толком, что произошло.

- Да. Дуб - дерево громовержца, - тихо ответила Альдриф; голос её стал ниже и глуше, как будто ей не хватало дыхания. - Только жертва эта ему была бы без надобности, потому что теперь уже некому её приносить.
И это было особенно странным во всей этой истории - потому что объяснить выбор места и бога, которому хотели сделать подношение, становилось всё сложнее. Простые люди могли не знать, что аса нет более; но по всем Девяти мирам смерть его прокатилась свинцовым шаром, и крик мироздания, прощавшегося с хозяином бурь, что ушёл в пустоту, слышали все, кто мог слушать.
И верилось, и не верилось одновременно, что кто-то смог не почувствовать этого. Смертные бывают слепы, конечно, но - всё же.
- Видела. Я сижу здесь давно, люди ещё только пришли сюда со своими лопатами и всем прочим. Они нашли нож… Широкий клинок с рукоятью из кости… Чашу из дерева… Остатки верёвки. И ещё какие-то вещи, одежды, похоже, что мертвеца. Куртку и что-то тёмное… Футболку. Но на них они ничего не найдут, след с тех вещей не взять, потому что убивали не ими. Это всего лишь… Как это правильно… Для отвода глаз. Клинка, отнявшего жизнь, не было среди тех находок, я бы почувствовала его. От вещи, впитавшей в себя жертвенную кровь, пахнет иначе, не так, как от простой стали.
Чуть повернув голову, женщина задумчиво посмотрела на топор, полукруглое лезвие которого вошло глубоко в землю, точно в тёплое масло. Дева погони не так часто распространялась о своём прошлом, и даже Гамора не знала, что её подруга там, в Хевене, была палачом, и ведомы ей были многие тайны кровавой магии, совершавшейся на алтарях. Это, впрочем, не было той частью её истории, которой Альдриф гордилась, но от себя убежать было сложнее, чем от всех многочисленных родственников, а потому место казни она читала, точно раскрытую книгу.
И не видела там того, что хотела найти: не оставил следов тот, кто приходил сюда, кому хватило сил скрутить крепкого сильного мужчину, насильно притащить к дереву и развесить его по ветвям, окропив тёмной кровью кору. Бедное дерево, бедный его дух, испачканный чужой смертью во имя какой-то неизвестной интриги.
Сама того не зная, Энджела повторяла мысли незнакомца: она тоже до конца не могла склониться к какому-то одному правильному решению и понять, сошёл ли окончательно с ума кто-то из асатру, в последние десятилетия, увидев настоящих богов, расцветших буйным цветом, или же всё это было приветом от многочисленных недоброжелателей, которыми Златой Град успел обзавестись за свою бурную жизнь.
Королева вздохнула. Ей не хватало мудрого совета, но взять его было особо неоткуда, потому что мудрейший из асов предпочёл просто уйти куда-то, а не пытаться разобраться во всём том, что ему подкинула судьба. Может быть, он и впрямь сейчас бродил по Мидгарду; воительница с лёгкой надеждой подумала, что он мог бы вдруг появиться рядом… Хотя нет. Всеотец не мог. Он заводил себе детей для того, чтобы дети решали его проблемы, а не наоборот, это отлично осознавал каждый, кто хотя бы полчаса имел возможность пообщаться со старым Иггом.

Рассчитывать приходилось только на себя. Впрочем, ничего нового.
- Ты знал этого человека? Того, кого убили? - Спросила она внезапно. - И поэтому пришёл? Я могу помочь тебе, я умею видеть следы, которые не видит никто другой. Асгарду… Не нужно это. Не нужны жертвы. Не нужен шум. В моём граде и без того уже достаточно печали, не следует её множить.

Пристальный взгляд Альдриф следил за человеком рядом, но в белёсых жутких глазах по-прежнему не отражалось ничего. Она, как и её внезапный собеседник, не любила обнажать свою душу даже перед самой собой; как и всякий охотник, чья жизнь зависит от его скрытности, госпожа погони предпочитала быть незаметной - и внимательной. Не вмешиваясь в окружающий мир без слишком весомой на то причины, вёльва следила за ним всегда, где-то в глубине сознания пристально замечая любую мелочь. Она могла даже не думать о них, но - замечала всё равно.
Скрыть что-либо от её внимания было чудовищно сложно; и запах тусклой, злой памяти прошлого, что дохнул на неё от чужих мыслей, запах крови и огня, сложно было не учуять, особенно сейчас, когда разбуженный Локи сейд ещё пульсировал в крови королевы. Однако спрашивать она ничего не стала; это было не её дело. Дочь Вотана уважала чужие тайны, ибо сама за плечами имела немалое их число.

Ничего не говоря, она лишь кивнула да отвернулась, и лёгкие, неуловимые пальцы, сотканные из ночной тени, коснулись плеча мужчины. Это не было жестом поддержки или ободрения; этот отзвук леса, воплощённый на мгновение в волю его хозяйки, всего лишь напоминал о том, что всё проходит, чтобы прахом уйти в землю. Сейчас ту обязанность, которую незнакомец взвалил на себя совершенно добровольно - ведь он сказал, что не ведёт расследование сам, - ему не нужно было тащить в одиночку.
Как и бывало с ней раньше, воительница испытывала иррациональное, но оттого не менее острое чувство вины. Как когда-то она не уберегла исчезнувшую мать или умершую наставницу, так она не уберегла и этого человека, которого сегодня в чёрном мешке увезли в последнее пристанище всех смертных, хоть она и не знала его, но всё равно - отвечала. Это был её долг, который лёг на её плечи вместе с короной - на рыжие волосы, и она не в силах была его выполнить.
За что и расплачивалась теперь.

Подняв голову, женщина чуть прищурилась, но внезапно поняла, что ей не хочется сейчас, здесь выяснять отношения. Имел ли он право с неё что-то требовать или, тем более, приказывать? Едва ли, но Бескрылой вдруг перестало это быть важным. Как-то вдруг, вместе с последним вздохом умершего дня и окончательно воцарившийся темноте ночи, она поняла, что правда интересует её куда больше.
Месть? Вряд ли; более всего королеву сейчас интересовала истина, а остальное сложно было назвать стоящим. Если возмездие окажется верной платой, то и оно тоже, но пока - только истина, даже если знать её будет болезненно.
- Не первое, - подтвердила Энджела наконец, - и не думаю, что последнее. Многое в нашем мире завязано на цифру девять, и сакрального, и символического, и просто… Традиционного. Убийств пока всего было пять, но мне неведомо, связали ли люди их между собой. Два из них в Америке, ещё три - на другом континенте. Одно и вовсе странное… В Уппсале. Место бывших капищ в честь моей семьи. Я знаю не слишком больше тебя, к сожалению; все убитые были мужчинами, сильными и молодыми, все они были убиты ритуальным ножом, которого не осталось на месте, все они… Кажется… Должны были предназначаться Тору. Везде фигурирует дуб. Нигде я не видела толковых следов; но мой друг… Она тоже искала следы, и узнала, что двое там, в Скандинавии, перед тем, как исчезнуть были с какими-то женщинами в барах. Женщины не похожи друг на друга, но сложно ли сменить внешность? Впрочем, я не знаю, важно ли это. Ах да… Пока я сидела здесь, я слышала, как между собой говорили люди… В халатах… Врачи, наверное, да? Они говорили, что похоже на опьянение или наркотический транс, как будто он не был… Не был в себе во время жертвоприношения. Это тоже странно. А что такое ФБР?
Пальцы асиньи описали стремительный полукруг какого-то жеста; теперь богиня раздумывала над тем, что произнесла сама. Про неё говорили правду, она могла взять любой след и выследить любую дичь; но сейчас Альдриф оказалась в странной ситуации, когда не было ни следа, по которому можно бежать, ни жертвы, которую следует настичь.
Полная опустошённость - и, что самое болезненное, ожидание. С замирающим сердцем она ждала новостей от воронов, которые в любой миг могли упасть на плечо дочери своего короля и нашептать ей о новой чудовищной находке.

Воительница чуть помялась, но потом всё же закончила:
- И вот ещё. Хеймдалль… Он не видел того, кто убивает. Каждый раз убийство ускользает от него, потому что кто-то старательно выбирает время, когда Стражу нужно пристально вглядываться в иные миры. Пока мне не ведомо, что это значит; может быть, здесь дело рук не одного… Существа. Не знаю, человек ли это. Все люди были достаточно сильны и опытны, чтобы обороняться, но им это не помогло, а ведь не так и просто обезвредить бывшего солдата; хотя нет, я всё же думаю, что человек. Альв или цверг, или кто угодно - он не затерялся бы в Мидгарде, а человека среди иных людей увидеть сложно.

