[AVA]http://s6.uploads.ru/VlNF9.jpg[/AVA]Квартиру в качестве площадки для экспериментов Альдриф забраковала, не дожидаясь, пока Сэра пообещает побить её веником, потому что за последнюю неделю Охотница успела: сломать кровать (эту, правда, совместно с Донаром), уронить люстру, случайно зацепив её крылом, когда вдруг перекинулась в сову, проломить кресло, прыгнув на него тигрицей, а под занавес - заполонить всю кухню буйно вошедшей в рост геранью. Решив не доводить дом до состояния древнегреческих развалин, асинья сначала ретировалась было на крышу, но сосредотачиваться и пытаться как-то постичь чудные виденья собственного разума там основательно мешал завывающий над ухом ветер, и тогда женщина перебралась в Центральный Парк, оказавшийся вариантом и доступным, и вполне удобным.
Здесь были и деревья, чей шёпот так согревал сердце богини, и озеро, чьи воды, затянутые сероватым льдом, стеклянно блестели на солнце, и сломать что-либо, отойдя с центральной аллеи, украшенной аккуратными фонарями, было достаточно проблематично по причине полного отсутствия обстановки. Стволы многолетних клёнов терпели и не такое. Поэтому дочь Одина наслаждалась моментом, скинув с себя красную куртку и шапку с оленями - подарок Лии на Новый Год, которого та отчего-то сильно засмущалась, - и подставив себя холодному воздуху, приятно нежившему гибкое тело.
Сегодня ей впервые удалась осмысленная трансформация именно в то, что хотелось, и крупная рыжая кошка с длинной пушистой шёрсткой радостно прыгала по сугробам добрые два часа, словно была трёхмесячным котёнком, а не взрослой и умной женщиной, на время сбросившей человеческий облик. Лишь вволю нарезвившись, Охотница, отфыркиваясь, выбралась из сугроба, отряхнула задней лапой ушко и плюхнулась на свой роскошный хвост, раскрытой пастью ловя падающие снежинки.
Было весело - и при этом совсем не так, как весело бывало там, в настоящей шкурке.

Прикрыв глаза, Аль представила себя в человеческом теле, вытянулась, напрягая мускулы спины, и на мгновение ощутила холодок, скользнувший по позвоночнику - а потом чувство вновь пропало, сменившись теплом и от огненно-рыжей шёрстки. Форма бога упорно не желала возвращаться обратно, словно зверь, долгие тысячелетия бывший запертым там, глубоко внутри, не хотел возвращаться в подсознание. Хвост кошки конвульсивно дёрнулся, взметнувшись вверх, точно флаг, и вновь лёг параллельно земле. О такой возможности, нужно признать, изначально она не подумала - и даже не прихватила с собой телепортационный камушек, об который на крайний случай можно было бы попробовать отереться щекой и вернуться домой, где спокойно лечь спать и ждать, чем это всё обернётся.
Сев обратно на снег, кошка вытянула переднюю левую лапу и внимательно её осмотрела, даже пару раз лизнула - подушечки пахли влагой и землёй, да и на вкус были как-то не очень. Выпустив когти, рыжая осмотрела и их заодно тоже, обнюхала и слегка поморщилась. Потянувшись, Энджела поднялась на лапы и легко затрусила по тропинке, бесшумно опускаясь в снег. И без того невероятно острый слух Альдриф стал совершенно сверхъестественным, она могла услышать, как скреблись в нескольких километрах отсюда мыши под корнями старого клёна; как пищали с другой стороны воробьи; как какая-то юная влюблённая парочка, прячущаяся от родителей, жадно целовалась на лавочке на соседней аллее, дыша друг на друга.

Пробежав с пару километров, кошка остановилась у одной скамьи с высокой спинкой, спружинила задними лапами от земли и грациозно запрыгнула на сиденье; подтянув под себя лапки и обвив их хвостом, зверь уютно устроился и стал, почти не моргая, смотреть куда-то вдаль. Нельзя сказать, что Энджела, оказавшись вдруг запертой в пушистой шкурке, сильно беспокоилась: как показывал опыт, что нельзя сделать с наскоку, можно получить терпением, а вот уж его у прирождённого охотника было в избытке. Как минимум, её в скором времени должна была бы начать искать Сэра - ну хотя бы через пару дней, и наверняка тогда ангел обнаружит холмик, сложившийся из неспешно кружащихся снежинок, которые будут символизировать сугробо-кошку, до определённого момента бывшую богиней.
Зевнув и продемонстрировав острые жемчужные клыки, рыжая неторопливо отёрлась щекой о подлокотник своей скамейки, которую зверёк нашёл вполне сносным ложем для своей царской тушки, проводила хищным взглядом стайку голубей, торопливо взлетевших в воздух, и легла. Кончик пушистого хвоста медленно покачивался из стороны в сторону.

[AVA]http://s6.uploads.ru/VlNF9.jpg[/AVA]Несколько конвульсивно подёргивая хвостом, кошка наблюдала за происходящим со сдержанным любопытством каменного идола с острова Пасхи, смутно подозревая вокруг себя какой-то глобальный заговор идиотов. Уже несколько прошедших мимо личностей сложно определимого биологического вида заставили её выпустить когти и пожелать вцепиться в кого-нибудь с полной самоотдачей, потому что все эти ужасные запахи, которые они источали, музыка из наушников и отвратительный смех никак не способствовали постижению дзена в одиночестве. Примерно через три часа, покрывшись лёгкой наледью, Энджела готова была придушить уже даже слона, наплевав на существенную разницу в размерах, но где-то здесь, словно бы вселенная наконец-то смилостивилась, ей повезло.
На лавочку рядом села высокая женщина, одетая в строгое чёрное пальто; дёрнув ушками, рыжий зверёк повернул хищную морду и уткнулся взглядом в свою находку, которая какого-то чёрта лысого решила нарушить её покой. Спустя несколько бесконечно длинных мгновений изумрудные глаза вспыхнули, а узкие щёлочки зрачков едва заметно расширились: она узнала эту странную гостью, громко и крайне эмоционально ругающуюся в телефон не неведомого клиента. Сложно, в прочем, было не узнать человека, - ну, с некоторыми вариативными допущениями генома, но всё же - с которым пару дней назад грустно ломался об неприятности реальности, которые начинаются сами собой, стоит лишь неосторожно открыть глаза утром и выбраться из тёплых объятий постели.
Издав приятное урчание от поглаживающей руки, Бескрылая прижалась к бедру женщины тёплым боком и уже почти замедитировала, как вдруг что-то встряхнулось, подпрыгнуло и пролетело приличное расстояние в непонятную сторону куда-то от уютно насиженного места. Зверь, которого бесцеремонно сгребли в охапку, негодующе открыл один глаз. Хвост мотался и стороны в сторону, точно маятник, пытаясь стимулировать мозговую деятельность.
- Мяу?.. - Задумчиво протянула кошка, пытаясь осмыслить себя, снег, автомобиль, Дженнифер в одной точке пространства.
Получалось, как всегда, отчего-то не слишком хорошо, но вскоре Охотница решила, что скромность габаритов тушки - не повод оставаться вдали от общего веселья, после чего радостно заскакала по сугробам навстречу приключениям, стараясь не ставить лапы на неутоптанный снег, в который почему-то упорно пыталась провалиться почти по грудь.

