Прекрасен Льосальфгард, что лежит в сердце страны фей. Упоён ароматами цветом и славным сиянием, он возвышается над окрестными лесами и лугами, точно гигантский цветник. В самом сердце сего дивного города, на троне-лилии, покоящемся посреди бассейна с чистейшей водой, восседал Малекит. Он был подобен гниющей язве, осквернившей тело священного растения, гнилой лист на теле Иггдрасиля. Ещё недавно он проливал кровь своих светлых собратьев и вёл армии Тёмного Совета на штурм Льосальфгарда, его кровь горела, и разум полнился видениями резни. Теперь он отдыхал в окружении своих новых придворных и многочисленных волшебных огоньков, испивая победу глоток за глотком, точно редкое вино, что плескалось в его кубке. Сейчас он ничем не отличался от всякого другого эльфа или человека, уставшего от тяжёлых трудов и набирающегося сил для новых подвигов. И не было более почётного долга, чем служба на благо народа.
- Прекрасная повесть, Звиньойр. Спой мне ещё одну из твоих замечательных песен о былой славе Свартальфхейма.
Стоявший напротив трона бард поклонился, перехватил поудобнее свой причудливый инструмент, сплетённый из костей и оголённых нервов, и принялся воспевать одну из старых войн с дварфами. И, надо признать, у него был прекрасный голос для эльфа с вырванным горлом. К несчастью для собравшихся светлых эльфов, его песни полнились детальными подробностями расчленения, пыток и смертоубийства. Дварфы конечно крепкие ребята, но из любой каменюги можно высечь искру, если подойти к делу с толикой творчества и энтузиазма. А в том, что касалось расчленения, пыток и всего остального, тёмные эльфы всегда были впереди всех Девяти Миров. Вот почему лица придворных-эльфов медленно зеленели на протяжении всего выступления, сейчас же, когда Звиньойр добрался до самых лучших своих песен, честная аристократия Альфхейма планомерно переходила в обморочное состояние.
Малекит же откинулся на спинку трона с блаженной улыбкой на лице, и вино из его небрежно наклонённого кубка капля за каплей стекало в бассейн, окрашивая воду в красные тона. Наконец, когда выступление завершилось, и вся светлоэльфийская аудитория лежала на полу в прострации, Малекит отбросил кубок и вскочил на ноги с видом давно сдерживаемого нетерпения. Тёмный эльф пробежался по мостику из камней и с наслаждением пнул под рёбра распорядителя двора, лежавшего ближе всех к трону.
- Наконец-то! Неужели так сложно вырубить нескольких цветочных слюнтяев? Но теперь они трижды подумают, прежде чем звать ко мне на пир менестреля из карамельных эльфов. Теперь к делу… Чаровница? Только не говори, что я растрачивал шедевры классической поэзии на этих невежд.
Вообще-то, он мог уединиться и иными способами, но всегда найдётся пара острых пронырливых ушей, способных пробраться через все его заслоны. Так что Малекит просто позаботился о том, чтобы все заострённые уши в пределах слышимости скрутились в трубочку от отвращения. Оставалось надеяться, что Амора получила приглашение и поспела в срок. Звиньойр, меж тем, продолжал негромко играть на жутковатой арфе, поддерживая аудиторию в состоянии перманентного шока.

Отредактировано Malekith the Accursed (05.05.2016 16:56)

Что может быть приятнее встречи со старым другом или подругой? Только встреча со старым врагом! А враги, как водится, по половым различиям не делятся. Враг – он и в Муспельхейме враг. Что касается Аморы, то Малекит не мог с уверенностью отнести её ко второй категории… пока что. А друзей у Проклятого не водилось, только соратники, прислужники и те, кого он использовал. Вот и получалось, что Чаровница в системе его безнравственно-аморальных координат относилась к зыбкой, неустойчивой категории «союзников». У них могли быть общие интересы, но надо было быть полным Тором, чтобы доверится этой особе. И даже Бог Грома, обжёгшись пару раз на этом деле, старался держаться как можно дальше от Аморы… чтож, вскоре у него не будет такой возможности. Воссоединение возлюбленных – это такая трогательная тема! Особенно, если воссоединяться они будут по частям. А Малекит собирался позаботиться о том, чтобы оба представителя божественной братии сыграли в ящик синхронно и с максимальным романтизмом. Но сейчас Амора была ему нужна, а к тому же, всегда приятно поговорить со столь же жестоким и эгоистичным существом, как ты сам.