Похоже, что тонкости юридических изысканий человечества дочь Вотана мало впечатлили. Она и про полицию-то знала постольку-поскольку, смутно предполагая, что они похожи на корпус Нова, только не в галактическом масштабе, а более локальном; остальное же ей было вообще сложно осмыслить. Кто и каким образом определяет серьёзность преступлений? Кости кидают, что ли?
Вообще, мысль Сэры поселиться почему-то именно в Мидгарде казалась сейчас королеве особенно странной. То есть, конечно, подруга была намного моложе госпожи охоты и в целом обладала значительно более пластичной психикой, но всё же - зачем? Даже в каком-нибудь Ванахейме было легче осмыслить происходящее, чем в хитросплетениях смертных интриг.
Ладно, эту часть глубоких размышлений можно было отложить и на потом.
- А, - без особого интереса откликнулась асинья, - понятно. Нет, знаешь… Более похоже на то, что кто-то знает, что в определённое время в других мирах будет происходить нечто более… Более масштабное. Заметное, пожалуй. Это не так сложно, если подумать; провидец или кто-то, кто общается с иными существами… Чтобы узнавать новости как можно быстрее. Сколько того времени требуется на убийство? Час, ну пусть два… Если делать всё очень вдумчиво… Не так и много. Отвлечь стража на пару часов может что угодно; то Ванахейм горит, то в Альфхейме королеву силком замуж выдают. В наших мирах сейчас сумасшествия ещё поболее, чем в вашем, со всем свойственным бессмертным масштабом.

Ремарка про карту не удивила её; несмотря на то, что в голове картинка никаким образом не сложилась, женщина не стала исключать возможность того, что на бумаге вдруг появится какой-то скрытый смысл. Иногда видеть было куда полезнее, чем представлять, потому что воображение склонно искажать реальность так, как ему нравится. Да, пожалуй; непонятно было, почему сама дочь лесов до этого не додумалась.
Хотя… Наверное, сказывалось всё-таки отсутствие опыта. Прожив по заведённым правилам целую вечность, сложно потом быстро понять, как действует совсем чужая культура.
- Смогу, - только и кивнула женщина, - я хорошо запоминаю места.

Старательно обдумав вопрос человека, богиня куснула себя за нижнюю губу. Ей редко приходилось заниматься тем, чтобы собирать информацию о ком-то или чём-то; в выслеживании и погоне ей не было равных, но с остальным Альдриф не особенно дружила, особенно с тем, что касалось взаимодействия с обществом. Разговоры, расспросы - всё это её крайне удручало, ибо слова у воспитанницы Хевена явно стоили дорого, и растрачивать их бездумно было нельзя. У Стражей Галактики осмысливанием тактической операции и изучением богатых личностных качеств очередного чудища, в которое собиралась влипнуть команда, обычно занимался Енот, как наиболее адекватный и мозговитый из всей команды; Энджела и Дракс, как существа малопригодные в социальных сферах, занимались обычно более приземлёнными вещами: строгали на мелкие кусочки всё, что мешало Ракете думать. Симбиоз всех вполне устраивал, но вот сейчас, оказавшись одна посреди не очень доброжелательно настроенных миров, в каждом из которых последние полгода пылали костры, воительница определённо ощущала некоторый недостаток квалификации.
К сожалению, венец Асгарда сам по себе мудрости не придавал.
- Я могу попросить Лию, - наконец несколько неловко предложила женщина, - это мой… Мой друг, здесь мы жили вместе, и она много лучше меня ориентируется в вашем мире; возможно, она найдёт больше, чем я. Я попрошу, чтобы она искала… Общее… Между ними всеми. Да, пожалуй.

Протянув руку, женщина оплела обеими лентами рукоять Ярнбьёрна, несколько обиженного от того, что его забыли, перехватила в ладонь и, проведя горячими пальцами по топорищу, забросила оружие себе за спину. Полукруглый срез его кромки повторял край растущей луны.
Закрыв глаза, Бескрылая глубоко вдохнула воздух и позвала, толком ещё не зная, кто из крылатых созданий, выбравших этот парк своим домом, откликнется на её просьбу; и вскоре на плечо ей уселась крупная сова с аккуратными перьевыми ушками на голове. Бережно погладив птицу по спинке, королевна вытащила из кармана небольшой, в два пальца толщиной, камушек, прозрачно-синеватый, с гладкой поверхностью, несколько секунд на него смотрела, а потом быстро, очень лаконично рассказала всё то, что Лие нужно было услышать - и протянула его сове.
Сова осмотрела камень с глубокой задумчивостью, потому что ожидала увидеть явно не его, но, поизучав гладкую поверхность с полминуты, прошуршала оперением, подхватила вещицу с раскрытой ладони и исчезла, бесшумно вспоров собой небо. Богиня же, перебросив собранные в косу медные волосы на спину, поспешила за мужчиной по ещё заметному его следу, в котором сосредоточенность смешивалась с холодным, выпестованным гневом.

- Эй! Послушай, - она внезапно оказалась рядом, в один миг нагнав незнакомца, ещё не открывшего дверь своей машины, - я сказала тебе своё имя, но ты не сказал своё. Как тебя называть?

Говорить "очень приятно" Одинсдоттир не стала. Во-первых, в отличие от сводного брата со склонностью быть ещё и сестрой, врала прямолинейная, как копейное древко, вёльва из рук вон плохо, да и социальные поглаживания понимала только очень абстрактно, знатно пробуксовывая в вопросах их применения на практике, а во-вторых, подозревала, что Фрэнк решит, будто бы над ним издеваются. Похоже было, что ему внезапно упавшая на голову рыжеволосая асгардийская девица не слишком-то нравится; впрочем, тут тоже не было ничего нового. За всю очень, очень длинную жизнь воительницы по пальцам можно было бы пересчитать тех, кому она нравилась: они или были совсем не людьми, или очень странными, и только с такими ей и было хорошо. И им с ней - тоже.
Вот Грут, например, очень удачно совмещал в себе оба этих качества, став благодаря оному на пару с Ракетой едва ли не единственным существом в мироздании, которому богиня позволяла себя обнимать, не пытаясь при этом свернуть ему шею.
Для того, чтобы как-то отреагировать на знакомство, женщина решила просто кивнуть, и ответом ей стал мрачный хлопок дверцы фургона. Ладно, два нелюдимых чудовища на одной небольшой территории, пусть даже объединённых необходимостью и весьма достойной целью, явно обязаны были сколлапсировать друг об друга, чем они теперь и занимались.
Прислонившись плечом к прохладному металлическому боку машины, Охотница прикрыла глаза и глубоко вдохнула ночной воздух, заставляя всколыхнувшуюся было глухую, чёрную тоску уйти прочь. Тор знал, на что он шёл, и Тор этого хотел сам, никто не толкал его в раззявленную страшную пасть вселенской бездны. Он умер, пал в бою, как сам того ждал, и память, что от него осталась, не дело было омрачать этой злой горечью.

Шуршащий где-то внутри своих запасов хомяк по имени Кастл скоро выбрался наружу и разложил на капоте карту, чем мгновенно отвлёк госпожу погони от её тяжёлых раздумий. Решительно тряхнув головой, она подошла к мужчине, взяла маркер и посмотрела на карту, словно мысленно спрашивая у той, почему она сама не взяла и не показала всё, что им нужно было увидеть. Возможно, даже у бумаги могли начаться судороги совести, потому как смотреть воительница умела, что надо. Под её мрачным взглядом даже Тори порой медленно-медленно уползал в сторону, прикидываясь просто веточкой, которая здесь лежит.
Первые три точки появились быстро; ещё две дочь Вотана искала, водя по непривычным названиям кончиком короткого ногтя.
По крайней мере, если было смотреть так, то можно было прийти к однозначному выводу: внезапно проклюнувшийся жрец был не один. Такое расстояние и сверхъестественным-то существам даже хотя бы преодолеть было в основном непросто, людям же на это потребовалось несомненно больше времени. Плюс подготовиться к убийствам, плюс найти жертву, плюс напоить, плюс даже дотащить её до алтаря… Картина вырисовывалась всё более не радужная.
Отца со всей его хвалёной мудростью решительно не хватало.