Ничего страшного там не обнаружилось. Добротно сделанная умными немцами бмв'шка смачно влепилась в ограждение, поймав на себя скамейку, и замерла, задумчиво покручивая задние колёса. Передние накрепко увязли в сугробе, да и мотор уже заглох, так что вращать их не было никаких сил. Решение вопроса "что же это было" казалось очевидным: ещё когда Энджела не успела узнать восхитительных историй о своём детстве и происхождении, она знатно помоталась со Стражами по окрестным планетным системам, где регулярно имела сомнительное счастье наблюдать за в дрова пьяным Квиллом, пытающимся припарковать "Милано" в ангар. Эффект был точно такой же. У них просто был Енот, который, хватаясь за голову, вопил: "Уберите это вот нахрен в трюм!", здешнему же гению мысли повезло значительно меньше.
Гибко проскользнув под ногами у нескольких прохожих, возбуждённой толпой собравшихся вокруг автомобиля, рыжая прошлась мягкими подушечками по сапогам Уолтерс, отерлась о неё загривком и деловито затрусила к автомобилю. Мёртвых не было - вынужденная (по собственной глупости и упрямству, но не будем о грустном) хозяйка Хельхейма чувствовала смерть задолго до того, как она успевала раскрыть крыла свои над живыми, и здесь не было и тени её. Зато стоял непередаваемый флёр крепкого алкоголя в больших, очень таких объёмных количествах, который чуткое кошачье обоняние учуяло за версту. Издав низкий горловой звук, в котором можно было опознать раздражённый кашель, больше подошедший бы строгой учительнице начальных классов, Альдриф ловко прыгнула на дверь, вскользнула в открытое окно и, усевшись на груди бессознательного водителя, с размаху впечатала ему лапой в нос. Уже сдувшаяся подушка безопасности придавала салону несколько трагичный вид, однако декорации серьёзности ситуации не соответствовали.
В прочем, не самая ли большая трагедия отдельно взятого около-разумного индивидуума в том, что он - идиот?
Выпущенные когти подействовали отлично. Склонив мордочку влево, асинья в звериной шкурке, - умная Сэра, хихикая, наверняка при это предположила бы, что любовь подруги к миру вокруг стала теперь особенно концентрированной - понаблюдала за очередным алкоголиком, что вечно плодились вокруг неё из ниоткуда, а потом подняла другую лапу и смачно залепила ему по морде ещё раз, оставив на щеке мужчины длинные царапины. Сфокусировать взгляд у того всё равно не получалось, но шоковая терапия явно пошла на пользу.
- Мряу, - злобно заявила кошка, дыбя шерсть на загривке, и было в этом коротком резком звуке всё, что она думает о мужчинах как неудачной природной задумке.

[icon]http://s6.uploads.ru/VlNF9.jpg[/icon][status]мягкие лапки[/status]Когда Дженнифер взяла на руки свою новую знакомую, чтобы посмотреть в густо-зелёные глаза, отражавшие свет, точно фонари в Изумрудном городе, кошка подняла переднюю лапу и легонько коснулась носа женщины: одними подушечками, без когтей. Бамц. Мягкие стоячие ушки с небольшими кисточками на кончиках были чуть заметно игриво прижаты к голове. Кажется, несмотря на всю нелепость ситуации, богиня веселилась. В прочем, что ей; бывали ситуации и похуже в слишком затянувшейся жизни опального ангела. Куртку жалко, разве что, которую обязательно кто-нибудь сопрёт с аллеи в парке; ну ничего, с другой стороны, купит новую, в конце концов, после того, как эта искупалась в пруду, она стала выглядеть несколько более грустно, чем было задумано.
Кто такой Стрэндж, Альдриф не знала, а вот про Ванду слышала от Тони, пока - в человеческом, конечно, виде - ошивалась у него в Башне вечным памятником упрямству, и даже видела её пару раз. Алая Ведьма, кажется; красивая девушка с густой копной каштановых волос и двумя десятками браслетов на хрупких запястьях, которые звенели каждый раз, когда она двигалась. Колдунья и чародейка; кошка чуть заметно приоткрыла пасть, смеясь, и блеснули влажные белые клыки на верхней челюсти. Несмотря на то, что рыжая шкурка была не совсем родной, привычки и эмоции Энджелы не поменялись ровным счётом никак. Представить, что именно скажет какой-нибудь маг Шалки, притащившей на "посмотреть" такое чудо природы, было несложно.
"Извини, дорогая, но ты, кажется, подобрала перевёртыша, к тому же не простого, а золотого^тм, потому что он - она, то есть - немножко бог. Сдай-ка лучше Тору от греха подальше, тот хотя бы придумает, что с ней делать. Ну там, молотом приложит, как он любит. А вдруг поможет, нда…"
Чудны дела твои, вселенная. В прочем, пока всё было не так уж и плохо - наверняка скоро спохватится Сэра, которая поймёт, что подруга без всяких предупреждений вроде "ну я пшла в Ванахейм, ждите через месяц" испарилась в никуда, а пока можно и на ручках покататься. Учитывая параметры своей родной тушки, которые были на полторы головы выше среднего мужчины, не говоря уж о женщинах, в обычном своём облике на подобную роскошь Бескрылой рассчитывать не приходилось, а пока она была маленькая и компактная - надо было воспользоваться проявленной возможностью. Кошка заурчала, довольно щурясь.

Дома у Дженн оказалось тихо, слегка пыльно и совершенно безлюдно. Ни котов, ни собак, ни змеи в террариуме не обнаружилось; да и в целом квартира адвоката и супергероини по совместительству напоминала больше одиноко стоявшую недвижимость, в которую раз в две недели заходят полить цветы, чем чей-то постоянный дом. Может быть, женщина забредала сюда лишь поспать, когда энергия даже в её теле заканчивалась и требовала срочной перезарядки. Мягко опустившись на пол, Энджи присела на ламинат, обвив пушистым хвостом лапки, и осмотрелась по сторонам, принюхиваясь. Да уж. Одиночеством тянуло изо всех щелей - именно этим едва заметным привкусом, устало-прохладным, с лёгким налётом безысходности, помещение напомнило асинье её собственный дом в Хевене, который ожил только тогда, когда в нём спустя много тысячелетий зажглась звёздочка Сэры. Сама по себе Охотница была слишком холодна и слишком безразлична к окружающему миру, чтобы её особняк там носил какой бы то ни было отпечаток личности хозяйки.
- Мряу? - Повернув голову в сторону кухни, где что-то хлопотала новая знакомая, зверёк грациозно поднялся и потрусил на голос.
От молока отказываться она не стала.

Внезапно внимание богини привлекло что-то такое, чему не было подходящего описания. Опустив лапу, которую она собиралась облизнуть, чтобы умыть мордочку, Аль повела ушами, отслеживая этот не то шорох, не то напев, поднялась на ноги и, оттолкнувшись от пола, грациозно запрыгнула на подоконник, опираясь передними лапками о стекло. Реальность в последний год основательно сходила с ума, а здесь, в Нью-Йорке, где количество сильных мира сего превышало всякие разумные значения, у мира и подавно основательно ехала крыша. Над городом, невидное для простых людей, полыхало сияние, разноцветное и загадочное, точно великан размешал акварель и выплеснул получившиеся причудливые разводы на чистый лист.
Хвост кошки слегка конвульсивно дёрнулся, она оглянулась на Уолтерс и издала тихое горловое ворчание. Без речи было неудобно: кошачья глотка - не птичья, всё, что нужно, не расскажешь. Спрыгнув на пол, Энджи рысцой подбежала к женщине, боднула её мордой под колени, снова отпрыгала на полметра в сторону, оглядываясь, забралась обратно, прижимаясь мордой к стеклу. Сияние волновало и манило, но было в нём что-то печальное, в этой красоте перепутанных линий.[sign]Всё остальное - суета.
Погладь кота. ПОГЛАДЬ КОТА! ©[/sign]

[icon]http://s6.uploads.ru/VlNF9.jpg[/icon][status]мягкие лапки[/status]Да, об этом она как-то не подумала. Сказывалось житие в мире, насквозь пропитанном магией и составлявшим его основную суть - там, где смертный ничего не заметил бы, что ангел, что бог, что какой-нибудь эльф видели тысячи следов. И как показать Дженнифер разгоревшиеся над крышами домов сияющие цветы, Охотница не знала тоже. Контакт в человеческой форме и то давал непредсказуемые последствия, словно бы зависел от того, насколько сегодня у вселенной хорошее настроение, а уж про пушисто-мохнатую ипостась и говорить не приходилось.
- Мря-яу, - протянула кошка даже немного растерянно, заметалась по подоконнику, настороженно щурясь и прижимая ушки.
Сияние медленно меняло цвет, приобретая мягкий золотой оттенок; оно стекало по небу, точно расплавленный металл, и сквозь облака в высоте начинало просвечивать - едва уловимо, на самой границе восприятия, лишь для тех, кто обладал способностью видеть вглубь реальности на тысячи слоёв - образ садов и огромной реки, дворцов, что стояли на её берегу. Вновь крепко прижавшись мордой к стеклу, Альдриф напряглась гибким поджарым телом и вдруг издала высокий, певучий звук, который странно было ожидать от зверя, ибо он скорее подошёл бы какой-нибудь канарейке. Небо вспыхнуло ещё ярче, развернулось, точно бутон, и золотистый мягкий свет, почти тёплый на ощупь, затопил кухню в ничем непримечательном доме.
Через несколько секунд там уже никого не было, и только печально выключился закипевший чайник.