- Чаровница. Как всегда блистательна, как всегда прозорлива. Палаты сии меня не привлекают, могу одолжить их тебе, если не смущает перспектива прожить остаток дней внутри цветка-переростка – сказал Малекит, отвесив шутливый поклон. – А жена… Вот незадача, потерялась где-то. И ключей не сыскать. И как не кстати, один из вождей каменных великанов жаждет видеть нашу пару на приёме в честь свадьбы. Как же мне быть? Отсутствие королевы может вызвать подозрения у прочих гостей, и тогда тень может лечь на моё доброе имя.
Для пущего драматизма не хватало только воздеть очи горе или заламывать руки. Но Малекит не собирался превращать своё выступление в фарс. Вместо этого, он тенью метнулся к трону и встал позади собеседницы. А ну-ка, пусть попробует играть фривольную невинность, когда у неё за спиной стоит двухметровый эльф с манией расчленять богов!
- Располагайся с комфортом, но будь осторожна, этот трон тоньше, чем кажется. Итак, как бы я мог исполнить волю досточтимого вождя Меккуркальви и при этом не потревожить священный покров моей супруги? Будь я напрочь лишён вкуса и осторожности, то мог бы создать достоверный муляж… скажем, из него.
С этими словами, чернокнижник простёр длань и указал ею на продолжающего своё выступление барда. Тьма окутала Звиньойра паучьим коконом, сквозь оболочку заклятия можно было видеть, как несчастный артист дёргается в конвульсиях. Когда заклятье спало, пред глазами заговорщиков предстала Аэльса, во всём своём предсвадебном очаровании: белые кудри, точёная фигура и глаза ярче звёзд. Вот только выражение на лице у «королевы Альфхейма» было отнюдь не королевским. Тёмные эльфы, в большинстве своём, тёртые ребята, но далеко не каждый день их превращают в нечто… подобное, и смятение барда было более чем объяснимо.
- Но увы, мало кто из ныне живущих может сравниться с моей дорогой супругой манерами и силой духа – мягко продолжил он, наблюдая за тем, как неугомонный бард пытается разглядеть своё отражение в совершенно прозрачных водах пруда.
На лице Малекита, склонённом почти к самому уху Чаровницы, блуждала задумчивая улыбка. Проклятый любил свою жизнь, смертоносные сражения и не менее убийственные дипломатические игры. Он обожал чувство адреналина, растекающегося по венам, лишь опасность могла заставить его чёрное сердце биться быстрее, лишь ходьба по лезвию ножа могла доставить ему ни с чем не сравнимое наслаждение. И сейчас, играя с огнём в лице Аморы, Малекит наслаждался.
- Но постой, какая удача! Одна из таких женщин изволила сегодня почтить мой скромный дворец на тысячу покоев своим присутствием. Бывают ли такие совпадения? Помоги мне укрепить мою власть и Тёмный Совет, Амора, и обретёшь желаемое. Но сначала этот Меккуркальви должен нас поддержать, а все его гости – узреть меня в обществе достопочтимой супруги. А приз… чтож, часть его я могу вручить тебе хоть сейчас. Всё равно мне пришлось её заморозить, чтобы не сгнила.

Его всегда привлекали чудовища. Могучие, свирепые, кровожадные. Среди них он ощущал себя своим, почти родным. Злобная свора плотоядных гончих, Дикая Охота, давно уже заменила ему тот суррогат семьи, в котором нуждались даже тёмные эльфы. Потому-то присутствие Аморы было приятно Малекиту, не смотря на её происхождение. Общаться с ней было всё равно, что пригреть на груди змею. Коварную, ядовитую и очень, очень опасную. Большинство смертных и бессмертных, даже зная о природе этой женщины, поневоле любовалось яркой чешуёй и блестящими глазками. Малекит же считал, что самое прекрасное в ней – это клыки.
- Королевы – они как дети, дорогая Амора. Только стоят в несколько раз дороже на рынке рабов. Пусть горести Аэльсы тебя не тревожат, никто до сей поры не обвинял Малекита Проклятого в том, что он не выполняет супружеских обязательств.
Он с задумчивостью посмотрел на Звиньойра, который вовсю обживался с новым обликом. Бард из него был хоть куда, столь же захватывающего описания Василькового Побоища Малекит не слышал уже давно. Но в нынешних обстоятельствах, длинный язык служил скорее отягчающим обстоятельствам: о некоторых вещах добрым обитателям Альфхейма знать не стоит, а Звиньойр невольно оказался единственным свидетелем их с Аморой переговоров.
Меж тем, Чаровница вернула к себе его внимание. Её прикосновение вызвало у тёмного эльфа ассоциации с рыбой, подцепленной острым крючком, нежели с чем-то интимным. Да, эта женщина знала, как тянуть леску…
- Так Тор научился отращивать себе конечности? Какая замечательная новость!