Некоторое время Альдриф молчала, методично поворачивая карту из стороны в сторону и пытаясь понять, на что отметившийся узор был больше всего похож. На первый взгляд, он был абсолютно хаотичен и выглядел не более, чем просто случайным набором точек, но потом, сильно закусив нижнюю губу, королевна повернула карту ещё и закрыла две точки лентой. Покрутила после этого карту ещё, тяжело вздохнула и аккуратно, стараясь не сильно давить на бумагу, провела три прямые линии, соединяя равносторонний треугольник.
- Точного времени их смерти я не знаю, но Лия, думаю, сможет найти, надо только чуть подождать. Даты помню, но мне не кажется, что они не значащие: третье, пятое, одиннадцатое, семнадцатое и четыре дня назад… Какое… Двадцать первое марта. Разве что все нечётные. Я думаю, что это Валькнут… Валькнут составляет собой три переплетённых равносторонних треугольника. Три по три - девять точек, как раз то число жертв, которое я предполагаю возможным. Здесь есть ещё две; значит, третья должна быть где-то во-от тут. Только я всё равно не понимаю, - она улыбнулась, грустно и немного беспомощно, отчего холодное лицо, расчерченное красными линиями, на мгновение утратило свою безжалостную резкость. - Валькнут традиционно считается символом моего отца, и его очень сложно притянуть в происходящее, которое вроде бы про Тора. А на Земле часто возрождают культы богов? В мире, где я жила… Там было что-то вроде такого… Очень крошечного культа; они хотели вернуть Десятому миру покровительство Создателя, но всё делали неправильно, потому что не имели опыта и могли только предполагать, как всё должно выглядеть. Это чем-то похоже. Внешне кажется, что всё по правилам, но, когда смотришь пристально, понимаешь, что многие вещи не связаны… Не подходят друг к другу.

Богиня неопределённо пожала плечами. Она узнавала о происходящем почти сразу, но только при условии, что знала, о чём узнавать - первые два убийства были скорее случайно всплывшими подробностями. Это уж последующие она искала целенаправленно, хоть и опасалась того, что может найти.
- По крайней мере, я узнаю о них быстрее, чем ваши полицейские… Для крыльев нет преград и расстояний. Я попрошу Хеймдалля, но его долг - смотреть за всеми мирами, - старательно подбирая слова, объяснила королева, чуть тряхнула волосами, - не только за одним вашим. Никто не может сказать, что Мидгард более важен, чем другие восемь; все миры важны для Асгарда, и все они нуждаются в защите, коли там что-то произойдёт вновь - он должен будет отвлечься. Но птицы мои… Да, они смогут. Они вечно кружат над Иггдрасилем, а мертвецов чуют лучше любого волка.
Запрокинув голову, она коротко, резко свистнула; миг, другой - и царапнули плечи антрацитовые когти. Расстоянием как явлением вестники Одина предпочитали пренебрегать, потому что это только глупые смертные могут обращаться внимание на эти условности, а что им, вечно кружащим в поднебесье, какие-то там мили и световые года. Умные, слишком умные для простых птичьих глаза осмотрели Кастла, но никакого заметного интереса в воронах он не вызвал, после чего те вновь обернулись к своей хозяйке.
Громкие хриплые их голоса, которыми птицы говорили друг с другом, стали глуше, пока они слушали мерный, спокойный её ропот в своём сознании, потом, перелетев на низкие ветви соседних деревьев, вороны ещё несколько минут наблюдали за чужим разговором - и вдруг скрылись в ночи, уйдя в высоту, недоступную воображению.

Альдриф озадаченно посмотрела на мужчину перед ней. Выражение её глаз неуловимо напоминало выражение морды кота Фрейи, которому сказали, что он - наглая, жадная и прожорливая тварь, а не милый пушистый котичек, которого надо носить на ручках и кормить красной рыбой: в нём недоумение странно переплеталось с ощущением того, что её на самом деле где-то сильно обманывают. Прошло, наверное, секунд пятнадцать перед тем, как асинья сложила в сознании два и два, потом припомнила, что человек этот вроде как из бывших солдат, что уже накладывало особенности на мышление, и только потом она открыла рот.
- Смотря с какой, - вёльва неопределённо повела сильной рукой в воздухе, отчего тот слегка заискрил расплавленным золотом, - я плохой маг и не могу использовать иллюзии, как это делает мой брат, но я могу быть бесплотной для чужих взглядов везде, где есть тени и земля. Если для бара… Ну… Ну… Я могу переодеться, так я буду меньше заметна. Какое-то время я жила в Мидгарде, и мои друзья научили меня быть не такой яркой. Но мне надо будет… На пару минут.
И женщина с огненными волосами, отступив на несколько шагов, повернулась - и просто исчезла. Человеческий глаз не был способен уследить за скоростью существа, двигавшегося даже быстрее молнии, и всё, что осталось от неё в то мгновение, когда Фрэнк посмотрел бы на место рядом с собой - слегка примятая лёгкими охотничьими сапогами трава. Да запах, густой и терпкий, в котором кровь смешивалась с вином и дикими цветами.

Прошло, наверное, пять минут. Или даже шесть. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь шелестом листвы; и из этой тишины Энджела показалась вновь, просто вышагнув из пустоты в полуметре от своих прошлых следов. Мир не успел произнести ни звука - слишком быстрой была госпожа погони, и даже собственное прошлое не всегда способно было за ней угнаться. Волосы её были собраны в две тугих косы и перекинуты на грудь; да и вся она стала обычной - настолько, насколько кровь богов вообще может быть таковой. Чёрная простая одежда: джинсы, плотная рубаха, жилет с капюшоном, наброшенным на голову, высокие армейские берцы и кожаная сумка через плечо. Среднестатистическая посетительница байкеровской забегаловки, где-то потерявшая своего железного коня, выглядела бы так же.
Справедливости ради, конь-то у неё был, и даже покрепче, чем железный, но демонстрировать его широкой общественности точно не стоило. У Слейпнира был на редкость скверный норов.
Зелёные глаза матово поблёскивали в звёздном свете; однако Бескрылая отлично знала, что иллюзии не продержатся на ней долго - даже несмотря на то, что Сэра пристроила ей на шею заговорённый кулон, должный поддержать морок подольше: асы плохо поддавались волшебству вообще, а дети Вотана, унаследовавшие от отца не только его дурной характер, и вовсе умудрялись разрушать чары самим фактом своего существования.
- По крайней мере, я пыталась, - пояснила она.[icon]http://s0.uploads.ru/X4TgY.jpg[/icon]

Ни вопросов, ни предложений у Одинсдоттир не было, потому что ни в Мидгарде вообще, ни в вопросах детективных расследований в его пределах она ничего толкового из себя не представляла. Стихией Бескрылой была охота, в которой жертва была определена ею безукоризненно точно, а оттого и шансов скрыться не имела ни малейших; сейчас же ей было совершенно непонятно, куда бежать и за что хвататься, так что вариант просто следовать за Фрэнком и слушать, что он скажет, был не таким уж и плохим.
Кроме того, дорога завела их в бар, что при немного других обстоятельствах могло бы даже сойти за приятный сюрприз.
- А кто такая Джуди Хопс? - Шёпотом спросила Альдриф у мужчины, как только бармен отошёл от них. - Это какая-то известная в Мидгарде женщина, и я на неё похожа?
Если бы сейчас кто-нибудь действительно попытался объяснить королевне про лиса, кролика, полицию и "Зверополис" от Диснея, она бы точно долго и сильно удивлялась происходящему - в лучшем случае. В худшем традиционно схватилась бы за топор, поскольку чувство юмора у воспитанницы Хевена - вместе, надо заметить, с чувством прекрасного, - было крайне своеобразным и вообще по своим характеристикам напоминало кошку Шредингера. В теории оно вроде бы было, но находилось в состоянии не живого и не мёртвого одновременно, чем запросто породило бы вокруг себя многочисленные споры.
Другое дело, что мидгардские учёные, пытавшиеся изучать богов супротив желания последних, жили обычно очень весело, но недолго.