Внезапным переходом их перекинуло куда-то очень далеко от Нью-Йорка - это было очевидно, потому что даже климат сменился на все сто восемьдесят градусов. Вокруг царило тепло, воздух пах какими-то травами, свежей листвой и водой: похоже, что та река, которую она увидела сквозь отблеск перехода, была где-то неподалёку. Приземлившийся, как ему и полагалось, на все четыре лапы, зверёк грациозно вскочил, пробежался вокруг бодрой рысцой и, найдя более-менее подходящее дерево, вскарабкался на ветку повыше. Мордочка рыжей разгладилась, когда она, осмотревшись внимательно, нашла то, что и хотела - неторопливое, тягучее лоно огромной реки.
Конечно, волшебство в основные плюшки Энджелы, доставшиеся ей от любимого папеньки, а так же выпестованные невыразимым трудомв Десятом мире, не входило, но у неё была Сэра, которая колдовать умела отменно, и от неё асинья в своё время понахваталась разного. В том числе она знала и то, что проточная вода, будь то хоть ручей, хоть канал, уносит любую магию, если встать на дно. Шкурка кошки, несомненно, была крайне приятная и шелковистая на ощупь, но в своей гуманоидной форме Альдриф чувствовала себя значительно удобнее. Преимущественно тем, что имела возможность изъясняться с окружающими не только богатым диапозоном урчания, мурчания и прикладывания когтей к выступающим местам, но и словами. Это Тор вербальное общение недолюбливал, предпочитая играть в молчаливую колоду, младшенькая же свято была уверена, что хорошо подобранная фраза сокращает необходимость препирательств и объяснений в несколько десятков раз.
Правда, оба ребёнка Всеотца, демонстрируя редкостную для них общность суждений, сходились на мысли, что для укрепления аргументов неплохо попутно использовать топор.
Издав довольный мяв, кошка с глухим шмяком упала с дерева под ноги Дженнифер и, гордо взметнув хвост, реявший за ней, аки флаг на крепости, рысцой бодро потрусила в нужную сторону, через каждые пару метров останавливаясь и внимательно оглядываясь себе через плечо. Потерять единственное знакомое лицо в этих неизвестно где находящихся краях ей не слишком-то хотелось. Не то, чтобы Уолтерс была слишком незаметна, но что может их ожидать среди этой интригующей растительности явно крайне южного происхождения, оставалось большой загадкой, так что лучше было быть поосторожнее.[sign]Всё остальное - суета.
Погладь кота. ПОГЛАДЬ КОТА! ©[/sign]

Река была глубокой, неторопливой, с мягким песчаным дном. Бодрой рысцой асинья добежала до мягко плещущего прибоя и, издав радостный мяв, знаменующий то, что это совершенно неправильная кошка, у которой начисто сбиты заводские настройки, ломанула в воду, бодро загребая её лапами. Проплыла она от берега метра три, пока не решила, что уже достаточно глубоко, и не нырнула вниз, одновременно запихивая подальше чисто звериный инстинкт о том, что вода - это не то, куда надо лезть.
В конце концов, богиня она или где. Горе тому крокодилу, который решит попробовать её на вкус. С другой стороны, крокодилья кожа, говорят, очень прочная - можно будет сделать себе парочку хороших ремней и сумку. Или наоборот, парочку сумок и один ремень. Зависело, в общем-то, исключительно от охотничьей фантазии.
Вода нещадно заливала уши и пасть, но кошка продолжала барахтаться, упорно отказываясь вынырнуть на поверхность, и зверь наконец-то сдался; тело заломило, схватило холодком, прошедшим по позвоночнику, и Одинсдоттир с длинным витиеватым ругательством, выглядевшим здесь как цепочка пузырьков, нырнула ещё глубже, чтобы оттолкнуться ногами ото дна. Локоны её превратились в крупные кудри, точно шерсть барана, когда она вынырнула.
- Наконец-то. Тьфу. Сплошное неизбывное веселье, - Энджела сплюнула тёплую воду, которой успела неловко глотнуть, и, бормоча что-то глубоко нелестное по поводу всей этой магической чепухи, которая вечно творилась в безумном мире смертных, погребла к берегу.
За ней гибкими телами расслабленных змей струились ленты, которым забыли сообщить, что они должны намокнуть.
Выбравшись на берег, Бескрылая легла на живот и уткнулась лбом в мягкий песок. К чёрту, к чёрту, к чёрту, она никуда больше не пойдёт. Не сегодня. Не сейчас. Сейчас она хотела только полежать вот здесь, согреваемая бодрыми солнечными лучами.
В прочем, тепло теплом, но надо было осознавать, что они здесь забыли и как выбраться из этого загашника неизвестной реальности. Пробормотав ещё одно ругательство, женщина перевернулась на живот, оттолкнулась ладонями от земли и неохотно встала, глубоко сожалея о том, что мысль отдохнуть оказалась столь ненадёжной. Неудачное время было выбрано для этого начинания. Надо будет попозже попробовать ещё раз…
Прозрачные глаза, в которых тонул свет, обернулись к Дженнифер.
- И вот теперь можно поздороваться. - Рыжеволосая чуть заметно склонила голову, усмехаясь. - Прости, в кошачьей шкурке возможность объясняться отсутствует начисто, но за молоко спасибо. Хороший был ужин.

Сапоги Альдриф пришлось снять, потому что ходить в хлюпающей водой обуви не было мечтой всей её жизни; кофту она стянула и повязала за рукава на пояс, оставшись в одной футболке. С мокрыми джинсами пришлось смириться, потому что тащить их в руках было, как минимум, неудобно. Оглядевшись вокруг с неизбывной тоской, Охотница чертыхнулась и мрачно уставилась на свои руки, словно подспудно ожидала, что они сейчас опять покроются рыжей шёрсткой и превратятся в мягкие бесшумные лапки. А ведь день так хорошо начинался! Нашла проблем на свою голову, чтобы жить было веселее, не иначе.
Права была Гамора, когда говорила, что именно инициатива делает с инициатором. И что ей дома-то не сиделось? Смотрела бы спокойно передачи про пингвинчиков и допивала третий литр кофе; но нет же, адреналина в крови не хватало, решила поиграть в перевёртыша. Спасибо, что в волчицу не додумалась перекинуться, и впрямь, а то очнулась бы после дозы снотворного в каком-нибудь зоопарке и долго осмысливала, что вокруг происходит, а потом ещё и за поломанную клетку пришлось бы золотом расплачиваться. И наверняка откачивать какого-нибудь зоолога, который бы увидел вместо дикого зверя не менее диковатую богиню, жутко недовольную своим местоположением и недостаточными почестями в свою честь.
Представив себе эту прекрасную сцену, Энджела хихикнула. Ладно, возможно не всё плохо, ну или хотя бы плохо не настолько.
- Не сказала бы даже, что это Мидгард, - протянула она, выжимая волосы и отбрасывая мокрые прядки на спину, - хотя, может, и он, просто какая-то его сильно южная часть. Нас, судя по всему, затянуло на чей-то зов; вернее, меня затянуло, а ты оказалась рядом и попала под волну, которая разбираться не стала и всех смела в одну кучку. Понять бы ещё, кто звал. Ладно. Я предлагаю поискать источник силы, которая нас сюда приволокла, потому что особо иных вариантов вылезти отсюда я что-то не вижу. Заговорённых камней со мной нет, телепортироваться не сможем, а ты вроде бы тоже не умеешь открывать порталы. Скорее всего, нам надо идти в тот город, который дальше по реке… Авось что-нибудь и узнаем.

