[audio]http://pleer.com/tracks/4712811rHs2[/audio]
Как-то навеяло. В общем плане по атмосфере.
Город был в огне. С одной стороны, Хану действительно было несколько жаль это потаенное, запретное для недостойных чудо света, с другой — сам он ни о чем не жалел. Если бы не он, рано или поздно нашелся бы кто-нибудь другой, кто принес бы сюда беду, а он никогда не планировал заявиться сюда с миром, хоть и был неоднозначен в своих мнениях и суждениях, в некоторых аспектах переменчивых, как степной ветер. Но некоторые вещи в его понимании были тверды и незыблемы, и с этими некоторыми вещами предстояло познакомиться хранителю души дракона, которого он здесь обнаружил вместо дракона живого.
Шелест того самого ветра, которым прикинулись слова Аморы, долетели до его ушей и он едва заметно кивнул, скорее сам себе, чем ей — она в любом случае знала, что он её услышал. Чаровница преследовала свои цели, идя сюда, и он не ждал от неё реальной помощи или боевой поддержки, он знал, что она, вероятнее всего, вскоре смоется отсюда, хотя в итоге она сделала вовсе не малость; еще один портал, открывшийся аккурат над площадью, занял внимание одной из главных местных головных болей (во всяком случае, Громовержца и сам Мандарин считал проблемой, причем даже в большей степени, чем Кулака). Гром, молнии, рёв чудовищ, крики людей вдалеке, яркие вспышки света и начавший накрапывать дождь, резко перешедший в стену ливня. Он не заострял на этом внимание, хотя и следил за происходящим вокруг, но куда внимательнее он наблюдал за Кулаком и образом Лао, который сверлил его своими прозрачными светящимися глазами и словно повторял следом за Рэндом его слова. Но сам Дэниэл довольно скоро стал вызывать у него досадное разочарование, поскольку... главный защитник города ничего не предпринимал, лишь позерствовал. Осторожничал. Парень, конечно, великодушно позволил ему сдаться и уйти добровольно, но, кажется, и дураку было ясно, что чужак изначально не собирался этого делать, более того — его не пугала ни мощь, исходившая от Кулака, ни образ Бессмертного, в огне нависший над ним, ни он сам, ни осознание того, что он тут, вообще-то, в меньшинстве изначально. Мандарин для внимательного взгляда, видящего ауры, тоже излучал достаточно внушительную силу, но совсем другую — уверенную, непоколебимую... тёмную. Шоу-Лао показал себя во внешнем плане, его могли сейчас увидеть в том числе и простые люди, над Мандарином же, расправляя многочисленные перепончатые крылья, изгибая длинные шеи и щеря клыкастые пасти, возвышаясь, нависали тени. Десять душ с точно такими же горящими драконьими глазами, что были видны лишь тем, кто видел за грань этого плана. Они все были разные, но они отнюдь не излучали дружелюбие и были опасны, даже не обладая магией как таковой. Десять драконьих душ, частично лишившихся своих оков, против одной. Хан даже испытал некое разочарование, поскольку благородство довольно часто граничило с глупостью, и это, на его взгляд, была одна из тех ситуаций. Мальчишка был еще слишком молод и многого, слишком много не понимал. Он же постигал мудрость жизни более века, и простор опыта и знаний у него был куда шире, чем Дэниел мог себе вообразить. Мог бы. Вероятно, даже зная заранее, с кем столкнулся. Его многие недооценивали.
Хан же не собирался более повторять старых ошибок. Он стоял и ждал от противника чего-то, кроме угроз, но начал подозревать, что не дождется. А включать детское трололо, которое прекрасно работало со Старком, в данном случае посчитал ниже своего достоинства.
