День Эммы был как всегда довольно скучным. Ничего нового: те же лица, те же уроки... Иногда даже, кажется, что жизнь замерла. И неизвестно, сколько продлиться это анабиотическое состояние... День? Два? А может, пройдут годы?.. Впрочем, жаловаться было бы глупо. Когда есть крыша над головой большего и не нужно, казалось бы. Но не для Эммы. Она всегда мечтала о чем-то большем, чем просто домашний уют и комфорт. Возможно, рядом с любимым человеком её сердце бы и успокоилось, и смирилось со спокойной жизнью, но сейчас сердце её пустовало. Мимолетные влюбленности с каждым разом приносили все меньше удовлетворения и уже начинали надоедать.
Пару раз Эмма обошла комнату в поисках ещё неизученных уголков, но увы поиски не увенчались успехом - комнату Эмма уже знала как свои пять пальцев, казалось даже, что если её лишить зрения то она спокойно пройдет по комнате куда нужно и не запнётся. Так и не найдя ни чего интересного, чем бы можно было занять себя хотя бы на полчаса, Эмма села в свое кресло и повернулась к окну, положив скрещённые ноги на подоконник. Минуты тянулись дольше часов, в голове, раз за разом всплывали различные мысли на совершенно разные темы. Иногда всё это доходило до абсурда, но что же ещё делать? Мысли были прерваны тяжелыми, мужскими шагами по ту сторону двери. Эмма насторожилась, ей понадобилось менее доли секунды, чтобы определить, что за дверью стоит Виктор. Несмотря на удивление, она даже не сдвинулась с места - всё также продолжала сидеть, устремив взгляд вдаль - к горизонту. Не прошло и пары секунд, как дверь открылась, и в комнату вошёл Виктор - высокий мужчина, телосложением он выделялся бы ни то, что из тысячи, скорее даже из миллиона. Несмотря на всю свою прочность в алмазной форме, непревзойденные телепатические способности и мастерство в рукопашном бою Эмма всё равно не желала "переходить ему дорогу".
Друзьями их было не назвать, но и врагами они тоже не были. Эмма давно уже заметила закономерность, что чем больше сила, тем больше ненависть и недоверие к телепатам. Виктор был явным примером этого. Возможно, раньше Эмма и нарушала неприкосновенность чужого разума, но сейчас, спустя годы, она пыталась всячески избегать случайных проникновений в чужой разум. "Меньше знаешь - крепче спишь" - фраза подходила как никогда! Во-первых, не приходиться обрабатывать чужие проблемы в своей голове, а во-вторых, меньше шанс попасть под горячую руку ненавистников телепатии. Прокрутив это всё ещё раз в своей голове, Эмма опустила ноги и повернулась в кресле.
- Виктор... - В голосе звучал коктейль из удивления, недоверия и чуть наигранной радости. - Что тебя привело ко мне?

Отредактировано Emma Frost (25.04.2016 22:10)

Эмма смерила гостя задумчивым взглядом.
Это уже стало своеобразной традицией – все, кто сомневался в чистоте своих помыслов, но не хотел признавать это перед своими безупречными кумирами, идолами, легендами при жизни, шли со своими проблемами именно к ней: к безупречно небезупречной Эмме Фрост, сучке Фрост, преступнице Фрост, наставнице Фрост, всепонимающей, но не всеприемлющей.
Эмма не могла взять на себя весь тяжкий груз покойного Ксавье со всем его долготерпием и всепрощением, она и не пыталась – у Чарльза хватало собственных подводных камней и страшных тайн, а Эмма предпочитала оставаться честной сама с собой. Порой только честность и помогала ей найти баланс между своими желаниями и долгом, найти собственный путь, не разрываясь, как бедный Скотт, между долгом, честью и праведным гневом, не сходя с ума от противоречия этических норм и собственных желаний, осваивать тонкое искусство поблажек и нейтрализации давления.