Богиня задумчиво топталась на месте, привыкая обратно к своему нормальному телу и про себя кляня собственное шило в заднице, которое вечно не давало просто и спокойно пожить.
- Нет, я запуталась в собственных шкурках и застряла в кошке. У перевёртышей случаются подобные накладки. Мне ещё повезло, что ты меня подобрала, а не пришлось через весь Нью-Йорк топать к себе домой, отбиваясь попутно от жаждущих познакомиться собак, - отмахнулась Альдриф.
О том, что у перевёртышей "такое" случается только от большого ума, когда они ещё очень маленькие и очень глупые, а ей-то, в целом, такое немного не к лицу, потому что меру надо знать, когда дурачишься, она благополучно умолчала. Божественные проблемы не для ушей смертных, не надо развевать старательно оформленный годами практик образ всезнающих, всеведущих и всемогущих существ, который старательно создавался различными пантеонами. Вот так можно ляпнуть один раз случайно, что на самом деле божества косячат так, что ни одному человеку и не снилось, а потом восстания, падения цивилизаций, новые веры и прочие прелести жизни. Не, не стоит. В данных вопросах рот безопаснее держать на замке - целее будет. И рот, и жизнь, и всё остальное.
- А пляж ничего. Водичка тёплая такая, - пробормотала женщина себе под нос, почёсывая загривок.
Вытащив из густой копны волос запутавшуюся среди пряток веточку какого-то подводного цветка, она бросила растение в реку и крепко задумалась. Дженнифер умудрилась её озадачить своим вопросом, причём на самом-то деле он был очень правильным. Конечно, хотелось бы ещё спросить "какого чёрта лысого всё это падает обязательно на меня", но подобное общение с вселенским информаторием в способности асиньи не входило, поэтому приходилось пользоваться подручными инструментами в виде собственных мозгов и интуиции.
Последней, что характерно, даже чаще.
Покосившись на зеленовласую свою собеседницу, Охотница, кажется, даже несколько удивилась.
- В Мидгарде? Да море их, я не особенно-то хороша в вашем мире. Я долгое время жила в мире Хевена, а потом путешествовала по галактике и по мирам Иггдрасиля… До сюда раньше мы лишь пару раз долетали с моими друзьями. Питер - может быть, ты знаешь это стихийное бедствие по имени Питер Квилл, высокий блондин в красном плаще и с двумя элементальными пистолетами, - он родом отсюда, откуда-то… Из Америки… Но я не знаю, откуда. Да неважно. Миры богов я тоже не все видела, их много, да и с пантеонами у меня не всё гладко. Семейные проблемы, знаешь. Все друг с другом передрались на почве глубокородственных чувств.
Она вздохнула. А туда же, боги! Всё те же драмы, что у смертных.
"По образу и подобию…" И это ещё вопрос, кто и по чьему.
- Совместно, я думаю. Потому что я божество, которое понимает кошек, - поразмышляв ещё, решила женщина. - Похоже на то. Вообще смахивает на то, что у кого-то из родственников проблемы. Не обязательно моих, а так… В общем смысле родственников. По нелёгкой нашей доле существ бессмертных. Ладно, двинули, там разберёмся.
Это было вполне логично. Уж на месте им озарение явно не светило.

Они прошли километра три, но до города дойти не успели: навстречу двум женщинам вылетела растрёпанная девица лет двадцати пяти в съехавшей набок золотой диадеме на тёмных волосах. Одета девица была в белый хитон, длинный ровно настолько, чтобы прикрыть бёдра, и бежала она босиком, то ли потеряв сандалии, то ли забыв про них начисто. Заприметив гостей, девица остановилась, как вкопанная, глядя во все глаза, а потом замахала рукой и прибавила ходу, практически летя над землёй стремительными кошачьими прыжками. Не врезалась она в рыжеволосую только чудом, каким-то образом успев затормозить, крутанулась на пятках, отчего юбка взмыла выше, и замерла рядом с воительницей, возбуждённо и сердито  фырча.
- Сестра Альдриф!
"Сехмет!" - Подсказал неведомый голос в подсознании. - "Её зовут Сехмет! Богиня войны, крови и охоты. Не стой столбом, бесполезная колода!"
- Сестра Сехмет!
Богини обнялись. Египтянка, гибкая, изящная, с огромными золотыми глазами, расчёркнутыми вертикальными зрачками, оказалась на голову ниже рослой дочери норманнского пантеона, и теперь львица упиралась ей в грудь. С большим, в прочем, удовольствием (ну ещё б, добротный пятый номер обладал не только упругостью, но и мягкостью).
- Это Дженнифер, - представила Бескрылая свою спутницу. - Она известный герой в Мидгарде.
Пухлые губы Могучей раздвинулись в хищной ухмылке.
- Мы знакомы. Сестра Баст однажды была очень ей… Покорена.
Дочь Вотана приподняла широкую рыжую бровь, но Сехмет сделала вид, что не заметила. Энджела тряхнула волосами и перескочила на другую тему, не менее интригующую:
- Ваших рук дело?
Она обвела рукой полукруг, намекая на местность.
- Не совсем. Я пыталась найти этого проклятого зверёныша! А ты, должно быть, тоже зверь, вот и откликнулась.
- Какого зверёныша? - Совсем уж удивилась Альдриф.
Таким затейливым образом её в реальность ещё точно не кастовали.
- Да такого… - Сехмет сердито поморщилась, отчего сквозь смуглое лицо прорезались звериные, яростные черты огромной кошки. - Котёнка Баст. Глупая шкодливая мелочь! Налакались вина, устроили сегодня в опочивальне настоящий хаос, выбили дверь и разбежались по углам - всем пантеоном ловим! Троих поймали, а четвёртый пролез, тварь такая, в щель реальности и сбежал на Землю, и пойди пойми, где его искать теперь.
Асинья присвистнула, примерно представляя, что может натворить сбежавший волшебный кот, сам по себе являющийся воплощением детства, да ещё и на пьяную голову. Тору бы понравился масштаб. Мидгард уронить не уронит, но шею орбите уж наверняка свернёт.

На мгновение глаза асиньи вспыхнули тусклым отсветом смеха. Кажется, Шалки нужно было поставить памятник: слишком редко Охотница шутила, вечно прячась за маской равнодушного спокойствия, а тут второй подкол за последние полчаса. Так, глядишь, ещё и эмоции покажет. И тогда, не выдержав такого издевательства над своими нерушимыми границами, мироздание всё-таки схлопнется, не иначе, потому что тихая ненависть ко всем и вся от Энджелы была таким же нерушимым пунктом, как торов алкоголизм.
- Так-то да. Прохожие могли бы подумать, что собачка баловалась с циркулярной пилой, - скромно улыбнулась Альдриф, которая в любой своей ипостаси сохраняла как бронебойность, заставившую бы умереть от зависти не один танк, так и характер, подошедший бы больше адскому порождению, чем дочери природы. - Но это всё равно сильно тормозит продвижение и заставляет думать о том, как бы у кого-нибудь в пасти не оставить ценный клочок шерсти, который дорог тебе, как память… Но локальных хронологических аномалий я не чувствую. По крайней мере, это однозначно не похоже на страну фей.