«Чем больше отрастит, тем больше я смогу отрезать. Чудеса!»
- Не беспокойся, дорогая Амора. Обещанное я исполню сполна, Одинсон будет у твоих ног.
Но и лучшему рыболову не всегда по силам удержать столь скользкого угря, каким был Малекит. Эльф вдруг сделался невесомым, его плоть утратила оковы формы и изменялась согласно его воле. Его острый подбородок соскользнул с тонкого женского пальчика, украшенного зелёным ноготком. Проклятый уподобился огромному чёрно-красному змею и проплыл мимо богини, мазнув по её голому плечу белоснежной гривой.
За пределами бассейна, окружавшего трон, Малекит вернул себе истинный облик и с грустной улыбкой на лице приобнял «Аэльсу» за плечи.
- Какая печальная потеря, добрый Звиньойр. И почему только ты не родился глухим?
- Тогда бы я не смог петь – растерянно ответил бард.
- Конечно! Ты принёс в мир толику прекрасной жестокости, утончённого коварства и гнуснейших злодеяний, твои творения не будут забыты!
- Обещаете?
В голосе приговорённого мешалась обречённость и надежда. Малекит ободряюще улыбнулся и кивнул. В тот же миг очертания хрупкой королевы эльфов начали таять, ужиматься. Её кости с хрустом складывались гармошкой, кожа трещала и лопалась. Большая часть метаморфоз скрылась под покровом белоснежных одежд, на протяжении всего превращения эльф хранил доблестное молчание. Благо, процедура заняла не более десяти секунд. Когда всё было исполнено, Малекит единым жестом развеял упавшее на пол платье серебряной дымкой. Под ним обнаружилась книга в переплёте цвета кожи тёмных эльфов. Проклятый одним махом подхватил её с пола, развернул наугад и прочёл пару строк из стиха, написанного кровью.
- Воистину, творчество бессмертно, и все мы продолжаем жить в своих стихах – с некоторой печалью вымолвил он и захлопнул книгу. – Договорились. Я запомню твои слова, Амора, а ты запомни этот день. Приём назначен на завтрашний вечер, до Йотунхейма тебя со свитой доставят порталом, дальше тебе предстоит небольшая верховая прогулка до прибрежного замка Меккуркальви. Я приказал слугам ожидать мою жену на главной площади, полагаю, они вскоре совсем измаются, бедняжки. Я присоединюсь к вам позже. Не подведи меня, Чаровница.
По-прежнему сжимая в руке книгу, Проклятый отвесил Аморе шутливый поклон, после чего демонстративно испарился. Многочисленные эльфы пребывали в отключке и устилали пол разноцветным ковром. А за пределами дворца, группа фрейлин и дворцовых слуг с нетерпением ожидали появления своей королевы, которую никто не видел с самого дня злополучной свадьбы.

~ Будь посему – раздался в опустевшем зале отражённый эхом голос. – И пусть умоются кровью те, кто усомнится в нашем миролюбии!
Игры со светской львицей и интриганкой взбодрили Малекита, но на сегодня это была лишь разминка. Ныне эльф лёгкой походкой спускался вниз по винтовой лестнице, ведущей в потаённые казематы. Своды подземелья скручивались вокруг причудливой вязью корридоров и зал с оплавленными, крисстализовавшимися стенами. Всё это было сотворено его верными слугами, светлыми альвами, с помощью магии. Впечатление Падшего от вида подземных хором было столь велико, что он единым махом обрёк строителей на вечное любование плодом их чар… в виде слегка мерцающих сталактитов и сталагмитов. Малекит был хорошим лидером и по достоинству вознаграждал за усердный труд.
Это подземелье прекрасно подходило для хранения тех вещей и существ, что не должны были попасться на глаза его верным подданным. Учитывая характер и наклонности Малекита, не стоит удивляться тому, что подобного добра в его руках скопилось в избытке. Гримуар из костей и кожи несчастного барда занял достойное место, ещё пригодится, когда ему в следующий раз потребуется вырубить великосветский двор Льосальфгарда. Его мысли юркими водяными змеями скользили в тёмном омуте политических интриг, отыскивая жемчужину, так кстати обронённую судьбой. Свадьба и последующий союз двух кланов великанов, горных и морских, обещала значительно усилить Йотунхейм и ещё сильнее сместить чаши весов грядущей войны в пользу Тёмного Совета.
