Все так же сидя, упершись локтями в руль мотоцикла, Одинсон спокойно, не поднимая взгляда и будто бы не реагируя, выслушал сестрицу. Ему показалось, или она и вправду слегка... оттаяла, что ли? Скорей всего, что да. Только не стоит ей это говорить, а то ведь все отрицать будет, еще и драться полезет, поди. Впрочем, пусть эта черта характера и бесила Громовержца, он с этим мирился. Хотя бы потому, что сам был точно такой же, если не похлеще, а то, что бесит в других, наблюдается и в тебе самом. Только в своем характере на такое обычно закрываешь глаза.
- Хорошо. Пусть насчёт танцев ошибся я, сестрица. - хмыкнул Тор, покачав головой, машинально стряхивая с себя снежинки, медленно, но верно превращавшие его в седовласого... ну, не то, чтобы старика, но мужика точно. - Но так ли бы желала ты танцевать с Асгардцем, к тому же, роднёй твоей, о которой не просила вовсе ты? Уж прости, коль ошибусь я вновь, но не думаю, что оное было бы уместным для тебя. Хотя, явно бы не помешало, как по мне.
Но на этом запас слов для отшучивания у Одинсона закончился. Что ему сказать дальше? Каким советом или делом помочь сестре, которая сейчас потеряна, пожалуй, больше, чем он был в своё время? Даже сейчас, когда у Тора были, мягко говоря, не самый лучшие времена за многие столетия, он все же понимал - ему свезло куда больше, чем Энджеле. Выдохнув, Ас лишь покачал головой, и закрыв глаза, прислонился лбом к лобику сестрицы.
- Только же подумать... Два бога, древнее, чем миллиарды существ разных... а не знают, что им делать дальше. Как поступить-то правильно, и на какой путь ступить сперва. Хороши же дети Отца Сущего Всего... - помолчав с несколько секунд, Тор собрался с мыслями, и продолжил говорить не загодя заготовленными речами, а первым, что придёт в голову. Так и честнее будет, и у него, если начистоту, закончились варианты. - Ты молвила - все долги свои ты заплатила, Энджи. Плату мирам обоим также ты вернула. Но стоит ли тебе доказывать что-либо, себе самой не доказав сперва, что ты - не раб узкого воспитанья, и способна мыслить шире, а также мир воспринимать да себя саму - не думаю. Как по мне, сие - твоя первейшая задача. Ты уже закончила свой путь как Ангел, отдав долги и расплатившись за услуги. Быть может, на оном путь твой как Хевена дочери закончился? Быть может, дальше жить не стоит по правилам его, ибо все - дорожки больше нету той, дабы стопы твои ее топтали? Быть может, стоит пойти путём новым, доселе неизведанным тобою? Путём, где правила другие, законы-то другие, и сам путь отличается весьма, сестрица? - отстранившись, Вингнир бережно поднял личико Альдриф, и посмотрел ей в глаза: - Тебе не молвлю я, дабы сразу ты взяла и приняла наследие свое, кровь, да узы семейные. Всему время свое есть, сестра. Да и удивилась бы изрядно ты, узнав, сколько раз сомневался в том я, стоит ли идти мне Асгарда путём. Для начала - пустоту заполни ты в душе своей, стремленьях, а после - дальше двигайся. И по опыту же моему, ничто оную не заполнит лучше, нежели Мидгард. Ну а коли будут у тебя вопросы, али помощь нужна будет - всегда ко мне ты можешь обратиться... коли гордость позволит же, конечно. - беззлобно улыбнулся напоследок Ас.
Выпрямившись, Донар хрустнул шеей, затем - пальцами, отряхиваясь от падающего снега и будто бы прогоняя сонливость, да несколько раз выкрутил гашетку газа, прогревая двигатель, чьи поршни все это время мерно отстукивали, аки метроном: слаженно, ритмично, с идеальным интервалом. "Вот бы в их жизни все было так же идеально, как этот двигатель", поневоле подумал про себя Громовержец. Но увы, техника словно бы посмеивалась над Таранисом, как бы намекая, что раз ты - сын давно ушедших эпох, то и простоты тебе современной не видать. Мол, борись за то, что давно ушло, и может быть, достанешь это из глубин седого прошлого. А не достанешь - значит, либо плохо боролся, либо так "сильно" оно тебе было нужно. убрав ножку байка с заснеженной земли, Ас кивнул на заднее сиденье:
- Садись же, Энджела. Поехали... поехали обратно. А по пути, быть может, и тебе, и мне, мысль светлая в голову придёт. Здесь мы взяли все, что нужно было.