— Много слов, — ровно усмехнулся он, подняв чёрные глаза к небу, где, вдалеке, между завихрениями тяжелых туч, извивались гибкие чешуйчатые тела огромных волшебных змей, мешавших гром с собственным утробным рычанием, собравшим в себе непередаваемый гнев и очень глубокую, но едва уловимую печаль. Они прилетели защищать Кун-Лунь. Они искали виновников этой трагедии. Мужчина практически сразу промок до нитки, но поднял сложенную ладонь со свесившимся с руки широким рукавом, в которой тут же скопилась дождевая вода, и затем небрежно смахнул её каплями в ту сторону, где еще шла борьба с потусторонним. Сверкнув золотом. На неслышный зов издали стали сползаться уцелевшие монстры, прошедшие живыми через весь город и добравшиеся сюда. Рэнд не станет нападать первым, а он станет. Но — понимая, что прямым ходом это сдвоенное чудовище может и не выйти одолеть, а потому нужно было искать бреши в нем самом. И потом, кто говорил про честную игру? Её в самом начале не было. Здесь — нет. — Лжец, покажи нашим новым друзьям истину.
Мандарин усмехнулся и обратил свой взор на компанию у храма — Громовержец был занят, как и человек, который очень сильно выделялся из местного антуража. До этого, стоя в стороне, он немного понаблюдал за собравшимися здесь людьми, и несложно было догадаться, что троица пришла вместе с Кулаком: изначально его в городе явно не было, а они совсем не являлись местными. Ребенок куда-то пропал (сам он не обратил внимание на то, кого именно из человекоподобных унесло в неизвестные дали крылатое чудовище, хотя и предполагал — но ему до этого не было дела), но оставался старший на глайдере, казавшийся здесь, в прошедшей эпохе, более чем неуместно. И до того, как он кинулся следом за унесенным мальчишкой, он четко услышал, что его окликнули по имени — кто-то с той стороны, где стоял китаец и блондин в традиционном одеянии своей боевой касты. Разум Джека вообще не был защищен от ментального воздействия и внушений, а потому раздавшийся в голове вкрадчивый доверительный шепот не встретил практически никаких препятствий. А затем одна из душ, ласково захватив когтистой лапой поврежденный, пребывающий в некотором беспорядке разум старого вояки, показала ему дивное...
Нарисованная картинка в первоначальном своем действе была нарисованной и дорисованной, но она выглядела абсолютно реальной, детальной, ровным счетом ничем не отличавшаяся от окружающего и не выбивавшаяся из неё рваными краями, которых не было. Монстр, еще один монстр самого Ада, схожий с тем, кого убил Громовержец, на глазах у Джека убил мальчишку, который изначально находился рядом с этой компанией. У Лжеца была хорошая память и он легко воспроизводил даже единожды увиденные образы и умел убеждать, вынудив Кочевника забыть о том, что настоящего Тринадцатого унесли в другом направлении. Наваждение, рисунок мастерского художника перемешались с происходящим на самом деле, поскольку наложилось на реальность — в роли Дэрила выступило одно из подошедших за спину китайцу чудовищ, которое Мандарин, резко обернувшись назад, убил сам мощным энергетическим зарядом с одного из перстней. Кровь оросила землю и "мальчишка", издав крик боли вместо страшного рыка, который слышал лишь один человек, пал, а Хан через плечо насмешливо бросил Дэниэлу, который вряд ли понимал, что сейчас происходит, несколько простых слов:
— Зря ты оставил спину товарища открытой. Никого за тобой нет.
Потому что в роли демона, "убившего Дэрила", в понимании и видении Джека выступал сам Кулак. Иллюзию видел один лишь Монро, но на месте Кулака и Дракона он видел создание из преисподней, а на месте корчащегося тела чудища — мальчишку, которому было уже не помочь.
Сам Мандарин же исчез следом за звуком собственного голоса во вспышке света, телепортировавшись в другую часть города. Над ним явно в скором времени грозили нависнуть инлуны, так что можно будет поиграть в прятки и довершить хаос в городе, поскольку им придется постараться, чтобы найти сосновую иголку в горе трухи.