Они потоптались перед Могучей ещё, пока та с интересом наблюдала за гостями огромными песочными глазами, а Одинсдоттир осмысливала всё услышанное и пыталась собрать себя в кучку. Получалось не очень, а мокрые синие джинсы нещадно давили на лодыжки, заставляя её тихо желать избавиться от неудобной одежды к чёртовой бабушке.
- Хм, - глубокомысленно издала рыжеволосая наконец.
В словах Шалки был смысл: редкий тёмный маг захочет упустить такую возможность, как иномировая сущность с шилом в заднице и практически нескончаемым источником энергии, особенно когда эта самая сущность мозгов имеет в лучшем случае на уровне двухлетнего ребёнка и отлично приманивается на "кис-кис-кис, лапушка, я тебя рыбкой угощу". В какую пентаграмму потом его можно засунуть, думать не хотелось, но уж явно добра и всеобщего счастья колдовать тут не станут, не тот формат. Светлые волхвы в последние лет эдак шестьсот вообще перевелись в Мидгарде, утомившись происходящим, а виритники всех мастей страдали только идеей мирового господства.
Перспективы прям радужнее некуда.
- Ну и подарочек, - в сердцах буркнула Энджела, почесала затылок, смутно ощущая, что это, в общем-то, не её дело. - Вечно каждый пантеон куда-нибудь вляпается! Ладно ещё моя семейка, у нас хоть Локи с Вотаном проблемы изобретать умеют в промышленных масштабах, но все остальные-то к каким неведомым горизонтам стремятся? А главное, я-то тут причём…
Сехмет застенчиво улыбнулась. Хроническое безумие на родинах любых божеств давно вошло в историю и уже никого не удивляло. С ним следовало просто мириться, потому что повлиять на естественный ход событий никто не мог уже много, мно-ого тысячелетий подряд.

- Я так понимаю, за вашей маленькой бестолковой хренью гнаться всё равно предстоит мне, потому что чутьё у меня лучше вас всех, вместе взятых, - рубанула Бескрылая со свойственной себе манерой "прямо в лоб и без всяких поклонов"; а туда же, на старшего и его отсутствие такта рычала. - Дженнифер, у тебя есть горячее желание ощутить себя звероловом?
Богиня войны и жатвы легонько подпрыгнула на месте. Стал заметен мягкий львиный хвост, который оплёл её ноги; кажется, темноволосая женщина никак не могла определиться со своей формой и вообще жаждала рвануть с места, ибо её горячая южная натура не терпела чувства бездействия. Голос её начал походить на рык:
- Я провожу вас к разрыву. Правда, мы не совсем… - Голос львицы зазвучал тише. - Поняли… Куда он ведёт…
Опальный ангел, который не был ангелом, возвела очи горе. Детский сад, в самом деле.
И почему она не удивлена на этот раз?

Тусклые глаза Бескрылой на мгновение зажглись. Она всерьёз размышляла о перспективе ушек, хвостика и бархатистых лапок у Дженнифер; видимо, любовь к кошкам впиталась у неё от биологической матери сквозь какие-то сложные духовные связи. Фрейя и её кошки были таким локальным ужасом Асгарда, что про них все благоговейно молчали.
Но Фрейя была хотя бы замужем, тогда как Энджеле не грозило и это. Сорок божественных кошек явно сияли впереди её прекрасного жизненного пути.
- Думаю, с нас хватит одного метаморфа, который потерялся в своей шкурке, - наконец засмеялась Альдриф. - Если теперь ты станешь котом, то это, конечно, сократит твои силы на спасение миров, потому что ты сможешь поспать на подоконнике, но вопрос с принятием нормальной формы всегда выглядит очень интересно. В лучшем случае для этого приходится ловить полярную сову на полнолуние, чтобы выдернуть у неё из задницы самое длинное перо…
Сехмет прыснула смехом, закрывая лицо прядью тёмных волос. Судя по всему, большая любовь к ритуальной магии, которая требовала чёткого соблюдения порядка в выкладывании сушёных летучих мышей и развешивании черепов, если не хочешь отрастить себе крокодилью пасть вместо призыва дождя, передавалась у норманнов по наследству. Возможно, именно поэтому у них сейд вообще был не особо в чести - усидчивости не хватало, травы там перебирать, волоски на шкурах зачёсывать и камушки полировать. В прочем, о какой усидчивости можно говорить у народа, для которого "бей и беги" - не описание возможной стратегии, а прямое руководство к действию?

- Боги мёртвых и есть боги мёртвых, - вздохнула львица.
Энджела перехватила взгляд Дженнифер, качнула головой и пояснила:
- Я и сама в каком-то смысле богиня мёртвых. Мы сначала убиваем. Потом думаем, стоило ли это делать. Нет, этим грешат многие воины, привыкшие сначала сражаться, а не думать, но у покровителей душ эта особенность не контролируется. Вспомни мифы про Плутона… Всё, что он делал, это выкашивал раздражающий фактор. Эффективно, но имеет кро-ошечный недостаток. Если существо окажется потенциально бессмертным, то освобождающейся при этом энергии может хватить на то, чтобы распылить пару неудачно подвернувшихся планет.
- Да, - согласилась Могучая, ожесточённо потирая ладонью нос. - Именно поэтому мы стараемся не трогать Анубиса. После его решения проблем приходится решать ещё больше проблем.
- Прямо как после Одинсона, когда он забывается в своих благих намерениях, - проворчала Бескрылая. - Кармические братья, не иначе…
- Да все они такие, эти мужики, - фыркнула богиня жатвы. - Умеют пить, драться и создавать неприятности. Жёны им для того и нужны, чтобы направлять это безумие куда-нибудь… В не очень важное место, которое не жалко.
Клуб феминисток на выезде стремительно вербовал себе новых участниц, не иначе. Рыжая покосилась на смертную, сохранявшую в сложившейся ненормальной ситуации редкостное самообладание для человеческого существа. Видимо, за её богатую геройскую карьеру Уолтерс поприкладывало об разных божественных и не слишком сущностей достаточное количество раз, чтобы удивляться она перестала вообще.
В этом Одинсдоттир её прекрасно понимала.
- Или в Мидгард, но не в то время, из которого мы ушли. Или в Мидгард, но не из нашей обычной реальности. Или в Мидгард с изменённым положением в пространстве. Много вариантов. У мироздания чувство юмора не очень, зато возможностей для дурацких шуток очень много, - буркнула женщина, которая уже не раз имела возможность ознакомиться с умением вселенной подкладывать свинью под нос всем желающим.

Щель оказалась тонкой золотистой прорезью посреди небольшой рощицы, густо пахнувшей самшитом. Энджела покружила вокруг неё, точно ищейка, вставшая на след, мало что не пытаясь попробовать на вкус, коснулась обеими ладонями, надавила, ощущая тугое сопротивление ткани реальности, чихнула. Да. Занятно. Действительно непонятно, куда оно могло вести, потому что ни отлива той стороны, ни звуков не долетало.
Будет, вероятно, большой сюрприз.
- Ладно, - вздохнула Одинсдоттир, - ладно. Раз уж я в это влипла…
- Да осветит Амон-Ра твою дорогу, - хихикнула Сехмет, перекидываясь в огромную кошку и мягко отпрыгивая назад.
Асинья, скрутив длинные волосы в жгут и сунув его за ворот (в конце концов, хуже косе уже тоже точно не станет), ободряюще похлопала зеленоволосую женщину по плечу и ловкой рыбкой вскользнула в портал. Сияние пожрало её силуэт, растворив, точно крошечную восковую фигурку в чане расплавленного металла. Потянуло едва уловимым солёным запахом, на миг прорвавшимся сквозь завесу.

Упоминание Железного Человека повеселило асинью. А ещё говорят, что Мидгард - большой мир! Да ну как же. Одна большая деревня, которая ещё Хевен умудрилась обскакать; куда не сунься - все друг друга знают. Сэра, купившая себе ноутбук и настоявшая на том, чтобы провести в дом интернет, периодически зачитывала подруге разные интересные выдержки из современного человеческого общества, и была там теория про шесть рукопожатий. Внимательная к мелочам больше, чем любой другой бог, поскольку именно концентрация - самая важная черта умного охотника, дочь Вотана, наблюдая за происходящим, считала, что число рукопожатий для охвата всей цивилизации легко можно сократить до трёх.
- Не знаю, кто такой Хэнк Пим, но Тони не похож на человека, который впадает в большой восторг от взаимодействия с магией. Кто нам бы помог, так это светлый волхв или белый колдун, но я таковых не припомню. Единственный маг, которого я знаю, ошивается в космосе и играет в папочку всея галактики, - равнодушно откликнулась Альдриф. - Волшбу разрушают волшбой или сталью, но не вашими высокотехнологичными штуковинами. Развитые цивилизации вечно не учитывают того, что магия плевать хотела на технику. Это вещи разных порядков.
Как всякое магическое существо, из которого от бесконечных прожитых веков уже слегка сыпался песок, асинья технику не любила и не доверяла ей важные задачи. Ракета, это шерстяное чудовище, могущее из говна и палок в две минуты собрать ядерный реактор, работающий на промышленных отходах, вечно над ней подтрунивал, но воительница на своих убеждениях стояла крепче любого осла, поэтому со временем сдался даже Енот. Всё, чего он смог от неё добиться - что мисс-я-всё-лучше-знаю терпеливо слушала, как обращаться с бортовым компьютером "Милано". По итогам она даже оказалась неплохим пилотом, но при случае всё равно предпочитала воронов мобильным телефонам, а волшебное зеркальце - телевизору. Некоторые привычки сидят в крови слишком глубоко, и выбить их можно, судя по всему, только с последним дыханием.