И эта же честность не позволяла ей снисходительно относиться к мелочам, потому что в жизни педагога, психолога и телепата мелочей не бывает, не бывает незначительных проступков, не бывает шальных мыслей. Из случайно услышанной в вечернем выпуске фразы иногда могут вырасти самые настоящие непроходимые дебри, из слушка – уверенность в правомерности своих неприглядных поступков, из случайного подозрения – ненависть ко всему миру.
- А раньше тебе это нравилось, - не удержалась от довольно жестокой шпильки телепат. – Боишься, что понравится и на этот раз? Самоконтроль подводит?
О да, Эмма была с головой погружена в восстановление всего, что они со Скоттом недавно разрушили, но это вовсе не значило, что Фрост вдруг в одночасье перестала быть сукой и стервой. Это тоже было одной из тех самых граней баланса, невербальным посланием прямо в подсознание, прикрытым шелухой слов: я не буду миндальничать, большой и злой Саблезубый, и я не требую трепетного отношения к собственной персоне. Первое правило телепата: никогда и никого не жалеть, особенно себя, а жалостью к другим Эмма Фрост и в лучшие времена не отличалась.
– Брось, Крид, ты и сам прекрасно понимаешь разницу между паническим ужасом и более чем обоснованной осторожностью. Видишь ли, я не горю желанием портить наши чудные отношения безобразной дракой – это плохо повлияет на общую атмосферу в Институте, дети едва успели привыкнуть к тому, что ты у нас теперь хороший парень, - она откинулась на спинку кресла и скрестила пальцы, как живой стереотип злого телепата, одержимого идеей мирового господства. – К тому же, не хотелось бы совершенно случайно выжечь тебе мозги, ты только начал мне нравиться. Итак, вернемся к теме нашего разговора: что именно тебя беспокоит?
«В каком же ты отчаянии, раз обратился ко мне?» - зависло в воздухе невысказанным вопросом.
Эмма не была дурой, она отлично понимала, что едва ли заслуживает особого отношения, которого удостоился знаменитый Профессор. Это ему плакались на разбитые коленки, первую безответную любовь и трещащие по швам идеалистические представления о мире, это ему было уготовано утешать и направлять, это он умел сострадать без жалости и пресекать жалость без жестокости, а Эмма предпочитала катарсис, с болью и кровью выдирая засевшие в самом нутре ядовитые шипы, безжалостно давила на раны, выгоняя гной, резала по живому, отсекая гангрену и опухоль.
К ней не шли с чем-то мелким, чтобы дернуть лишний раз за подол юбки, к ней шли с накипевшим-наболевшим-отравленным, пустившим тонкие бледные черви корней в сознании, напитавшим его горьким соком полыни и приторным ядом, складывали к ее ногам дарами данайцев, а она взирала на все это с высоты своего ледяного трона – и принимала, принимала, принимала…
Не иссякал поток дарителей у трона Белой Королевы, и лучшие из лучших оставляли кровавые следы на белом мраморе, и худшие из худших исходили смолой и серой, и каждый раз казалось – вот-вот, вот еще немного, вот еще чуть-чуть, и не выдержит уже сама Эмма, пойдет трещинами по безупречной глади, блеснет синим льдом из глубины глаз, разлетится острыми осколками кривого зеркала, сминая хрупкие умы всех, кто только попадется на пути…
Но нет: стоит трон, сидит королева, улыбаются тронутые инеем губы, кивает благосклонно точеный подбородок в ответ на каждый дар.
«Что же принес мне ты, Виктор Крид?»

Отредактировано Emma Frost (30.05.2016 13:54)

Эмма только негромко хмыкнула в ответ на более чем предсказуемое предположение Виктора о форме этой самой драки.
Учитывая, что не то в родословную, не то в череду перерождений Крида явно затесалась агрессивная самка богомола, передавшая ему горячую любовь к поеданию щедро сдобренных белково-протеиновым соусом недавних сексуальных партнеров, результат подобной битвы был бы… оригинален, но напрочь лишен всякой привлекательности в ее глазах, поскольку предполагал только два варианта развития событий: либо она сыграет роль нежной куропатки на пиру оголодавших, либо кое-кому выжгут те оставшиеся крупицы мозга и здравого рассудка, до которых не добралась Алая Ведьма.