***
Путь обратно занял куда меньше времени, чем дорога от Башни к мотелю\ресторану\бару\или-как-там-ещё. В конце концов, Донар уже не наматывал круги ни по загородной части, ни по окраине города, ни по самому Нью-Йорку, направляясь прямиком к Башне. Да и машин на улице существенно уменьшилось, в связи с тем, что уже была глубокая ночь. остаток пути Тор не сказал ни слова, думая о многих вещах, внезапно свалившихся на его голову. А также о странных эмоциях, исподтишка, медленно, но верно и необратимо прогрызающихся сквозь, казалось бы, непробиваемую броню его убеждений и нордического характера. Нельзя сказать, чтобы эти чувства были неприятными или болезненными, но все же - такое ему было в новинку. Если можно так выразиться, то вкус, запах, ощущение и само естество этих эмоций были Донару незнакомы. А то, что Ас не знал, он либо избивал, либо орал на это, а после все равно избивал. Обычно - до состояния, несовместимого с жизнью, чтобы наверняка. Мол, дабы не нарушать состояние нордического дзена, и расово верой скандинавской нирваны Тора, а то ведь не эпично ни разу будет, а предки такое не простят. Что же изменилось в этот раз? Гарм его знает. Видимо, Одинсон стареет в кои-то веки. Хотя, мудрости вместе с этими неизведанными эмоциями как-тоне прибавлялось, так что вопрос старения находился на грани несбыточности.
Доехав до Башни, Тор припарковал мотоцикл в гараже, и направился к выходу, жестом позвав Энджелу за собой. Почему он не хотел входить, как все нормальные Мстители? Потому, что Тор отчего-то считал, что так его передвижения меньше отслеживаются. И неважно, что Энтони не раз ему объяснял, что тех, кто попадает в Башню со стороны взлётной площадки-террасы-и так далее, фиксируются охранными системами и Фрайдэй еще больше да тщательней. Вигнир это просто игнорировал и пропускал мимо ушей, как абсолютно неважную информацию. Вот когда Старк ему решился - или не поленился - объяснить, как надо подключить девять плазмовых телевизоров, чтобы они были как один большой экран, и как к нему подключить одновременно несколько приставок, четыре джойстика, и провести линию выхода на мощный домашний кинотеатр для лучшего звука, чтобы Ас перестал нудеть Железному Человеку, скажем, в три часа ночи, когда богу приспичит поиграть на приставке - вот тогда Громовержец все понял и запомнил с первого раза. Еще и буркнул в конце, мол, отчего Энтони сразу ему не сказал, его друг ведь не мазохист какой-то, в самом деле. Со старкфоном вообще была отдельная история, после которой офигевала куча народу, кроме Донара, который наконец научился пользоваться такой классной и незаменимой во время брифингов вещицей. Не то, чтобы это были двойные стандарты, но... Просто Тор видел мир совсем по-другому. Он не был лицемером, не был и хитроделанным богом, он просто был богом. Со своим, божественным складом ума. Вот и все.
Выйдя наружу, Таранис кивнул сестрице в сторону взлётной площадки далеко вверху, и плавно взмыл в воздух, не спеша поднимаясь. Он словно бы наслаждался видом, и мягким, приятным подъемом. Вот еще больше окон вокруг гаснут, постепенно лишая горд света, вот машин на улице стает еще меньше - город медленно, но верно погружается в сон. Конечно, Нью-Йорк никогда не спит окончательно, но по крайней мере, бывает близок к этому. А вот внимание Тора привлек еще один забавный факт - некий Клинт Бартон, беспробудно храпящий в одной из гостевых (почему гостевых? Лень было подняться до своих комнат, что ли?) комнат. Пожав плечами, Тор тихо провёл ногтем по стеклу на манер стеклореза, и только-только возникшую из воздуха Фрайдэй внутри комнаты молчаливым жестом попросил помолчать. Вырезав достаточный круг для того, дабы просунуть туда руку по плечо, Ас успел поймать стекляшку, и аккуратно вытащил ее наружу. Затем покрутил в руках, и выбросил как нечто ненужное на одну из крыш соседних домов. Просунув следом руку в импровизированное "окошко", Таранис нащупал переключатель окон, и открыл все форточки в комнате, не забыв задвинуть жалюзи, дабы не было видно диверсии. и вовремя высунуть руку, на прощание подмигнув Фрайдэй, которая лишь покачала головой на очередную шуточку бога, но в целом, ничего не сказала, просто растворившись в воздухе, как ни в чём не бывало. Учитывая то, что Клинт, спавший в одних труселях почти не накрывался, к утру его ждало очень весёлое времяпровождение. Если он вообще не проснётся от холода, матеря всех подряд, и в особенности - почему-то Тони. Почему Старк был вечно виноватым у Тора, и частенько у Бартона - та еще загадка. Но Мстители в целом привыкли. Кроме Энтони, разумеется.