А от влияния Лжеца не так и просто избавиться. По крайней мере, теперь, когда души могли действовать независимо от того, в сознании он или нет, и не обрывать связь. Сказать по правде, Мандарин понятия не имел, кто в этой городской компании кому и кем приходится, просто сделав ставку на то, что они пришли вместе, и, что вполне закономерно, вряд ли были безразличны друг другу. Не представлял, насколько, но маловероятно, чтобы подобная картина не вызвала вообще никаких эмоций. На монаха или Громовержца насылать какие-либо мороки было бесполезно, поскольку позерство — позерством, но у них должна была быть чертовская сила воли, а Кулака от Лжеца мог спасти и Лао сам по себе. Джек же изначально выглядел не шибко защищенным с этих сторон человеком — благодаря подарку Морганы Хан прекрасно видел магические планы... или их отсутствие.
Так или иначе, возле храма его больше не было.
Амору не остановила преграда и, воспользовавшись заминкой, она относительно легко проникла в храм. Снаружи мельтешило несколько её двойников, на первый взгляд практически неотличимых от настоящей колдуньи, и, в принципе, она передавала им часть своей силы. Они не светились одновременно, поочередно в разных местах, делая вид, что направляют и координируют оставшихся в городе чудищ, возле храма же — отвлекая Громовержца от действительно насущных проблем, но долго это продолжаться не могло, рано или поздно он поймет обман и найдет отличия, что создают пропасть между двойниками и оригиналом. Но её еще надо было обнаружить. Новых разломов в пространстве, впрочем, тоже так и не появилось. Чудищ в городе было всё еще много, но нового нашествия уже явно не предполагалось, поскольку их число всё уменьшалось. Появление Львов-фуу сработало несколько предсказуемым образом — чудовища переключились на более сильного врага.
А Амора, осмотревшись, с некоторым разочарованием поняла, что всё, что здесь есть и можно просто взять без особого утруждения, ей не нужно или неинтересно.
Чаровница-китаянка переместилась на крышу храма и... тотчас вымокла, не подозревая, что снаружи внезапно пошел такой ливень. Один взгляд на царившую в воздухе атмосферу ясно дал понять, что если она останется здесь дольше, не избежать открытой конфронтации, в которой для неё уже не было смысла. Потому она предпочла сразу покинуть это измерение, на всякий случай сообщив своему союзнику, который отсюда уходить пока не собирался, что он здесь остался один, но, в случае чего, его она отсюда вытащит.
Собственно, всё то же шелестящие послание Чаровницы застало Хана уже в другой части города, где настроение мужчины кардинально сменилось еще до него. А после него, надо сказать, несколько испортилось. Ну, если она его в случае чего услышит — ладно, не так страшно. Но в целом ситуация складывалась забавная, поскольку если по отдельности он вполне мог справиться с Кулаком и Громовержцем (а возможно, что и сразу с обоими), то вот два настоящих дракона несколько поломали планы. Если он правильно помнил, здесь они приравнивались по своему статусу практически к полубогам, и если у Лао были свои очевидные слабости, то с этими всё обстояло несколько сложнее. Прямо говоря — он был в меньшинстве, так что следовало действовать, но действовать аккуратно. В голове сквозили на разный лад десять голосов, так же крайне умиляющихся со складывающейся ситуации, и несколько скептиков столкнулось в своей дискуссии с безграничными упрямцами. Толку в этом было чуть, потому Мандарин довольно скоро абстрагировался от этих обсуждений.
Мужчина прошел под съехавшей перекладиной крыши одного из разрушенных домов и осмотрелся: не смотря на то, что до ночи было еще далеко, вокруг царил сумрак и ад, пусть дожди и потушили большую часть крупных пожаров. Длинные чёрные волосы давно слились воедино с пёстрым одеянием из-за количества стекавшей по ним воды, которая затекала под маску и заливала лицо. Хан сместил её на лоб и протер глаза от воды, идя по стеночкам вдоль зданий и стараясь пока не особо высовываться на открытое пространство — по крайней мере, пока он не придумал, что делать с драконами востока, пришедшими городу на помощь и принесшими с собой дождь. С Кулаком было несколько простых решений, но пусть пока развлекается. Или тоже его ищет.
