Булькающая синяя рыба - всё ещё являющаяся редким эндемичным видом фауны - интересовала Альдриф сильно меньше, чем сам допрашивающий; было в этом мужчине что-то, крайне упорно притягивающее её внимание. Бросив на чирикающего соловья очевидно водного происхождения обжигающий взор, который мгновенно заставил инопланетного гостя притихнуть и смирно сложить весь свой богатый арсенал конечностей на виду, а затем и вовсе прикинуться паинькой, Охотница посмотрела на мужчину прямо и открыто. Ни хитрости, ни умения быть незаметной Хевен в свою воспитанницу не вложил, зато бесстрашия в ней существовало столько, что хватило бы на пятерых.
Золотые глаза незнакомца чуть полыхали - янтарные, тревожные, совсем не человеческие; скорее кошачьи, жуткие, с каким-то сумрачным, хищническим блеском. Да и вообще, было в нём, крепко сложенном, широкоплечем, что-то такое, что тревожило богиню; леопард, грациозная машина убийств в идеальном теле. Здесь было много смертных, чья раса была бесконечно далека от человеческой, но тут инстинкты охотника ощущали больше звериного, близкого ей по самому духу. Тонко очерченные ноздри рыжеволосой хищно раздулись, когда она глубоко вдохнула его запах: алкоголь, сигареты, парфюм, металл.
Кровь. Много крови. Кровь давно пропитала его волосы, кожу, руки, крепкие клыки на верхней челюсти, блеснувшие в оскале. Аль на мгновение склонила голову к левому плечу, усмехнувшись; быстрым змеиным жестом облизнула губы.
"Не задумывайся. Не до того."
Она сложила белоснежные руки с аккуратным французским маникюром на столешнице, переплела тонкие пальцы. На левом запястье у богини был браслет - тонкая золотая цепочка с подвеской-кошкой, и Энджи смотрела на неё. Ещё один вдох. Наваждение, образа лесов, дикой погони, привкус железа на губах - всё отступило.
Что именно перевела Бескрылая, осталось за кадром (а она со своей асовской честной прямотой перевела всё именно так, как Крид высказал, да ещё и добавив от себя совет заткнуться и не отсвечивать, если кто-то не хочет крупных неприятностей), но больше дурацких вопросов за столиком сегодня не возникало. Поникнув и лишь слегка посвистывая, Свиверель послушно кивал, послушно отвечал и послушно отнекивался: они, да ну что, да ну ни разу в жизни; они - очень честная межгалактическая корпорация; исключительно выгодные сделки в правовом поле, а страховка - это лишь побочный эффект, когда случается форс-мажор; что вы-что вы, никак нет, специально получать страховку недопустимо; и вообще, за грабежами и преступлениями обращайтесь к Опустошителям. На этом моменте полные губы Альдриф конвульсивно дёрнулись, но взор её остался расслабленно-спокойным: с весёлой бандой синекожих пиратов, доставших большую часть обитаемого космоса своим отвратительным поведением и привычкой появляться из ниоткуда, она уже имела счастье познакомиться и могла совершенно точно сказать, что, появись здесь ребята Йонду, от Тихих Комнат не только бы развалин не осталось, но даже воспоминаний. В методах Опустошители не скупились, предпочитая действовать красиво так, масштабненько, с самоотдачей и размахом. В прочем, чего ещё хотеть от банды, которая воспитала такое чудо природы, как Питер Квилл - одного этого факта достаточно, чтобы оценить всю их глубокую своеобразность в жизненном подходе.
А рыбка всё чирикала, чирикала, переходя местами даже на ультразвук, и в конце концов, кажется, утомила своей внезапной сговорчивостью даже крайне терпеливую воительницу.
- Мой народ предпочитал проводить допросы, попутно отрезая подозреваемому части тела, - вполголоса произнесла женщина наконец, откидываясь на спинку своего стула и чуть заметно покачивая ногой. - Иногда я склонна думать, что это не такая уж плохая практика - до тех пор, пока жертва имеет способность разговаривать. Зато сколько полезной информации добывается в короткий срок! Всё же излишний гуманизм губит смертных.
Свиверель грустно и очень честно похлопал на асинью глазами. Слов, которые она произносила на, кажется, французском - в земных языках Энджела путалась только так - он не понимал, зато внятно уловил поползновение фиалковой ленты схлестнуться у него на горле, отчего окончательно загрустил и явно обдумывал теперь технический план бегства в свои родные болота. Потерев кончиками длинных пальцев переносицу, этим жестом умудрившись выразить всё своё мнение касательно корпорации, космической чумы и прочих страданий высокоразвитых рас, асинья повернула голову к Виктору и чуть приподняла бровь. Это было что-то вроде "может быть, уже отпустим птичку в свободный полёт, раз никакого другого толка с неё всё равно нет", заданное исключительно глазами.
Несмотря на отсутствие зрачка, ледяные провалы глазниц Охотницы обладали редкой выразительностью. Погасшее было в них свечение разгоралось вновь.