Портал вывел их на океаническое побережье крайне пасторального вида. Шуршала вода, тихонько набрасываясь на берег и тут же отступая; мокрые от прибоя камни казались чёрными и были гладкими, как жемчуг в ожерелье знатной дамы. Чуть поодаль, шагах в двухсот от берега, начинались джунгли, густая перепутанная масса зелени, шептавшая дыханием дикой природы, нетронутой шаловливыми руками цивилизации, и дочь Вотана на мгновение ощутила острое желание рвануться туда, запутаться в лианах, припасть к земле, чувствуя влагу и шёпот деревьев. Леса, как бы они не выглядели, манили её к себе куда больше, чем всякая битва или - уж тем более - города.
С трудом она заставила себя вспомнить, куда и зачем их выпнула реальность, и заставила себя отвлечься от манящей прохлады.
- Ну-у, - задумчиво протянула Охотница, медленно почёсывая ногтями подбородок, - это хуже, чем я хотела, но лучше, чем могло бы быть. Хотя я с трудом представляю, что коту может понадобиться на морском побережье. Он решил собрать ракушки, чтобы сделать из них ожерелье и порадовать мамочку Баст?
Существовал, в прочем, ещё один вариант, достаточно очевидный, но на взгляд Энджелы до жути неприятный; происхождение щели пространства, внезапно решившей стать кротовой норой, никто не объяснял, но как-то все, включая и её саму, и Дженнифер, и Сехмет, как, видимо, самую адекватную из радостно-невменяемого египетского пантеона, поверили, что это просто случайный разрыв ткани реальности. Такое случалось, причём довольно часто, особенно в мирках, принадлежащих божественным сущностям: слишком много волшбы и сил было заперто в крошечном клочке пространства, и это неизбежно вызывало у мироздания некоторое несварение.
Но никто не мог утверждать, что такой прорыв не мог открыть кто-то третий, предпочитавший на данный момент не отсвечивать и просто тихонько поджидать разбушевавшегося котёнка в стороне.
Так себе перспектива. Очень так себе. Вселенной вряд ли понравится апокалипсис, даже если он выглядит милым и пушистым. Апокалипсисы - это всегда крайне энергозатратно, что наглядно продемонстрировалось концом и последующим внезапным возрождением метавселенной. Несмотря на то, что этих подробностей сама Бескрылая не помнила, Лия, обладавшая редкостной по неприятности для хозяина способностью помнить всё во всех мирах и измерениях, старательно конспектировала свои наблюдения и воспоминания, и от неё-то Одинсдоттир и смогла узнать о масштабах проблем, которые им всем светили. Её впечатлило, но как-то отнюдь не в позитивном значении данного явления.

Запрокинув голову к небу, женщина приоткрыла рот и позволила запахам коснуться чувствительного нёба. Её чувства, обострённые жизнью в Десятом Мире до пределов собственных возможностей, легко могли поставить в тупик охотничью собаку; всё, что было, запахи ли, звуки ли, оттенки аур - всё Альдриф видела, слышала и чувствовала нутром. Скрыться от неё было нельзя, и не одному слишком самоуверенному существу стоило головы то, что он не внял такому предупреждению. Спустя несколько мгновений рыжая открыла глаза, жадно, тревожно горевшие алым огнём.
- Я чувствую вкус волшбы неподалёку отсюда, не больше полутора лиг, - произнесла она, непроизвольно поднимая верхнюю губу, как скалящийся волк; всё же звериного в Охотнице было сильно больше, чем казалось на первый взгляд. - Сильной волшбы природного мага. Думаю, что нас вышвырнуло в прошлое Мидгарда, токи сил здесь похожи на настоящее, но не повторяют их в точности. Нам лучше пойти через лес. Я хочу услышать, что расскажут нам птицы. Может быть, кто-то из них согласится показать мне то место, которое я слышу, своими глазами.

Чуть повернув голову, асинья странно посмотрела на смертную, и не было в её взгляде ни осуждения, ни удивления; только какая-то глубокая, мертвенная усталость. Иногда те дальние, жёсткие воспоминания дома тревожили её, заставляя понять, что же она сама сделала с собой, чтобы выжить в Десятом мире.
- Я воспитывалась охотником и палачом. Думаю, что с распределением ролей у нас не будет особых проблем, потому что палачам не заложено в разум сочувствие к тому, кто попадает им в руки, - тихо произнесла Альдриф, и непонятно было, обращается ли она к Дженнифер или же в первую очередь - к самой себе.
Сердце в железе. Наверное, это погубило её там, в Хевене, в той же мере, в которой и спасло. Закрывшись от всех и сделав своё ремесло лишь способом добычи денег, не подпуская чувства близко, эта женщина снискала себе уважение и славу среди жестокого народа - и где-то там потеряла и саму себя, с трудом начав находить осколки собственной души много позже. Склеивать её оказалось куда сложнее, чем мчаться с копьём сквозь белые горы вслед за подбитым грифоном.

Потом Бескрылая лишь согласно кивнула, подобравшись, как тигрица для прыжка, и стремительно сорвалась с места, оставив после себя лишь запах хвои и мокрого железа. Она сегодня была без оружия, но кровь, что омывала её руки много лет охоты, навсегда впиталась в кожу.
И они побежали. Гибкая рыжая фигура дочери Одина очень вскоре потеряла сходство с человеческой; если смотреть на неё прямо, то она ещё сохраняла свою форму, но стоило лишь отвести взгляд и замечать её лишь краем зрения, как сквозь её силуэт проступало что-то крупное, стремительное и совершенно звериное. Бескрылая была зверем много раньше, чем способность менять свои шкуры проснулась в её сущности, и сейчас этот зверь лишь получил наконец выход на поверхность. Размытое, стремительное пятнышко; квинтэссенция погони - вот кем и чем она была сейчас.
Быть может, богине это даже нравилось. В конце концов, судьбу на самом деле не изменить и не перекроить путь, который соткали норны.
Они бежали, точно тени, прокладывая путь по звериным тропам и молодой поросли, пока не вылетели на поляну, расчищенную упавшим старым деревом. Рыжая подняла руку, прося остановиться, закружилась, точно потерявшая след охотничья собака, и остановилась, всей собой впитывая ощущение природы вокруг.