Взяв из вазочки одну шоколадную монету, Альдриф пропустила её сквозь пальцы стремительным жестом; как обстоит дело среди смертных, она точно не была уверена, но вот в мирах сакральных пренебрегать гостеприимством хозяина, который таковое предложил, однозначно не рекомендовалось. Потому что потом хозяин мог обидеться на непонимание древних законов и вытащить вместо парочки шоколадных конфет боевой топор. Смяв фольгу в аккуратный шарик, асинья прокатила его в пальцах, сунула в карман и последовала за Кастлом, подобным суровому ледоколу. Поглядывавшие на неё посетители мужского пола пристально смотрели сначала на обтянутые тёмными джинсами бёдра, потом на талию, потом - на грудь, а потом переводили ищущий взгляд на "частного детектива" и как-то очень быстро теряли интерес и к нему, и к его спутнице, сохраняя лишь стабильный - к выпивке. В самом деле, ни одна женщина не стоит того, чтобы связываться за её номер телефона с этим мрачным детиной, который стены проламывает не кулаком даже, а одним взглядом.

Стол был чуть в стороне от остальных, в довольно тёмном углу, и разглядеть, кто за ним сидел - особенно со спины - было практически невозможно. Самой Энджеле, впрочем, было глубоко всё равно; без татуировок и пустых глаз её узнать было сложно, да и мало кто умудрился бы сфокусировать взгляд выше выреза на её футболке. Если ещё с год назад она бы пооткручивала окружающим за это головы, то сейчас воительницу это, похоже, скорее веселило.
Она уже привыкла к тому, что не все мужчины мироздания живут в своих храмах и не показываются на глаза девам, хотя всё ещё подозревала, что вариант мира ангелов - вполне себе умно распределённая норма, но предпочитала об этом помалкивать. В конце концов, феминистических настроений в Америке хватало и без неё, так что подогревать их не требовалось.

Через несколько минут к ним подошёл бармен; дочь Вотана сидела на краю стула и задумчиво покачивалась, глядя куда-то в сторону.
- Скажите, а вот тот цветок… Вот тот, на окне, с фиолетовыми листьями, он давно у вас живёт? Это очень редкий вид цветов; знаете, давно у моей матери такие были, очень давно. Не думала увидеть их в Америке… Мне казалось, что сюда их не вывозили.
- А вы не местная? Так хорошо говорите, - удивился пожилой мужчина, поправил очки на переносице и как-то очень решительно посмотрел на растение. Самое обычное - в чёрном пластиковом горшке, развесистое, с широкими небольшими листьями, чуть отливавшими в багрянец из фиолетового, да парой некрупных розовых бутонов, сейчас закрытых. - Официантка одна принесла его и ещё во-он те. Вот только уволилась недавно… На родину уехала вроде.
Человек пожал плечами, завершая свой короткий рассказ. Энджела остро, пронзительно глянула на своего спутника и чуть заметно кивнула.
- Много путешествую, - уклончиво ответила женщина, потом кивнула и снова уткнулась в свои ладони бесконечно спокойным взглядом. - Спасибо. А Вы хорошо знали Итана?
И она замолчала, как-то очень незаметно, легко отойдя на второй план, предоставив расспросы Карателю, а сама только кивала и что-то вполголоса комментировала, на что ни требовалось ни реакции, ни ответа. Создавать иллюзию своего присутствия, когда это было нужно, госпожа погони умела прекрасно, и, в общем-то, только Сэра и умела замечать, что подруга где-то не здесь - даже Гамора обычно пропускала этот момент, когда госпожа погони уходила в свои мысли так далеко, что теряла связь с реальностью.

Через какое-то время, тихо извинившись, сейдкона встала и ушла в уборную, оставив сумку на стуле рядом с Кастлом. Осмотревшись и убедившись, что она одна, женщина подошла к стене с несколькими раковинами, приподнялась на носочки и повела пальцами по верхней стороне рамы зеркала. Вскоре ладонь её почувствовала что-то прохладное; приложив немного усилий (наверху раздался чуть слышный хруст, видимо, так рвался клей), богиня достала некрупный овальный кристалл, слегка потускневший, точно бы его подкоптил язычок свечи.
Она усмехнулась, посмотрев на него сквозь свет. Вот и "умные" последователи языческих богов; мало того, что половину ритуала путают, так ещё и следы за собой убрать ленятся. Не то некогда было, не то забыли… Ни один из этих вариантов не казался достаточно осмысленным, а намекал скорее на редкостное разгильдяйство.
Ну или же неведомые жрецы, опережавшие преследователей всех мастей на пару шагов, и впрямь хотели, чтобы о них узнали побольше. Но зачем?
Ответов традиционно было куда меньше, чем требовалось.

Вернувшись, Энджи обнаружила своего внезапного коллегу в гордом одиночестве, села с ним рядом и под столом положила ему на колено камень.
- Тот цветок, про который я спросила - не местный. Не в том смысле, что не из этих земель, он вообще не из вашего мира, - объяснила она тихо, - вы бы назвали его "седативным", как мне объяснял один мой друг; пара лепестков с бутого от такого срубят в мёртвый сон и горного тролля, не говоря уж о человеке. Это, может быть, не совсем разумно, хранить подобную вещь прямо перед носом у жертвы, но мало кто из людей вообще обратил бы внимание на цветы, как мне кажется, да и кто там разбирается, как они выглядят. И я нашла вот это… Похоже на тот амулет, которым пользуюсь я сама; лежал в женской уборной. Кто-то менял внешность… Он уже разряжен и ничего не расскажет, потому и не стали беспокоиться о том, чтобы его забрать, но я думаю, что это объясняет разных женщин с разными мужчинами. Она на самом деле одна, просто притворяется разными - в зависимости от того, кого хотят видеть.[icon]http://s0.uploads.ru/X4TgY.jpg[/icon]

Вручение Кастлом цветка ей в загребущие лапки стало некоторой неожиданностью, но воительница даже умудрилась изобразить какую-то местами искреннюю улыбку, забирая горшок себе. Ну, да. Нормальным женщинам дарят букеты (сама Одинсдоттир не знала, но Сэра рассказывала, и своей подруге госпожа погони верила до последнего слова), а ей - кадки с магическими цветами. Спасибо, что не саженец дуба - для большей атмосферности процесса…
Попрощавшись с барменом, проводившим их весьма умильным взглядом, Энджела вышла на улицу, зажала внезапный дар подмышкой и поплелась следом за сосредоточенно двинувшим к автомобилю Фрэнком. Следовало обдумать, что преподнести в ответ, но внятных идей не наблюдалось.

Где-то метров за пять до припаркованного фургона в сумке у Охотницы что-то зажужжало; вытащив из кармана телефон, она посмотрела на дисплей, чуть прищурившись, и усмехнулась. Помяни тролля к ночи, воистину; кивнув своему спутнику, чтобы показать, что она его услышала, женщина приняла вызов и прижала телефон к уху.
Лия, как всегда, была бодра и весела. Отсутствие потребности в поддержании своей тушки обыденными путями давало ей множество свободного времени, а так же кучу энергии, которую требовалось куда-то тратить.
- Аль, тебе пора перестать мучить окружающую фауну письмами, которые ты хочешь мне передать, - безапелляционно заявила она прямо с порога. - Научись пользоваться телефоном! Не веришь мне - попроси Локи, он тебя обучит.
- Локи младше меня, - проворчала женщина, - конечно, у него сознание более гибкое, чтобы запоминать все эти смертные штуки…
- Локи если не старше тебя, то хотя бы твой ровесник, - бессердечно разочаровала её Лия, и где-то с той стороны трубки раздался хриплое собачье покашливание, символизирующее смех.
В отличие от дочери Одина, у её друзей с чувством юмора было всё в порядке, и только откровенная прямота асиньи до сих пор сберегла их от удушения сильными женскими руками после очередного саркастического замечания. Хотя, конечно, в случае с Тори всё было немного проще - он быстро бегал и хорошо прятался, спасаясь от пинка возмездия и правосудия.