Добравшись до террасы, Тор плавно опустился на пол оной, и проследовал внутрь, на ходу снимая с себя куртку да отряхиваясь от снега. Машинально открыв дверцу сестрице, Таранис зашел внутрь, да ленивым жестом руки бросил несколько разрядов в камин, тотчас же запылавший приятным огнём, довольно быстро нагревавшим помещение. Эту часть интерьера наглый узурпатор... простите, временный владелец убрал, и ас крепко-накрепко стоял на возвращении камина, ибо считал его уголком уюта, а также возможностью готовить пищу на костре, не выходя из Башни. В целом, все было бы хорошо, только вот почему-то мало кто воспринял слова Аса о готовке дома в пусть и большом, очень большом, но все же камине. А когда оный восстановили - было уже поздно. Нет, Донар ничего не сжёг, и не создал угрозу удушья. Просо запах еды быстро распространился по нескольким этажам Башни, на что сбежались все Мстители, тогда находящиеся дома. И Одинсону приходилось периодически бить их по рукам, рыча, что еще не готов, и пусть дождутся окончания готовки, ироды, а не тянут загребущие лапищи к пище, чье время еще не пришло. В общем, пусть и мелочь, пусть даже и вкусная, а все равно порой приносила дискомфорт. Тору ведь могло взбрендить начать готовить и в четыре часа ночи, знаете ли. Зато еще никто не жаловался на стряпню Громовержца, признавая оную наоборот - вкусной. питательной и даже полезной. Ну, или по крайней мере, при самом боге никто не жаловался. Может, из вежливости - ведь львиную долю пропитания Мстителям готовил именно бог, аки огромный, волосатый и небритый нянь, опекавший малолетних сорванцов. Однажды он чуть было не начал кормить Старка насильно, с вилочки, в очередной раз надолго засевшего в своей лаборатории... Но то - история на другой раз.
Первым делом бросив куртку на пол, и направившись к бару, Одинсона налил сестрице большой такой кубок вина (в которое украдкой подлил самую малость эля - мол, потихоньку, а все же приучит), и себе двухлитровый жбан медовухи. Следом что-то там поклацал на своём старкфоне, и в комнате заиграла тихая, расслабляющая музыка. Под такое вот Ас любил приводить мысли в порядок, и пользовался этим довольно часто. Благо, он находил многие песнопения смертных крайне занимательными, а некоторые - так и вовсе сильно похожими на песни его народа.
[audio]http://pleer.com/tracks/5280693QooZ[/audio]
Закрыв глаза и довольно улыбнувшись, Таранис расселся на диване, вкушая напиток да забываясь в музыке. Следом, приоткрыв один глаз, он посмотрел на сестрицу, и безо всякой иронии или подобных этому речей тихо сказал:
- Выпей, Альдриф, и расслабиться ты просто попытайся. Все тяготы отбрось, что твою душу снедают, да думы тяжкие. Хотя бы сегодня не будь ты Ангелом. Не будь и девой, что без дома. Будь собою лишь, и больше никем. Энджела ли, Альдриф, Охоты Лидер - все неважно. Время оставшееся ночи этой себе ты посвяти, и никому-то более, будь то родня, враги, долги али еще кто. Отдохни от всего оного, сестра. - Отпив еще медовухи, Тор тихо добавил - Ведь коли не будешь никогда ты отдыхать от мира, что вокруг тебя - впору и вовсе себя потерять.