Мягкие золотистые полосы света коснулись лица Альдриф. Запрокинув голову, она стояла и смотрела в небо широко распахнутыми глазами, в которые, точно в два бездонных колодца, стекали солнечные лучи, и очи её разгорались яростным живым огнём. В какое-то мгновение женщине показалось, что она в силах обнять и впитать в себя мир; и тогда она потянулась вверх и в стороны, охватывая собственной тенью разноцветных певчих птичек, круживших над джунглями - и вдруг у неё оказалась тысяча глаз, тысяча ушей и тысяча ртов. Заметавшись в этой паутине, асинья едва не потеряла связь, но, вовремя отбросив сомнения, метнулась к тому, что показалось ей странным.
И птицы показали ей. Поляну с шестью тонкими жердями, наверху которых были прибиты амулеты; сухое старое лицо шамана с обветренной кожей; начерченные на земле рисунки с незнакомыми символами; кровавые капли от тушек убитых пернатых. Жертвы духам с просьбой дать своё покровительство? Белое красивое лицо, украшенное жёсткими линиями татуировки, потемнело. Значит, её интуиция и предположение Шалки оказались правдивы. В прочем, этого следовало ожидать. Там, где есть дармовая сила, всегда найдётся тот, кто будет жаждать покормиться ею.
Власть вообще страшное дело. Перспективы получить её заставляют смертных и бессмертных творить страшные вещи.
- Нам туда, - произнесла Одинсдоттир негромко, указав направление, и кратко пересказала своей спутнице всё, что она видела. Потом, чуть помолчав, она добавила: - Мне кажется, что это какой-то ритуал, чтобы вызвать духа или нежить и вкачать в него силу языческого существа, в котором полно такой энергии. Я видела такое несколько раз, ещё дома. Одна колдунья так делала, пока однажды существо, которого она призвала, не сожрало её саму.

Она выпутывалась из птичьих объятий с неохотой, с недовольством, словно не понимая, как можно теперь, познав это удовольствие слияния, вдруг бросить крылья и стрёкот, чтобы вновь оказаться на земле, стоящей лишь двумя ногами и без возможности взмахнуть крылами, чтобы разноцветной стаей взвиться в воздух. Перья и облака не отпускали богиню, и казалось, что небо зовёт её с собой, выше, выше, прочь от того, что происходит посреди ветвей; и лишь рывком, обрубая последние связи, дочери Вотана удалось оказаться там, где на самом деле было её место. Заострившееся хищное лицо потемнело ещё сильнее, но силы воли ей было не занимать; опальный ангел силком заставила себя ухватиться за реальность и остаться в собственном теле.
Подобравшись, точно тигрица для прыжка, она балансировала на грани между падением в ярость и беспокойным ожиданием добычи.
- Я занимаюсь тем, чем меня научили. Охотой и погоней. В некотором смысле… Палачи - Орден Взыскующих Истины - этим и занимаются, ведь они - не только заплечных дел мастера. Однако не думаю, что меня когда-то привлекал такой карьерный рост, - коротко усмехнулась женщина с глазами из лунного света, и лицо её, жёсткое, холодное, вновь напомнило маску. - Искать преступников - не для меня. Я могу выследить кого угодно, но не скажу, что хотела бы ставить это на поток. Каждая охота - таинство, и оно не совершается за деньги. В прочем, это неважно. Леса и луга, зелёные травы и певчие птицы - всё это вызывает у меня желание пофилософствовать. Не обращай внимания. Ну что ж… Туда ему и дорога.

Они вновь скользили по лесу, но на этот раз осторожнее, тише, стараясь оставаться незаметными - и незамеченными. Птицы вели асинью, клёкотом подсказывая ей, где свернуть и где обойти овраг, и эта дорога по звериным тропам была куда быстрее и легче; тысячи глаз следили за ними, тысячи ртов шептали советы. Природа не любит тех, кто пользуется ей без отдачи; от того виритники редко когда живут долго. Мгновения дороги, что легче лебяжьего пуха - и они оказались там, где им, конечно же, было не место. Закусывая нижнюю губу, Бескрылая смотрела на тлеющие факелы, от которых в небо поднимался дым, и видно было, что происходящее и увиденное не нравится ей вовсе.
Альдриф подобрала с земли небольшой камень, взвесила его в руке; лёгкая, точно призрак, она скользнула вперёд и в сторону, огибая поляну под сенью деревьев, и затем сильная женская рука взметнулась, отправляя булыжник в полёт. Не причинив никакого вреда худощавой фигуре старика, гранитный осколок прошёл его насквозь; а тело мужчины рассыпалось в пепел, тут же истлев.
- Иллюзия, - просто сказала Охотница, повела головой, вдыхая запахи, точно собака. - Да нас, похоже, ждали. Так приятно - сплошное гостеприимство, куда не придёшь - всюду распахнутые объятия. Стой на месте. Я чувствую его запах, но он двигается… Сейчас на три часа дня от тебя, Дженнифер.
И вдруг в мире что-то переключилось. Нарисованные узоры на земле, наполненные кровью, вспыхнули, тусклым, тревожным земным огнём; Альдриф отступила, но не во внешний мир, как было бы разумно, а во внутрь, замыкая магический круг собой - конечно, так не стоило делать, но, разорви она чары, то, что окажется внутри, может оказаться за пределами колдовства. И это было ещё хуже, чем принять удар на себя.
- Не заходи сюда. Оставайся за узорами. Кто-то должен быть снаружи, чтобы разомкнуть их потом. На пять часов от тебя колдун. - Жуткий взор Энджелы заметался и остановился на дорожной пыли. - На нём морок невидимости, но он вряд ли сможет долго его держать; он слаб сейчас. Песок под твоими ногами…
Густой жар, шедший от центра магической паутины, раскрылся, точно цветок, выпуская в мир существо из тёмных измерений, состоявшее преимущественно из мрака и густой белой пыли, позаимствованной им из погибших звёзд. Где-то в середине клубка спутанных щупальцев таилось тело, мягкое и податливое, но до него нужно было бы ещё добраться, а у Энджелы с собой не было ни меча, ни топоров.
Как всегда. Неприятности подкрались внезапно. Охотница против воли усмехнулась: зато с её талантом влипать в неприятности скучать уж точно было некогда.
Она медленно отступала, огибая потерявшее ориентацию в пространстве существо сбоку и явно намереваясь забраться ему за спину; то шло крупной рябью и пыталось собрать свои щупальца в кучку, чтобы понять, зачем его выдернули в иное измерение и что вообще происходит вокруг.
Отчаянный вопль в край перепуганного кота стал намного громче, поднялся до уровня взлетающего самолёта и наконец пробился под завесу. Кажется, он уже триста раз пожалел о том, что сбежал из-под уютного материнского бока, где было тепло, мягко и по определению не водилось съехавших с катушек волхвов.

Жемчужные провалы посмотрели на зеленокожую женщину. В глазницах богини клубился ночной туман, медленно становившийся розоватым, с отливом в багровый. Чем ярче становился в ней зверь, чувствовавший добрую добычу, тем ярче пылали её глаза. Раскалённые угольки, дикие и жуткие; мало в ней, на самом-то деле, было похожего на остальных богов - слишком близко дочь лесов сливалась с природой в её первозданном, хтоническом начале, слишком глубоко в сердце она пускала нежные касания ветров и хищных лап.
Красота её была красотой погони - алой крови на белом снегу. Татуировка Бескрылой стала почти чёрной, резко выделяясь на белоснежном лице.
- Мне? Мне ничего, - бесхитростно ответила женщина, - в Мидгард хотела Сэра, а мне было просто всё равно, куда идти, да и сейчас - по-прежнему всё равно. Не уверена, что мне на самом деле есть где-то во всей галактике место, где я могла бы почувствовать себя дома. С тех пор, как Хевен закрылся для меня, я вечно странствую по вселенной, просто здесь пришлось задержаться. Со временем я и отсюда уйду; не в мирах дело, а во мне. Порой такое случается.
И она замолчала, растворив свою душу и свои чувства в окружающем мире. Её глаза были глазами птичьих стай, шёпот - шорохом листвы, а движения - прибоем о прибрежные камни.