Вздохнув, Альдриф забралась в салон: конечно, вокруг никого не было, но заметная степень паранойи была этой женщине не чужда, поэтому она предпочитала доверять не только собственным ощущениям. Стены фургончика неплохо гасили тихую речь, и вероятность того, что кто-то решит погреть уши на чужом диалоге, становилась заметно меньше.
- Как сделать громкий звук? - Спросила вёльва.
- Ой. Посмотри на экран, там есть иконка с динам… С рупором. Нажми на неё, один раз. Зачем тебе?
Последние слова Лии были отчётливо слышны и мужчине: богиня всё-таки ткнула в нужную кнопку.
Леди погони положила аппарат к себе на колено динамиком вверх.
- Я не одна. Со мной… Со мной… Со мной частный детектив Ник Уайльд, и он…
Начавшую объяснять, как так вышло, что она теперь внезапно обзавелась компанией, Альдриф прервал искренний хохот девушки.
- Я буду называть тебя Джуди, о моя королева.
- Да вы издеваетесь! - Вскипела воительница, бросив гневный в сторону Кастла, который так и не соизволил объяснить ей, за какую такую зверушку её принимают.
- Ни капли, - сквозь смех объяснила волшебница и, отдышавшись, продолжила: - Напомни мне, Аль, чтобы я объяснила тебе, что такое мультики и где в них надо смеяться, когда ты в следующий раз окажешься у нас дома. Надеюсь, это будет раньше, чем через пару сотен лет, когда люди перестанут пользоваться телевидением. Ладно, в любом случае, хорошо, что ты не одна. Я отправила тебе всё, что нашла, на почту, отдай телефон своему Уайльду - он как-нибудь разберётся, что с этим делать. Что ещё?
- Последний из убитых мужчин… Про него писали в газете. До ужаса пафосная статья, но там есть фотография. Ты можешь посмотреть, может быть, про остальных тоже были какие-то очерки или их показывали по телевидению? Или они как-то ещё засветились… Ник думает, что так могли находить жертв. В принципе, очень удобно, не надо рыскать по полицейским отделам, чтобы найти достойную кандидатуру.
- Один момент.
Послышался бодрый стук клавиатуры, и пару минут все молчали.
- Есть. Все есть. Одного, того, которого убили в Швеции, даже несколько раз показывали, отличился при какой-то спецоперации… Статьи сейчас перешлю туда же. Ты нашла женщину?
- Нет, - задумчиво протянула Бескрылая, потом, повернув голову, посмотрела на цветок, флегматично покачивающий розовыми бутонами. - Но я нашла розовый дурманник.
- Чего?
- Розовый дурманник. Он растёт в Ванахейме и Альфхейме; и в Хевене он тоже был, туда его занесли ещё в момент, когда ангелы не окончательно посъезжали с катушек. Я не уверена, что он вообще может жить в Мидгарде, - объяснила женщина.
Дитя Хельхейма присвистнула. В своих привычках она напоминала обычную девчонку-подростка сильно больше, чем Энджела даже под сильным градусом наблюдателя могла бы сойти за человека.
- Клёво. И что, совсем ничего больше?
- Похоже, что ничего… Хозяин таверны сказал, что его принесла одна официантка, но она уже уволилась. Ты не сможешь её найти?
- А у тебя что-нибудь про неё есть? - Задала встречный вопрос Лия.
Судя по-всему, роль мозгового центра с доступом в интернет её вполне увлекла.
- Ничего, - с сожалением качнула головой госпожа охоты, забыв, что собеседница не может её видеть.
Девушка с той стороны трубки замолчала, и только сосредоточенное сопение мешало усомниться, что она ещё здесь.
- Интересный подход, - наконец произнесла она. - Но я попробую. Посмотрю фотографии… Попробую найти в соцсетях, вдруг что-нибудь наследили.
- Спасибо, милая. А! Нет, подожди. Я чуть не забыла: посмотри, пожалуйста, последние упоминания о полицейских в Бразилии. Долго объяснять, но кажется, следующая жертва должна быть где-то там.
- Ага. Я перезвоню, как только что-нибудь найду, - прощебетала Лия и отключилась.

Тут же дважды тренькнул мобильник асиньи, сообщая об электронных письмах; посмотрев на экран с глубочайшей задумчивостью, женщина протянула телефон Кастлу, жестом показывая, что от неё толку здесь немного. Уткнув подбородок в ладонь, она сосредоточенно думала. Морок уже сполз с неё, обнажив белоснежное марево глаз, сейчас казавшееся напряжённо-тусклым, и свет одинокого уличного фонаря, что падал на остроскулое лицо, тонул в этих бескрайне спокойных омутах.
- Я вижу остатки чужой ауры на растении, - наконец медленно произнесла она. - Очень слабые, но я могу попробовать размотать след, чтобы найти женщину, которая его касалась.

Отредактировано Aldrif Odinsdottir (30.08.2017 00:06)

От остро ощущавшей мироздание Бескрылой не скрылось, как на мгновение напряглись у Кастла желваки на скулах, выдавая его эмоции, но секунду спустя он вновь чуть расслабился. Кажется, сюрпризы странной женщины не приходились ему по душе, а многие вопросы он отложил, хоть и горячо желал их задать в весьма ультимативной форме, и в глубине сердца Энджела его понимала - и не судила. С ней всегда было сложно, особенно тем, кто не имел в себе сакральной искры, и она знала это.
Понимать божеств - тот ещё квест, если говорить откровенно.
Сильный, глубокий голос женщины прозвучал как-то слишком низко, без малейших проблесков эмоций. Там, куда устремлялся её взор, не было место ничему, кроме бескрайних звёздных просторов и вечного чувства погони; там не было ни человечности, ни связей с реальным измерением - лишь вечная скачка по Млечному Пути. Она была единственной из охотниц Десятого Мира, кто видел это наяву и от кого потому нельзя было укрыться, ещё тогда, не зная собственной сути; здесь, под тенью Иггдрасиля, чувства её обострились ещё более.
- Хорошо. Я покажу путь. Вперёд и направо на втором повороте…

Это была очень странная поездка, но, к счастью, заняла она не слишком много времени.

Путь, проложенный дочерью Одина, привёл их достаточно далеко от бара, в плотно застроенный жилой район с однотипными многоэтажными домами. Видимо, официантка довольно старательно скрывалась от чужих взглядов и совсем не хотела, чтобы кто-то за ней проследил. Вряд ли при том она делала это из опасений перед пьяными завсегдатаями, которые не прочь провести хороший вечер с приятной девицей, особенно под нужным градусом.
Оставив машину, женщина кивнула Фрэнку, всё ещё слишком странная, отрешённая от внешнего, и выскользнула наружу, глубоко вдохнула прохладный воздух. Ничего не предвещало беды или даже просто мелких неприятностей - это был самый обычный двор, которых сотни во всём городе; безошибочно выбрав направление, Энджи издала певучий протяжный звук, привлекая к себе внимание спутника, и быстро зашагала дальше.
Почему-то ей казалось, что времени у них в обрез - и, забегая чуть вперёд, можно было сказать, что в какой-то мере времени им действительно не хватило.

Лифт богиня проигнорировала, предпочтя на нужный этаж подняться пешком. Она не испытывала особой любви к технике, хоть и прожила в космосе какое-то время в странноватом союзе, где в наличии были гениальный инженер и модифицированный киборг; имея такую возможность, асинья предпочитала доверять собственным ногам.
Некоторое время Альдриф сосредоточенно смотрела на дверь, сделав мужчине жест не двигаться; лицо её, обычно просто бледное, приобрело какой-то нездоровый пепельный оттенок с лёгкой примесью землистости - примерно так в представлении людей должен был бы выглядеть труп. Связь с миром мёртвых была не самым приятным атрибутом для сохранения женской красоты, если было говорить откровенно, но зато она имела множество других преимуществ. Хотя госпожа погони мало что осознавала в колдовстве, а в некромантии и прочих искусствах - и того меньше, понимать дыхание вечности Хельхейм научил свою новоиспечённую королеву много лучше, чем она могла бы постигнуть это раньше.
- Там смерть, - коротко предупредила она своего спутника. - Недавняя, но живых в жилье уже нет.
Жестом фокусника она извлекла из внутреннего кармана куртки набор отмычек, пощёлкала серебристыми полосами металла и, присев на одно колено около входа, внимательно осмотрела замок. Ей, в отличие от смертных рас, не было нужды бояться оставить свои отпечатки или биоматериал; дети природы, плоть от плоти её, они своими телами принадлежали земле, и ничего не оставалось от их следов. Всё с тем же бескрайне спокойным видом в полторы секунды леди погони вскрыла и толкнула дверь, бесшумно поднявшись на ноги, вошла внутрь. Что бы не ждало их внутри, навредить асинье оно вряд ли могло - разве что там в полном своём трикстерском великолепии сидел бы Локи, затеявший какую-то очередную партию своей неведомой игры.
Но Энджела в этом сомневалась. Брат любил странноватые шутки, но всё же подставлять махом весь Асгард в данный конкретный момент ему было не слишком выгодно. По крайней мере, воительнице хотелось бы в это верить; как-никак, Лафейсон был ей семьёй, и, возможно, той бесконечно малой частью семьи, с которой можно было рассчитывать хотя бы на подобие понимания друг с другом.

В квартире витал неприятный, чуть сладковатый запах тлена.