В своём мысленном серпентарии Проклятый с удивлением обнаружил мягкого розового червячка, цепочку размышлений об Аморе. Красивая женщина, и опасная, дивное сочетание! Вот бы запереть её в форме Аэльсы на веки вечные. Славная была бы королева! Поморщившись, Малекит раздавил паразита, вызванного к жизни толикой чар, насланных асиньей во время их беседы, и принялся с упоением расчленять червячка на составные части…

Меж тем, перед пышным кортежем королевы распахнулись сверкающей бирюзой межпространственные врата. По ту сторону группу ждали горы и сильный запах океана. Далёкий замок Меккуркальви располагался на титаническом утёсе, возносящимся над буйными водами океана, и был скрыт от альвов за могучими спинами громоздких кряжей. Меж ними вперёд уходила тропа, плотно утоптанная в камне множеством исполинских стоп. Амора и её спутники словно уменьшились в размере, всё вокруг, от скал и до последнего колючего куста было под стать обитателям этого края.
Если поначалу вокруг ещё виднелись деревья, окраинные сторожа Железного леса, то уже через несколько часов группа оказалась в непривычной каменной теснине, и ни одна травинка не радовала взгляд. Фрейлины усердно отвлекали королеву от царящих вокруг суровых пейзажей, их птичий гомон практически не смолкал. Стражники же были начеку и пару раз отпугивали заглянувших на огонёк лесных тварей, благо, эскорт состоял из лучших воителей, стрелков и магов Альфхейма… по крайней мере, тех, кто уцелел. Далёкое солнце клонилось к закату, фрейлины вовсю потчивали Амору снежными эклерами и нектаром фей, когда караван вдруг замер.
Снаружи послышались взволнованные голоса, потом тень накрыла полог воздушных штор, прикрывавших окно экипажа, и предводитель стражи произнёс:
- Моя королева! Боюсь, продолжать путь слишком опасно. Впереди мелькают стаи гигантских нетопырей, их там целая туча! Они уже склевали одного нашего разведчика, о, бедный Логоваз, пошёл с одним луком на десяток чудовищ!
- Моя королева! Просто позвольте нам, вашим верным чароплётам, обрушить на сих презренных тварей всю нашу мощь! – заявил невысокий пухлый кондитерский эльф, смещая плечом высоченного стражника. – Немного зефирных осадков и кремовый шторм расчистят нам путь, не будь я Карлом, сыном Карла!
- Это слишком рискованно – угрюмо покачал головой страж. – Если вам не хватит напора, пара этих чудищ могут попросту утащить экипаж в жадных когтях. Мы не можем подвергать ваше величество опасности. Уверен, если поискать иной путь…
- Но тогда мы опоздаем к предсвадебному ужину! – резонно возразил Карл, раздувая румяные щёки.
- Безопасность королевы – наш главный приоритет! – упёрся стражник.
Было очевидно, что их спор мог продолжаться ещё оооочень долго.

Услышав решение королевы, волшебник горделиво вскинул точёный нос и заявил:
- Будет исполнено! Вас ждёт прекрасное зрелище, моя королева!
И экипаж тронулся в путь. Чудесные лошади и изящная карета летели, едва касаясь грубой, каменистой земли. Вскоре, по обе стороны от тропы воздвиглись мрачные стены гор. Старые, изъеденные временем и водой скалы Йотунхейма давили на чужаков всей своей массой. Даже болтливые фрейлины придержали бойкие язычки и то и дело посматривали на задёрнутые полупрозрачными шторами окна. Вскоре, до их острого слуха донеслось громовое карканье неведомых тварей, устроивших себе кормушку на горной тропе. Экипаж остановился, потом раздалось несколько особо громких «карков», прогремели выстрелы, и они продолжили путь. Через несколько часов, когда небо потемнело и лишь пылающая корона солнечного диска стыдливо выглядывала из-за гор, придворный маг вновь приблизился к карете и сообщил, что если королева желает посмотреть представление, то самое время убрать шторы.
«Потеха» началась с того, что бошкавитые летуны сбросили на альвов несколько увесистых камней. Маги не сплоховали, снаряды падали в стороне, но громыхало страшно. Потом, крылатые ящеры принялись пикировать на конвой. Сначала по одиночке, потом парой, прощупывая защиту… А потом воздух раскололся от десятков пронзительных воплей, свиста стрел и вспышек магии! Твари пикировали со всех сторон, эльфы отстреливались, взметались ввысь фонтаны разноцветных искр и рои жалящих пчёл. Альвы призывали созданий природы и духов воздуха, но от перепончатых крыльев почернели небеса, и вот уже к оглушительному клёкоту прибавились крики тех, кого существа уносили в безжалостные небеса.