В голове зародился ехидный комментарий о бесполезности улучшения местной породы мутантов ввиду недавних событий, Эмма уже было рот открыла, чтобы его озвучить – и тут же закрыла, когда Саблезубый перестал ходить вокруг да около. Она не ожидала, что Крид так быстро сдаст позиции, такие типы обычно поигрывают мускулами и стальными яйцами до последнего, и чтобы расколоть их, приходится эти самые яйца как следует прижать.
И вот это уже всерьез пугало: что же должно было произойти, чтобы чудовищно самоуверенный и не менее чудовищно упрямый Виктор осознал проблему и даже созрел до необходимости конструктивного ее решения? И если эта проблема не причисляется к числу херни, которая сама пройдет, остается только второй, куда как менее воодушевляющий вариант.
Именно поэтому Фрост не стала продолжать пикировку, от которой давно научилась получать немалое удовольствие, и молча кивнула на стул. Не то, чтобы это было необходимо, но сокращение дистанции всегда шло только на пользу психологической терапии, а возвышающийся над ней эдакой горой мускулов Крид едва ли способствовал чувству равенства между ними. Психология вообще была невероятно увлекательной наукой, позволяющей проникать в чужой разум безо всякой телепатии и неизменно оказывалась невероятно эффективным подспорьем для телепатического вмешательства, особенно когда не хочется нарушать и без того стойкую стабильность чужого разума.
- Хорошо, я попробую помочь, но ты должен мне довериться, - Эмма невольно поморщилась, потому что прозвучало это скорее сюрреалистично, чем воодушевляюще: ей и в лучшие времена половина собственной команды не доверяла, а теперь она просит вчерашнего маньяка-психопата со склонностью к каннибализму и немотивированной агрессии и негативным опытом телепатического вмешательства в анамнезе довериться ей. Вот уж действительно ироничная ситуация. – Для начала попробуй описать, что именно ты чувствуешь. Я должна понять, с чем именно нам предстоит иметь дело и нет ли способа справиться с твоей проблемой... альтернативными методами.
Фрост не то, чтобы всерьез предполагала, что можно справиться с этим с помощью банального гипноза или психотерапии, но ей нужно было нащупать путеводную нить. Несмотря на все свои недостатки, Крид обладал не только запредельной живучестью, но и сильной волей, и даже с ее опытом попытка силой пробиться в его разум могла пошатнуть и без того уже хрупкое равновесие. Но если он сам впустит ее, это может пройти практически безболезненно – настолько, насколько это вообще возможно, и тут навыки психотерапии могли сыграть важную роль.
Сделать первый шаг навстречу Эмме было не так уж сложно, но и не так уж просто: нужно было начать говорить, честно и без утайки, доверить свою тайну, доверить свой разум, доверить свое сознание.
Открыться – полностью, со всеми слабостями, со всеми уязвимыми местами и болевыми точками.
И никому из них это не дастся легко.

Эмма задумчиво побарабанила пальцами по столу.
Проблема с большой буквы «П» предстала перед ней во всей своей красе: ей доводилось сталкиваться с разными личностями, и не все из них были равно приятны в общении, однако нечто общее в них было – во всеми своими достоинствами и недостатками, с грехами и добродетелями, с радостями и горестями эти личности тем не менее были целостными, а вот Крид – нет. Судя по тому, что он только что рассказал, целостной личностью Виктор себя не чувствовал, скорее уж, его как будто было полтора, причем одна половина была эдаким Джекилом, вторая – Хайдом, а третья никак не могла определиться со своей позицией и металась между этими двумя, как буферные земли между двумя воюющими баронствами. Объединиться с какой-то одной, чтобы окончательно выжить вторую, она то ли не догадывалась, то ли не имела возможности, а служить эдаким миротворцем почему-то не хотела, хотя это было самым разумным выходом в подобной ситуации.
Правда, при всем своем понимании Фрост просто не могла удержаться от саркастичного хмыканья, слушая откровения Саблезубого.