Однокомнатная студия с небольшим коридором, обставлена без фантазии и особого интереса. Явно сдавалась, причём за небольшие деньги. Быстро, цепко посмотрев по сторонам и не увидев ничего важного, Бескрылая пожала плечами и пошла дальше.
Увиденное в комнате её не слишком удивило: мёртвое тело молодой, лет двадцати двух, девицы со следами удавки на шее. Не самый приятный способ смерти, но оплакивать эту жертву желания не было - скорее всего, она долго шла к столь успешному завершению своей яркой карьеры. Вокруг не было особого беспорядка, разве что разворошены были несколько стопок бумаг, а пара блокнотов валялась с наспех вырванными листами. Вряд ли целью визита убийцы был грабёж - тогда бы взял что-нибудь посерьёзнее, хотя бы золотые серьги, видневшиеся в ушах.
Скорее, искали что-то более неоднозначное.
- Ну вот, могу представить, - произнесла Охотница всё тем же ровным голосом, - наша таинственная роковая женщина. Мертва уже примерно… Пятьдесят часов по времени Мидгарда. Не нашла взаимопонимания с заказчиком или имела какие другие видные заслуги, как думаешь?

Пряча во внутренний карман тонкие серебристые полоски отмычек, женщина едва уловимо пожала плечами. Учитывая тех знакомых, что подобрали её к себе после выпадения из запечатанного Хевена, она ещё обладала далеко не самыми странными навыками. Ну подумаешь, умела угонять космические корабли - учитывая таланты к поискам неприятностей у их лидера, это было больше насущной необходимостью.
- Я полтора года шарилась по всей вселенной со Стражами Галактики. Большая часть моих умений не совсем законна, но крайне полезна, - безразлично пояснила Альдриф.
Воспитанная весьма своеобразными девицами Десятого Мира, которые мерилом всего почитали золото и драгоценности, богиня охоты имела заметные проблемы с моральными настройками. Чёрное и белое она различала только по комментариям Куилла, который пытался объяснить, почему Корпус Нова пытается пристрелить или хотя бы запрятать глубоко в тюрьму всю команду на этот раз, но особого успеха в освоении законности не постигла. Наиболее популярным в сакральных мирах способом решения конфликтов, а так же любых иных сложных ситуаций было право сильного - им и пользовались от начала времён.

Отдав телефон и перебросив на плече сумку поудобнее, женщина бесшумно прошла мимо Кастла, внимательно изучила небогатую флору на подоконнике: один кактус и полумёртвый алоэ, который очень давно не поливали. Вздохнув, асинья протянула руку и коснулась почвы кончиками пальцев; лёгкое зеленоватое сияние, сошедшее с её ладони, проникло к корням, окутало несчастное растение запахом весны, дышащим жизнью, и спустя миг цветок вновь зазеленел, наполнившись соком.
- Если здесь что-то и было, то его забрали с собой, - чуть качнула головой Энджела, будто бы нехотя оторвавшись от своего занятия, - но я следов не вижу. Не думаю, что эта Синти, или кем она там была на самом деле, занималась растениями. Скорее всего, дурманник ей просто вручили и велели пользоваться им… Это разумно, технологии Мидгарда пока недостаточно хороши, чтобы определять магические составляющие: всё-таки путь развития человечества опирается больше на науку, чем на волшебство, и поэтому в крови жертв если и обнаружили что-то странное, то не смогли расшифровать. Может, списали на новый наркотик, а может, просто не смогли определить вещество. Её могли загипнотизировать, впрочем, чтобы не создавать шума, большей части сакральных существ такой фокус вполне по силам, особенно если жертва не ждёт подвоха. Судя по тому, во что влипла эта прекрасная леди, сильно благоразумной её не назовёшь - могла и не думать, что её решат убить следом.
За что и поплатилась, похоже, да.

Осмотревшись по сторонам, дочь Вотана попыталась представить, что полезное они могли найти здесь, но в голову ничего не шло. Судя по тому, что убийца постарался уничтожить следы реальной личности официантки, он вполне предполагал, что за ним всё-таки могут идти по пятам.
С другой стороны, учитывая фигурировавший дурманник… Воительница куснула себя за нижнюю губу, пытаясь уловить ускользавшую куда-то мысль за хвост. Сейдмад или колдун, кем бы ни был этот таинственный полуночный гость, он был родом не из этого мира, как сама богиня, и тогда, просто не зная, что искать, мог пропустить что-то полезное, не очевидное для существа сакральной природы.
Обдумав эту возможность ещё раз, Альдриф снова начала бродить по квартире, на этот раз намного медленнее, позволяя интуиции самой руководить её действиями; и в конце концов усилия её были вознаграждены. Она нашла сумку, повешенную внутри гардероба: обычную, чёрную сумку из кожзама, с какими-то аппликациями снаружи. Документов не было, зато богиня нашла кошелёк, покопалась в нём, перебрав небогатые сбережения наличностью, какую-то карточку для такси, пару бесполезных чеков, а потом, открыв внутренность портмоне, обнаружила там несколько банковских карт.
Вёльва перебрала их, вытащив из отделения.
- Хм. Фрэнк, смотри. Кажется, это кредитки, и они все оформлены на одно имя. Если девица и впрямь была невысокого полёта, у неё могло не быть поддельных документов… Роза-Элен Симмонс, - зачитала госпожа охоты, пристально посмотрела на труп на полу, - жаль, что я не умею говорить с мертвецами, не принадлежащих Хельхейму. Ладно, я напишу Лие, пусть проверит и это имя, вдруг повезёт.

Минут через десять снова зазвонил телефон Альдриф; богиня, приняв вызов, положила трубку динамиком вверх, чтобы бодрый голос было лучше слышно им обоим.
- В Рио этом дизир заблудятся, но всё, что нашла, я сейчас отправлю тебе на почту. А вот по твоей Симмонс интересная песня, - зачирикала девушка под привычный уже аккомпанемент постукивания клавиш. - В фейсбуке я нашла несколько страниц с похожими лицами, все на разные имена и все явно такие… Ну такие, не очень качественного вида временные поделки, а вот по Розе-Элен - нет ничего, но зато я нашла её в списках отчисленных из колледжа в прошлом месяце и нашла похожую студентку на групповых фотографиях, правда, она носила очки, но если снять… В общем, думаю, что это действительно её настоящее имя. Пошарила по страничкам её бывших однокурсников… И тут есть, за что зацепиться; она в компании двух других девиц и одного парня каталась в Швецию в конце февраля.
- Первое убийство было в Уппсале, - медленно произнесла королевна, глянув на мужчину рядом с собой.
- Точно! Но тут ещё интереснее, я начала искать этих студентов, с которыми она была; на обеих девушек есть заявления о пропавших без вести.
- А парень?
- А на парня нет, но-о он не выходил в соцсети с той поездки, и я думаю, что это вполне себе связанные события. Его страницу и фотографии сброшу тоже, и пока интересные подробности закончились.
Распрощавшись с подругой, Охотница сбросила звонок и вновь протянула мобильник Фрэнку, уступая ему право копаться в собранной информации. Электронная почта пока оставалась для асиньи недосягаемыми вершинами технического прогресса, и она, в общем-то, не была уверена, что готова в них копаться.

Сев прямо на пол, Бескрылая внимательно посмотрела на труп. Она не испытывала никакого страха перед мертвецами, повидав их столько, что всех было и не упомнить, и созерцание этого ничего не отличалось от рассматривания какого-нибудь непривычного элемента пейзажа.
- У меня есть одно… Нехорошее подозрение, - наконец произнесла асинья, - что на самом деле парень мёртв тоже, а вместо него выступает один горячо любимый всеми Девятью Мирами свартальв. Малекит очень успешен в переодевании, даже я в своё время смогла отличить его от подруги далеко не сразу. Но это не объясняет мне пропавших девушек - разве что Проклятый постарался избавиться от свидетелей, чтобы не проявить себя раньше времени. В принципе, вполне в его духе. Отправимся в Бразилию?