Разум её сузился до острия стрелы и одновременно охватил весь остров разом. Она слышала всё, что царило на нём, и разделяла его собой. Женщина пропустила сквозь пальцы ленту. Узоры пошли рябью, точно хотели вытолкнуть, выпустить сквозь себя что-то ещё; Альдриф, тихо шепнув что-то себе под нос, сделала резкий, сильный жест ладонью, и одна из лент сорвалась с её руки, точно змея, грациозно скользнула по земле, выбираясь из круга - для неживых и бездушных по определению защитных чар не существовало. Заструившись с леденящим изяществом, лента, словно была разумной, приподняла один конец от песка, готовясь к атакующему жесту; стало заметно, что она повторяет движения десницы асиньи. На миг всё замерло, а потом отрез диковинной ткани метнулся вперёд, делая стремительный выпад. Конечно же, Бескрылая не надеялась стреножить колдуна, но вот невидимость ему потрепало изрядно - магия Десятого мира, лежавшая среди строгих геометрических фигур, сколлапсировала от прикосновения с мороком.
Стянувшись у него на горле, лента обмякла, но и того уже было достаточно - волхв обнаружил себя в пространстве. Сам он всё ещё был невидим, хотя и рябил порой, но лента, свернувшаяся ошейником, упорно сопротивлялась и оставалась в реальном мире, блестя своей поверхностью, точно змеиная шкурка. Паря над землёй примерно на высоте пяти футов, она представляла собой довольно сюрреалистичное зрелище, но Энджеле сейчас было не до осмысливания местных красот.
Оттолкнувшись грациозным кошачьим жестом от земли, она молодой ланью перелетела через тушу неповоротливой смеси осьминога с лягушкой, и всем своим немалым весом врезалась в каменную пирамидку, выстроенную из аккуратно отполированных камешков. Алтарь натяжно скрипнул, несколько очень долгих мгновений колебался, но затем всё же посыпался, ме-едленно и даже в некотором смысле достойно осыпаясь в каменную пыль.
Без всякого пиетета, сломав ударом кулака зачарованные деревянные прутики, воительница выволокла за шкирку упирающегося кота, встряхнула его, словно хотела вытряхнуть из шкурки и, заставив тем самым заткнуться, сунула себе под футболку. Потерявший от такого поворота событий всякое соображение зверёк покорно смолк и, посидев неподвижно примерно три десятых доли секунды, деловито устроился за пазухой, покалывая бледную кожу когтями. Одной проблемой стало меньше.
Оставалось надеяться, что Дженнифер как-нибудь разберётся с той, которая бодрым горным козлом скакала вокруг, выкрикивая проклятия разной степени скабрёзности. Отвлёкшись от этих мыслей, Охотница осмотрелась вокруг, подыскивая себе хоть что-нибудь, сошедшее бы за оружие, не переставая одновременно следить за поползновениями щупалец к своей тушке и отступая от них с лёгким смещением вправо. Она водила чудище за собой по кругу, временами бросая в него мелкие камушки - тогда монстр издавал неприятный булькающий звук, словно обижался на такое обращение, - и медленно подбиралась к воткнутой в землю жерди с амулетом наверху. Она удачно оказалась в пределах защитной магии. Провоцировать тварь не слишком хотелось - честно сказать, воительница даже не знала, чего от неё ждать, потому и проводить эксперименты как-то не хотелось. Здоровая охотничья осторожность, отводившая волков от схваток, которые они не могут выиграть, у рыжеволосой фурии была развита весьма добротно для того, чтобы сохранять голову на плечах даже во время горячки драки.
Это было весьма ценное качество. Некоторым - не будем показывать пальцем, - не помешало бы, да.

Денёк сегодня однозначно удался, ничего не скажешь.

Те, кто ничего не понимает ни в битве, ни в путях сейда, считает, что всё дело - в оружии, и именно оно решает исход сражений. На самом деле, всё намного сложнее, хотя нельзя отрицать, что зачарованная сталь всегда вносит свою лепту. Всегда - но последнее слово остаётся не за ней.
Всё дело в том, кто держит оружие в руках. Если ладонь смертного сожмёт клинок Ареса, то он будет для него лишь тяжёлой железкой, но если ладонь божества коснётся простой рогатины - та обретёт мощь, которой может похвастаться не каждый артефакт. Сила дикой, первозданной природы, прекрасной в своём хтоническом начале, напитывает всё то, что соприкасается с намерениями и с силой богов.
Поэтому, когда Энджела всё же выдернула жердь с острым концом из земли, судьба несчастного чудовища, вырванного чужой волей из его дома, была давно предопределена. В прочем, оно даже не слишком сопротивлялось - без подпитки со стороны несчастного котёнка оно слишком быстро ослабело, да и, кажется, совершенно не жаждало оставаться в неприветливом мире. Древко пробило его насквозь, и монстр тихо рассыпался в клочья пепла, истлев на земле в считанные мгновения.
С одного из деревьев спланировала крупная цветастая птичка, бочком подошла к кругу и сделала резкий взмах крылом, перьями скользя по рисунку защитного узора. Спустя мгновение асинья вышагнула наружу, и птичка перелетела ей на плечо, чтобы потереться мягким боком о тёплую щёку. Повернув голову, воительница подула на её перья, и птичка издала чирикающий нежный звук благодарности, довольно встряхиваясь всем телом.

Одинсдоттир задумчиво посмотрела на сцену под общим названием "не зли женщину, ибо женщина коварна". Уолтерс была крепкой и сильной, куда крепче и сильнее обычных людей, и если у шамана и были какие-то шансы избежать проблем, то он их благополучно потерял.
- Не знаю. Можешь шею сломать, - равнодушно предложила асинья.
Ценность к жизни смертных вообще, а уж тем более - мужчин, явно не была заложена в её ангельско-хевенское воспитание, на все Десять миров ославленное великим своеобразием подхода. Она и брата-то едва не убила некоторое неопределённое количество раз, и спасло его только то, что драгоценный отче вылез наконец из норы, чтобы разнять разбушевавшихся дитяток, а тут - не пойми кто и не пойми зачем. Не сложно было догадаться, что с очень феминистичной точки зрения Альдриф мужчины в большинстве своём представляли нечто бесполезное, поэтому размышлять над тем, что с ним делать, ей было совершенно неинтересно.
Конечно, случались всякие там исключения вроде Старка или даже Енота, но всё же как-то в большинстве своём они представляли собой концентрированное уныние.

- Подержи его, - попросила она Дженнифер, присела перед колдуном на корточки; голос женщины звучал очень тихо и очень спокойно. - Ты знаешь, кто я?
Он, глядя в белёсые глаза, в глубине которых клубился ночной туман, медленно качнул головой, но отвести взгляд не мог. Они выглядели странно, точно змея, гипнотизирующая свою добычу, и крошечный кролик, смирно сидящий перед удавом, потому что осознаёт, что ему уже никуда не деться; от шамана расходились волны безнадёжности. Он чувствовал, что от его странной собеседницы исходит волна мертвенного холода - так вырывалась в мир сила, с которой даже сама Энджела не до конца понимала, что делать, ибо изначально корона Хельхейма не принадлежала ей и не была полностью ей подчинена. Умолкли птицы, и даже океан, чей шёпот неуловимо присутствовал рядом с ними, казалось, испуганно притих.
- Альдриф из Асгарда, Дева Охоты. - Немного тишины, когда рыжеволосая воительница смотрела куда-то сквозь пленника. - Я могла бы убить тебя, смертный, как ты убивал зверей ради забавы, но тогда твои духи примут тебя. Я не люблю оставлять врагов за спиной. Знаешь, во впадинах Хельхейма есть существа, которые питаются чистым волшебством, и они вечно голодны - ведь там нет для них настоящей пищи.
Смуглое лицо старика осталось непроницаемым, но Бескрылая заметила, как изменилось выражение его глаз, став каким-то устало-загнанным. Она лишь чуть качнула головой, легко, грациозно поднимаясь на ноги, затем прочертила кончиком пальца тонкую зеленоватую полоску на ткани бытия, точно разрезала надвое воздух. Потянуло слабым запахом пепла.
- Пойдём, - сказала она, обернувшись к наблюдавшей за происходящим Шалки, - мои тени выпьют его колдовство, погасив искру. Он больше никому не причинит вреда. Возможно, это заставит его задуматься о том, что есть поступки, мера платы за которые слишком велика. Сестра Сехмет! Я знаю, что ты смотришь на нас. Забирай нас отсюда.
Завозившийся было котёнок что-то мявкнул, но, получив лёгкий шлепок по голове, примолк, стыдливо прижав уши, и снова торопливо спрятался под футболку богини. Остров залило золотистое сияние, пролившееся на землю весенним дождём, и женщины вскоре утонули в нём, не оставив ни тени, ни прощальных слов на чужом берегу.