Совсем рядом захлопали кожистые крылья, экипаж содрогнулся, покачнулся. Дико заржали тонконогие лошади, мертвенно-бледные фрейлины вцепились в руки друг-друга, а потом… их оторвало и понесло над землёй. Рискнувшая выглянуть в окно служанка взвизгнула и тут же спряталась: громадина размером с дракона вцепилась в крышу их кареты и упорно тащила её вверх. Эльфы вокруг суетились, но не могли бить в полную силу, опасаясь зацепить госпожу. За миг до того, как оборвалась упряжь, один из стрелков с парой пистолетов и в широкополой шляпе успел уцепиться за колесо. То был отважный сир Ханишот, почётный член Лиги Миров, лучший стрелок Альфхейма. Последнее качество блондин подтвердив, отстрелив головы парочке тварей, привлечённых его залихватским прыжком.
- Королева, вам нужно прыгать! – крикнул он, подбираясь к крыше экипажа.
К сожалению, в этот момент карета окончательно взмыла над землёй и устремилась ввысь. Конечно, воздушная Аэльса была легка на подъём, но вряд ли кружащие вокруг твари упустят возможность попробовать на вкус сей лакомый белый цветочек. Натужно взмахивая крыльями, папа-птеродактиль уверенно нёс свою добычу в гнездо… И альвам ещё повезёт, если тварюга не решит расколоть карету о скалы, аки черепаху.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2c9vU.png[/AVA]
Ситуация складывалась для Аэльсы не лучшим образом. От диких визгов двух фрейлин, сидящих напротив, царственные уши просто закладывало, а также сие мешало сосредоточиться и как следует подумать. Прыгать было уже поздно - земная твердь очень быстро удалялась от хрупкой кареты. Хотя внизу остались маги и стражи, которые в случае прыжка наверняка сумеют подхватить ее спустить на землю живой и невредимой. Впрочем, такие действия нельзя было совершать сгоряча. Чаровнице падение с такой высоты навредить едва ли могло в силу ее божественного происхождения, однако светлые альвы вроде бы подобной прочностью не обладали. Так что ежели маги в очередной раз облажаются, то пережившая жесткое приземление Королева вызовет немало вопросов. И тогда придется их всех убить, дабы не раскрывать свою личность. Так что подобный вариант она отмела. Следом в мусорную корзину полетела и мысль о колдовстве. Магический всплеск увидели бы фрейлены и доблестный стрелок на крыше кареты. Впрочем, а почему бы от них не избавиться?
- Прыгайте, - безапелляционным тоном произнесла эльфийка, впившись холодным взглядом льдисто-голубых глаз в лица фрейлин. - Вас поймают внизу маги. Ну же! Живо!
Не желая более ждать, пока оцепеневшие от ужаса эльфийки придут в себя, хрупкая Аэльса схватила их за руки и вытолкнула из кареты под оглушительные и душераздирающие визги. Итак, двумя свидетелями стало стало меньше, причем их дальнейшая судьба волшебницу не заботила от слова совсем. Теперь остался лишь лучший стрелок на крыше. И вот с ним уже так просто разобраться не получится.
- Сир Ханишот, - испуганно закричала Аэльса. - Уже слишком высоко для прыжка. Надеюсь, мои фрейлины благополучно приземлятся. Но что теперь будем делать мы? Убьем тварь - разобьемся! Даже если она решит вдруг разжать когти просто так - мы погибли...
И без того белоснежное лицо Королевы светлых альвов побледнело еще сильнее. Хоть сама Амора внутренне была спокойна, ей полагалось играть на публику, даже если она представляла из себя одного единственного лучника на крыше. Итак, сбросить его самостоятельно чародейка не могла, уговорить оставить ее - аналогично, ибо не было ничего страшнее для королевской свиты, чем бросить любимую королеву в беде. Значит, оставалось лишь одно - дать возможность доблестному сиру пожертвовать своей жизнью ради госпожи. И шансов для сего подвига было предостаточно. Так что Амора тихонько выдохнула и, вцепившись пальцами в резные ручки, принялась терпеливо ожидать дальнейшего развития событий. Ей лишь было необходимо остаться наедине сама с собой, чтобы разобраться со всеми тварями и мигом доставить себя к порталу, придумав какую-нибудь животрепещущую историю ее чудесного спасения. А карета тем временем продолжала лететь по воздуху в неизвестном направлении, однако, как Аморе показалось, они двигались именно в нужную им сторону.

Отредактировано Enchantress (05.07.2016 10:57)