Положив острый подбородок на подтянутое к груди колено, сейдкона с задумчивым любопытством наблюдала за манипуляциями человека. Она очень многое упускала из виду в общении со смертными, это была истинная правда; слишком плохо она знала этот мир. Последнее, что пришло бы в голову Альдриф, был чей-то любовный интерес.
Не только к Малекиту, а вообще к кому угодно. Слишком далека была от этого сама воительница.
- Романтический ужин со свартальвом? Хороший способ почувствовать вкус к жизни, - как-то странно улыбнулась женщина. - В те несколько последних секунд, когда обман уже раскроется, но ты ещё не успеваешь умереть. Сразу понимаешь, что жизнь - очень ценный товар… Впрочем, это в любом случае уже ничего не изменит.
Ловко поднявшись на ноги, богиня чуть подумала, потом открыла сумку и сосредоточенно покопалась в её недрах. Кем бы не была женщина и к какой бы расе она не принадлежала, всегда у неё найдётся своё собственное, пятое карманное измерение.
- Да, смогу. У меня ещё есть несколько телепортационных камней, их энергии хватает на то, чтобы переходить в пределах нескольких миров, в одном Мидгарде это и подавно несложно, - осмотрев всё то, что у неё оставалось, и хорошо подумав, согласилась госпожа погони. - Здесь нам больше ничего не нужно, похоже.
Они вышли из квартиры Розы-Элен; Альдриф бесшумно прикрыла за собой дверь и, не оглядываясь, пошла вниз по лестнице. На улице было тихо и спокойно; лёгкий привкус ночного воздуха был приятен. Немного поразмышляв над тем, стоит ли предложить вызвать полицию, богиня сама себе ответила, что нет, не стоит. Смерть этой девицы ничего для неё не значила. Девица играла с вещами, которых не осознавала, и конец её был предсказуем. Такова жизнь - и такова её цена.
В конце концов, у людей была свобода воли, и они совершенно спокойно могли растрачивать своё время и свою жизнь на своё усмотрение. Если кто-то хотел быть самоубийцей - и на то у них было полное право, скатываться вниз тоже можно было весело и со вкусом. Придержав за собой створку подъезда, женщина кивнула Кастлу и медленно пошла к фургону, бесшумно ступая по теням.
В Бразилии вёльва ни разу не была, но даже не испытывала никакого интереса и не казалась образцом воодушевления. Работу просто следовало закончить… Похоже, свартальв просто давненько не огребал по своей разноцветной морде чем-нибудь достаточно тяжёлым.
Спутники остановились у припаркованного автомобиля; вновь кивнув Фрэнку, Бескрылая осталась снаружи. Ей ничего не было нужно; небольшой арсенал для охоты, состоявший из пары рукоятей, способных выращивать любую форму лезвий, у неё и без того был.

Асинья прислонилась плечом к прохладному металлу фургона и помолчала немного, осмысливая вопрос. Если бы она знала, чего вообще хочет Проклятый, ей самой было бы куда проще. Но, даже несмотря на то, что ей не посчастливилось путешествовать с ним по галактике, она так и не поняла, каков смысл для него во всём этом. Проклятый хотел утопить Девять Миров в крови - но зачем?
Честно говоря, королевна не была уверена даже в том, что он сам это знает. Эльфа вело безумие с привкусом Дикой Охоты, и ему в этом безумии было вполне комфортно.
- Малекит… Я не знаю, зачем ему это. Малекиту несколько столетий, и из того, что я знаю о нём, выходит, что он всегда просто хотел посеять разрушение. Без всякой цели, он просто хотел, чтобы не стало Асгарда и всего, что с ним связано. Малекит, в общем-то, заметно безумен, хотя его не назовёшь глупцом. Он умён и изворотлив, но в части его поступков начисто отсутствует… Смысл? Нет, не то слово. Ему хочется веселиться - и он веселится. Такова суть его народа: кровь, боль, псы в гонке и много других занимательных вещей. Он ненавидит богов, поэтому я не удивлена его стремлению использовать нынешнюю ситуацию на максимум. Но это всё, что я могу тебе рассказать. Порой я думаю, что Малекит сам не знает, зачем ему это всё. Ты готов? Извини, мне нужно взять тебя за руку; камни способны работать только при телесном контакте.
Горячие пальцы воительницы мягко сжали чужой локоть; и через секунду их обоих пожрала белая вспышка, перенося в другую страну. По ушам мгновенно ударили звуки машин - похоже, телепортация выбросила их почти в самом центре Рио.

Осмотрев округлый булыжник с клубившимся внутри туманом, Охотница любовно убрала его обратно в сумку. Ещё на один-два переноса зачарованной Сэрой магии должно было хватить.
- Фрэнк, я видела у тебя огнестрельное оружие, - обратилась вдруг к мужчине асинья. - Какой металл вы используете для пуль? Свартальвы боятся железа, и прикосновение его убивает всякую их магию.

Альдриф тяжело вздохнула, глядя куда-то в низкое тёмное небо, потом медленно кивнула. Ей было всё ещё тяжело говорить о смерти старшего брата, и едва ли эта тяжесть вообще когда-то могла исчезнуть, но вкупе с припадками веселья у Малекита события эти особенно царапали ей сердце. Раньше было проще - и лучше; ничего не тревожило Охотницу, и ни до чего не было ей дела. С тех пор, как в её жизни появилась семья, всё больше редевшая и гибнувшая, жизнь превратилась в череду отвратительных известий.
- Может быть, - тихо признала она. - Может быть… Малекит всегда ненавидел Тора - как, впрочем, и любого другого аса, но Тора он ненавидел особенно сильно. Наверное, не мог ему простить собственных проигрышей. И вполне в духе Проклятого праздновать гибель врага… Пусть косвенно, но всё же он приложил руку к тому, что произошло с Тором, и Асгард по его милости надолго пришёл в упадок. Ему есть, чем гордиться.
На короткое мгновение богиня сжала сильную руку в кулак до того, что побелели костяшки, а затем - вновь расслабилась. Как бы то ни было, но у них не оставалось особого выбора - был ли убийцей в самом деле Малекит или же кто-то другой из богатого разнообразия врагов, нажитых асами за многие годы своей славной истории, его в любом случае следовало остановить. Разница была лишь в том, что эльфа и его безумие остановить могла бы лишь смерть, а он имел очень неприятную особенность всегда вдруг находиться живым. Утешало то, что, если Проклятого всё же удалось бы вспугнуть и отвлечь от серии его прелестных ритуалов, он в скором времени потерял бы интерес к ним.
Пусть найдёт что-нибудь другое; по крайней мере, за жизнь своих родственников госпожа погони опасалась сильно меньше. Они хотя бы могли за себя постоять -  в отличие от человечества, не привыкшего к полоумным мистическим созданиям у себя под боком.

Замечание Кастла не слишком её задело.
- Извини, - ответила воительница, спокойно выдержав взгляд человека, который в самом оптимистичном случае можно было бы назвать сильно неодобрительным, - мне всё ещё сложно ориентироваться в этом мире. В космосе тёмные альвы вообще были последним, что нас могло бы побеспокоить, потому что наглухо сумасшедший Ши'Ар давно занял себе нишу самой большой проблемы Млечного Пути; в Асгарде же с железом и подавно нет проблем. Жаль, что я не взяла с собой меч.
На этом стремление божества как-то обсуждать подобное замечание иссякло. В конце концов, немалым прогрессом было то, что она вообще как-то общалась с человеком; ещё лет десять назад пределом Энджелы в социальной адаптации были три фразы в месяц. Она не любила общество, возможно, намного сильнее, чем общество не любило её.
- Найди мне ещё раз его фотографию, пожалуйста, - обратилась сейдкона к Кастлу, протянула свой телефон. - Мы достаточно знаем о нём, чтобы мне не потребовалась аура для этого… Я попробую встать на след.
Запрокинув голову и придерживая одной рукой густые рыжие волосы, точно пальцами искала на своей голове ставшую уже привычной тяжесть короны, женщина смотрела на статую, распростёршую объятия, точно стремилась она обхватить весь мир. Что-то в ней тревожило воспитанницу Хевена - она толком не могла сформулировать, что именно, но всё же что-то было не так. Это было далёкое, древнее чувство, зароненное в неё жизнью среди отверженных ангелов.
По божественным меркам, исчислявшимся не тысячелетиями даже - миллионами лет, история о проповеднике из Назарета была совсем недавно. Бескрылая не могла её помнить; в Десятом мире не было никакой информации о новых событиях - но она всё равно чувствовала что-то неуловимо знакомое.
Беспокойное.