- Как же мне нравятся ваши мужские амбиции! – закатила она глаза. – «Я рожден, чтобы убивать», «я пришел в этот мир, чтобы нести смерть и разрушения», «мне судьбой предназначено спасти этот грешный мир»… Крид, я тебя умоляю, хотя бы ты избавь меня от пафосных речей: единственное, для чего ты был рожден, как и все остальные, включая меня – пить, есть и строгать маленьких саблезубиков, чем больше, тем лучше. Вот тебе и вся биологически обоснованная цель нашего существования, все остальное – вторично. Даже твои, извини, сексуально-гастрономические пристрастия прекрасно вписываются в схему выбора будущей матери твоего потомства с простой и изящной логикой: если способна дать тебе по морде в нужный момент и с нужной силой, при этом не запаниковав и не сломавшись, то и о детях позаботиться сумеет. Правда, в сложившейся ситуации вопрос размножения слегка утратил актуальность.
Меня куда больше беспокоит то, что все твои вторичные потребности в данных условиях подавляются твоей миролюбивой личностью. Не могу сказать, что я в восторге от твоей внутренней… э… богини, жаждущей всеобщей смерти и разрушения, но подавленные желания обычно до добра не доводят, а вот до шизофрении или куда более веселых последствий – очень даже доводят. Если так пойдет и дальше, то ты у нас сперва станешь эдаким оборотнем, а потом тебя, как ты и опасаешься, начнет переключать совершенно бесконтрольно, и я очень сильно сомневаюсь, что дорвавшийся до свежей порции крови, мяса и прочих малоаппетитных последствий своих ночных прогулок агрессор не подавит в твоем сознании не только пацифиста, но и голос разума. Если раньше вы отлично ладили с рацио, то теперь оторванность одной части от другой будет провоцировать разрыв связи и с сознательной частью разума.
Перспектива вырисовывалась совершенно безрадостная: либо Крид будет подавлять свою вторую сущность и рано или поздно спровоцирует кризис, либо не будет – но тогда кто-то точно пострадает, да и уверенности в том, что насытившийся зверь успокоится надолго, не было. Фрост бы не погнушалась принести ему в жертву парочку особо неприятных злодеек, пусть бы развлекался без вреда для мирного населения, и даже успела пожалеть, что так быстро отпустила тогда Кимуру – ее бы точно надолго хватило, с ее-то физическими параметрами… Впрочем, едва ли ее сотоварищи посмотрели бы сквозь пальцы на подобные методы реабилитации крупных хищников, а ей и без того надо было как-то восстанавливать порядком подпорченную репутацию в глазах остальных мутантов.
Разумеется, можно было бы как-то удовлетворять эти самые потребности в более мягкой форме, начиная с базовых инстинктов, но для таких фокусов нужен или тот, кто способен выдрать Криду позвоночник и в узел завязать, или тот, кто получил бы искренне удовольствие от завязывания узлом его самого, или же тот самый стремительно тающий контроль Виктора над обеими составляющими своей личности.
Ох, это было так похоже на методы Ксавье: изолировать часть личности вместо того, чтобы развить ее и дополнить своими знаменитыми моральными устоями, просто потому, что ему был нужен немедленный результат! Ванда же поступила и того безответственнее – как домохозяйка, проводящая кухонным ножом операцию на сердце.
- Я надеюсь, ты понимаешь, что мне нет никакой выгоды в том, чтобы что-то подчищать в твоих мозгах? – на всякий случай осведомилась Эмма. Похоже, у них на руках остался единственный расклад – погружение для телепатического вмешательства, и эту часть своих способностей Фрост не то, чтобы не любила, просто погружение всегда было вещью довольно опасной как для пациента, так и для самого телепата. – Если мы не хотим, чтобы кто-то пострадал, тебе придется впустить меня и позволить наладить контакт между твоим пацифистом, который отвечает за сознательное, и агрессором, который ушел в подсознательное, о чем явно свидетельствуют твои утренние открытия.
Дай руки – физический контакт облегчит проникновение. И, прошу тебя, постоянно держи в голове, что это для твоей же пользы: ты пришел ко мне, как пациент к врачу, а моя система профессиональной этики еще не изжила себя.

Отредактировано Emma Frost (19.06.2016 12:46)