Пусть Моргана против своей воли и "благодаря" Донару вспомнила время крещения этих земель, пусть в ней это вновь потревожило старые раны, но она все же нашла в себе силы ответить ему добрым, тихим, отзывчивым тоном. Она не видела - или не хотела видеть - то, что он подсознательно хотел сказать своим вопросом - и за это он тоже был ей благодарен. Ее взгляд, улыбка, маленькие ямочки на щёчках, иссиня-чёрные волосы, ниспадавшие на его шею и словно бы закрывая его от остального мира, невольно подарили Таранису определённое умиротворение, отогнав прочь дурные, тёмные мысли, к которым он неустанно периодически возвращался. То ли она приколдовывала по старой привычке, то ли звёзды встали в ряд. но Ас и впрямь начал чувствовать умиротворение. не то, чтобы он забыл все свои мысли. нет. Они попросту отошли на задний план, оставив на переднем лишь то, что не вызывает удручённость, мрачность, горечь и боль. Задумчиво улыбнувшись. Одинсон тихонько хмыкнул. смотря в глаза волшебницы. Конечно, он помнил, как она воспринимает ночь... ну или как воспринимала столетия назад. Как нечто что близкое к тьме в плохом ее проявлении. Как то, что приносит страх, приносит отчаяние, и с помощью чего можно управлять людьми так, как заблагорассудится. Но Ас видел не только это. Богу также было видно, как в ночи Моргейна поневоле иногда превращается в нечто столь прекрасное, что ее можно назвать видением. Плохое ли это видение? несёт ли оно боль, страх, отчаяние? Оно несёт таинственность, мистичность, и множество тайн, тёмных, покрытых мраком тайн. Множество ошибочно приняли бы этот мрак как нечто что несёт лишь дурные да жестокие вести - но только потому, что люди всегда боялись и ненавидели то. чего не понимали, приписывая этому ужасные свойства Однако Асгардец в таком видении видел мягкий, прохладный покой, который способен тебя успокоить, укрыть и потушить пожарище в душе, требующее жестокости. Тайны пугают только тех, кто слаб духом и не видит мир по-настоящему, считал Таранис. Тьма не всегда вестник смерти и боли - порой она вестник любви, забвения, счастья и укрытия от болезненного света костров, на которых фанатики жгли то, что не понимали. А также тьма - это то, откуда столь часто рождается в Мидгарде магия в понимании уроженцев Срединного Мира. Да, сейчас он видел Моргану именно так. И посему невольно медленно протянул к ее щеке руку, дабы коснуться ее. Лишь на несколько секунд. за время которых бог медленно и бережно провёл пальцами по волосам и мягкой, нежной, гладкой коже женщины, после чего убрал руку, виновато улыбнувшись:
- Уж прости мне своеволие мое, Авалона Чаровница. Да только в тёмный час, при редких костра бликах показалась мне виденьем ты. Наважденьем, столь прекрасным, что сомненью я поддался, реальное ли то, что пред взором моим. И не сдержал желанья убедиться.
Впрочем, за то время, что между ними нависло молчание, сквозь тишину которого пробивался треск поленьев в камине, Донар все так же держал руку на плече волшебницы. Словно бы все еще желал убедиться, что она здесь, рядом, не исчезнет куда-то далеко, оставив бога наедине со своими мрачными мыслями. Таранис никогда не страшился одиночества, но зная, что его вскоре ожидает, ощущение того, что он один, пожирало в нём всякую надежду на нечто лучшее, на свет в конце мрачного пути. Кто бы ведал, что Моргана, та, кто так давно считала тьму неотъемлемой частью себя, своим присутствием проливала на его уставшую душу свет. Парадокс? Да вряд ли. Скорее, именно потому, что Ас никогда не cчитал ее злом, каковым видели многие, она могла сотворить подобное, сама в том не отдавая себе отчёта. Хотя, вполне вероятно, что Моргейна знала, как влияет на Тора. Он лишь несколько раз намекнул на это туманными репликами, однако женщина вполне могла их запомнить .и сделать нужные ей выводы. Или она просто видела все по нему самому. В конце концов, кто из них двоих был великим волшебником и обладал немалым умом, а кто был просто сильным непомерно? Ответ был столь же очевидным, сколь тот факт, что в ночи Моргана выглядела еще более прекрасной, нежели днём... ииии его мысли вновь не туда занесло.