- Спасибо, - произнесла воительница, вновь беря свой мобильник и обратив прозрачные глаза к экрану. - Ты не расскажешь мне про эту статую? Потом.
И она замолчала, чуть прищурившись. Дымка в тревожном, хищном взгляде вечной гончей стала ярче, засияла лунным отблеском, пока она жадно черпала из мира всё то, что вселенная могла бы ей поведать; через несколько минут, растянувшихся в вечность, женщина просто кивнула и убрала телефон обратно в сумку. Теперь Одинсдоттир знала всё, что было необходимо, и чутьё её поймало тонкую, почти незаметную нить чужого присутствия.
Если они поторопятся - а королевна была полна решимости это сделать - у следующей жертвы появился шанс избежать своей скорбной участи до того, как его сердце встретится с клинком в руках убийцы. У того наверняка сейчас будет кризис жанра: всё же безукоризненно работавшую схему с женщиной, подсаживающейся за столик, теперь разыграть будет… Не невозможно, нет; в Альдриф всё ещё крепка была память о том, как свартальв притворялся её подругой - но неизмеримо сложнее.
Либо теперь массовику-затейнику всея Десяти миров придётся в срочном порядке искать себе новую сообщницу.
Этими подозрениями асинья поделилась с Кастлом, и голос её, мягкий, немного напевный, вновь звучал безлико:
- Я смогу найти этого человека, я вижу его следы здесь. Я думаю… Что у нас есть немного времени; у Малекита будут определённые сложности с тем, чтобы найти соблазнительницу здесь или притвориться ей самому. Как ты хочешь найти машину? Угнать или арендовать на время? Я бы предложила свою помощь, у меня есть… Есть деньги, но нет документов. С этим всегда возникает много сложностей в Америке.

Охотница представила, как подойдёт к кому-нибудь из местных и задаст вопрос вроде "не могли бы Вы рассказать мне про эту статую, потому что от неё дышит чем-то очень знакомым, похожим на мой дом". Сложно было представить, что бы ей на это вообще могли ответить, но смело можно было предположить, что ничего хорошего.
У асиньи был не очень богатый опыт взаимодействия с социумом, но блестящим его было не назвать. Даже Дракс, существо по сути своей лишённое большей части человеческих качеств, был на этом поприще намного успешнее. Он, по крайней мере, разговаривал и иногда даже умудрялся начать диалог сам - без стимулирующего удара по голове.
Бескрылая существовала где-то вне реального мира, вполне удовлетворённая собственным мысленным загончиком. Там было спокойно.
- Я стараюсь не разговаривать со смертными, которых не знаю, - несколько смущённо ответила Альдриф, отчего её жёсткое чеканное лицо на мгновение смягчилось. - Они начинают задавать неудобные вопросы, а потом очень пугаются ответов, которые на них слышат. Это не особенно способствует нашим хорошим отношениям. Скорее… Наоборот. Да… Возможно, ты прав. Если бы я была так же безумна, как Малекит, я бы, наверное, усмотрела в этом какой-то высший смысл. Или придумала его себе.

Кивнув своему спутнику, что поняла и будет ждать здесь, женщина мягким стелящимся шагом подошла к стойке журналов и задумчиво её крутанула. С обложек на асинью смотрели полуобнажённые гламурные красотки с распущенными волосами и волоокими глазами. В приоткрытых ртах должна была чувствоваться страсть, но с точки зрения леди погони они были слишком искусственными.
Как манекены или достаточно хорошо написанные картины. Неживые.
От созерцания этого образчика маркетинговых ходов богиню отвлекли вломившиеся в магазинчик идиоты, которые в теории должны были бы сойти за уличных грабителей. Вёльва изящно приподняла широкую рыжую бровь в жесте вежливого удивления, оценив стволы, которые на неё смотрели.
Может быть, парни под кайфом или пьяны? Или просто не дружат с головой?
Не заметить татуировки и странные белёсые глаза, смотревшие в самую душу, было очень, очень сложно. И даже если конкретно эти человеческие образцы морали и нравственности никогда ничего не слышали про Асгард, поскольку он не относился к их реальности никаким образом, у них должно было бы хватить мозгов, чтобы понять - у простой женщины не может быть таких глаз…
Но, кажется, нет.
Этот вывод был слишком сложен.

Энджела улыбнулась. Это было скорее оскалом голодного волка, у которого на горизонте замаячили упитанные барашки, но сама асинья искренне считала, что это должно вызвать какой-то положительный отклик у окружающих.
- Если вы сейчас просто уйдёте, я сделаю вид, что ничего не было, - предложила она, - и мы разойдёмся ко взаимному удовольствию.
Но криминальные элементы подобного пошиба никогда не славились хоть какой-то логикой мышления, поэтому эффекта слова божества не произвели, или, будет вернее сказать, произвели строго обратный. Увидев, как равнодушно отнеслась странная женщина к двум выстрелам в живот, нормальные - или хотя бы слегка вменяемые - грабители предпочли бы сбежать, куда глаза глядят, чтобы не проверять, что именно столь бронебойная дама может сделать с ними в случае неприятного сближения, но этим двум гениям криминального бизнеса до каких-то зачатков ума явно было ещё расти и расти.
Дочь Вотана вздохнула. Она не любила подобных бессмысленных стычек, хотя и не смущалась особо своей привычки снимать головы со всех тех, кто её раздражал. Но обычно они долго шли к успеху, чтобы получить такой результат - вот, например, как эта пара юных гениев.
На всякий случай королевна предложила им пойти к лешему ещё раз, сохранив ей время, а им - конечности, но результатом её щедрого предложения стали ещё два выстрела - на этот раз в голову. Раздражённо поморщившись, воительница подняла руку и выпутала из длинных медных волос свинцовый шарик, который брезгливо бросила к своим ногам.
Похоже, Бразилия была не так избалована супергероями, как Северная Америка, из-за чего на особое понимание рассчитывать не приходилось. Да что там особое! Ни на какое не приходилось.
Сейдкона тяжело взодхнула.
- Я же предупреждала, - тоскливо произнесла она за мгновение до того, как исчезнуть, точно смазанная фотография, превратившись в стремительный и короткий огненный штрих.

Человеческий глаз не способен был уследить за существом, которое могло двигаться быстрее молнии, и два идиота вряд ли успели понять, что с ними произошло. Одним королевна пробила сначала стеллаж, неудачно подвернувшийся под руку, затем слегка покорёжила кафельный пол, а второму в два удара объяснила, где он не прав, практически не оставив на нём живого места.
Прихватив с собой поверженных противников, растерявших не только весь свой пыл и задор, но даже оружие, за ноги, рыжая выволокла их на улицу и ссыпала друг на друга, как бесполезные матрасы. Впрочем, можно было смело сказать, что в остовах кроватей было больше проку, чем в том, что осталось от славной парочки, от которой сегодня отвернулась изменчивая госпожа Удача.

Когда Фрэнк вернулся, Энджела сидела на сложенных в кучку незадачливых грабителях, задумчиво подправляя ногти отобранным у одного из них ножом. Эффект был довольно сомнительным, потому что вместо нормального оружия это была какая-то пошлейшая жестянка, но за неимением лучшего приходилось обходиться им. Пусть госпожа погони не слишком хорошо ориентировалась в Мидгарде, ей всё-таки хватало воображения представить реакцию на странную татуированную девицу, которая, сидя на двух полутрупах, правит маникюр боевым топором.
Одинсоны бы порадовались расовой верности своей сестры, но вот насчёт смертных были определённые сомнения. Их хрупкую психику следовало охранять от потрясений подобного масштаба.
- И что мне с ними следует делать? - Спросила женщина почти равнодушно. - Ну за исключением того, что я уже и так переломала им половину рёбер? Повесить головы над камином в качестве украшения интерьера? Предлагала же пойти вон, нет, надо обязательно удостовериться, что никто не шутит. Почему половина мужчин так глупы?
Из-под опрокинутого прилавка тем временем вылезал помятый, но живой и относительно здоровый продавец журналов, который икал и издавал какие-то нечленораздельные звуки, тыкая пальцем в Альдриф. Та отреагировала на это со стоическим скептицизмом, приложив ладонь к губам в призыве заткнуться, а затем сделав жест с просьбой куда-нибудь деться. Дважды её повторять паренёк не заставил и юркнул обратно под родной прилавок, перед этим оценивающе посмотрев на Кастла и придя к выводу, что связываться с двумя подобными кадрами вообще не стоит. Пусть их. В конце концов, даже если они заберут себе все его журналы, он вряд ли разорится.
Собственная жизнь дороже.

Воительница сломала в пальцах раскладной нож и брезгливо ссыпала посверкивающие тусклыми бликами острые осколки себе под ноги, после чего старательно вдавила их в пол тяжёлым ботинком.