Убрав со своего лица чёрные волосы женщины медленне, чем надо было бы, Асгардец приподнял голову, и порядочно так отхлебнул из кувшина, после чего встал на ноги да подошёл к камину, достав оттуда горящую головешку. Затем Донар начал чертить ею же на полу сложный и довольно детализированный кельтский узор, заключавшийся в большой такой трискель. Вопреки законам физики огненный росчерк никуда не истлел, и мерцал жаром костра, питающимся от чего-то, что Тору когда-то, на заре времён, объясняла и мать, и брат... но колдовство не было стезёй Громовержца, посему он это всё не запомнил. Вбился в память лишь рисунок и то, для чего вообще он. Еще оставалось смутное понимние подпитки рисунка от энергии художника, но дальше осознания факта понимание как-то не зашло. После он бросил головешку обратно в камин, и повернулся к волшебнице, подошёл к ней, да бережно взяв ее за руку, тихо сказал:
- Можно вспоминать былое. Но его можно и воссоздать. Я помню узор для заклинанья, но не помню всего остального - ни слов нужных, ни как заставить узор сей работать. Я даже и не ведаю, от чего он еще не потух, и как вообще не потух - тихим смешком хмыкнул бог - но я точно
помню, что сие способно замку этому придать величие, отличное от прошлой его красоты, но годное для времени сегодняшнего, не потревожив время. Ты способна заставить символ сей работать, способна вдохнуть жизнь в эти стены, Морри. Можешь ты заставить строение сие самому заделать бреши, обвиться лозами, плющом и обрасти деревьями вокруг, сокрыв его от глаз других и сделав симбиозом камня да и дерева. Полы будут устланы травой и мхом, потолки будут сплетённые ветвями, по желанию хозяина пропускающими лучи солнца внутрь и ограждавшими его от ливней. В залах, что когда-то имели лишь каменный холод, могут быть озёра и тепло деревьев да кустов, что смотрелись бы получше любых резных каменных барельефов. Время не вернётся для сего строенья, Ирландии Цветок - оно лишь сделает для него виток особый, пойдя дальше своим руслом. И природа восоздаст своими силами здесь то, что время разрушило на пути своём неизбежно. Ты способна заставить сие работать... коли пожелаешь. - повернувшись к рисунку, все еще светящемуся переливчастыми огненными красками, Таранис наконец почувствовал, как от его руки к рисунку тянется энергия, подпитывая существование этого нехитрого, но красивого творения. - Тебе лишь нужно сказать заклинанье древнее - остальное природа сама сотворит. - после чего сын Дану слегка стыдливо опустил голову, и тихо добавил - только слова я не запомнил, ни когда мне в детстве мать пыталась объяснить их, ни даже брат.
Впрочем, Донар почему-то был уверен, что Моргейна сможет узнать нужное заклинание. К тому же, ему казалось, что такая крепость, состоящая наполовину из дикого леса, наполовину из монументальных руин,, и сокрытая непроглядной чащобой снаружи, ей понравится. Может, она сможет ей напоминать о ушедших временах в хорошем плане. Может, это могло бы стать для нее пристанищем тишины и блаженных раздумий, отдыха, когда он уйдёт. Но узнать это наверняка можно было лишь по ее ответу. Посему Таранис бережно. нежно даже провёл ладонями по ее плечам, остановив руки возле локтей волшебницы, и тихо спросил:
- Так что ты молвишь, Морри? Пожелаешь ль вспомнить времена, когда магия на земле этой правила, среди древних руин, напоминающих о прошлом, аль среди творения, что есть как прошлым, так и настоящим, сохраняя в себе светлое из двух потоков времени?