Всё равно он его убьет. Правда, с душой Лао тоже возникал один очень интересный вопрос, на который в ближайшем же времени предстояло найти ответ...
За одним из поворотов Хан уперся взглядом в мальчишку, такого же мокрого до нитки, в котором он с некоторым удивлением опознал того самого паренька, которого недавно унес в небеса один из летающих чертей. Мандарин успел напрочь выкинуть его-"реального" из головы, полагая, что его уже сожрали, однако нет. Но интересное было даже не в этом: у мальчишки на плече сидела маленькая выразительная змейка с лапками и пробивающимся сквозь чешую пушком, которому когда-нибудь предстояло стать роскошной гривой. Память короткой у китайца не была, а сложить два и два и вовсе не составляло никакого труда, так что задумчивое и сосредоточенное выражение лица мигом приобрело куда более резкие и острые черты, по которым, впрочем, не так и просто было понять реальные эмоции. Их выдавал голос, насмешливый, но на сюсюканья и переговоры явно не настроенный.
— Так это ты, значит, — едко протянул мужчина, обращая на себя внимание; драконенок тотчас повернул голову к врагу и зашипел — будь он взрослым, это казалось бы грозным, а так... — Не люблю, когда всякая мелочь лезет в мои дела, а наши пути уже пересекались, парень. Воришка. Ты уверен, что хочешь иметь дело со мной?
Мандарин усмехнулся и начал было обходить Путающего Следы стороной, а тот вполне мог ощутить, как его ноги отрываются от земли, а самого его охватывает холод, словно тисками. На самом деле, это не было ни телекинезом, ни переменой температуры или её попыткой, просто сжатый воздух вполне мог действовать и таким образом, не очень приятно сочетаясь с окружающей сыростью. Активно жестикулировать же ради управления подвластными стихиями ему давно уже было не нужно. Можно было подвесить его и звереныша в воздухе без возможности двигаться.
— Я тебя обрадую двумя новостями. Маленький дракон мне уже не нужен. Хуже того — сейчас он мне мешает.
Мужчина сжал ладонь в кулак и направил его на противника и гневно ощерившуюся, но обездвиженную мелочь. Пять перстней сверкнули золотом и самоцветами, но один из камней искрился особенно ярко. Молния. Символично. Но должный заряд вполне мог убить их обоих.
— Но можешь поведать известные тебе тайны об этом месте и Кулаке. Возможно, тогда отсюда уйдешь по крайней мере ты.
Очередной раскат грома над головой раздался совсем близко, а над самим городом словно пролетела огромная длинная тень, так что мужчина поднял глаза к небу. Там, в вышине, но это вовсе не значило, что рано или поздно они не спустятся ниже к городу. Сложно было предугадать их поведение, но само зрелище завораживало. А еще наводило на две мысли: приближение совсем нелитературной и отнюдь не метафорической жопы и какое-то внутреннее понимание, что эти драконы сами являются ответом на вопрос о том, что с ними делать.
Или не делать, но сработать могло. Она любит драконов.
— Знаешь, откуда я пришел? — мужчина усмехнулся про себя и перевел взор на пацана. И внезапно вполне четко и твердо обратился, казалось бы, к тому же воздуху. Но как-то сразу становилось ясно, что обращение вовсе не было простым: — Сатана! Мне кажется, тебе здесь было бы интересно.
Она его, конечно, по голове вряд ли погладит, если откликнется и ей всё это не понравится.
Но обратно в Ад тоже вряд ли пустит, так что черт с ним.
Enchantress — off the game.
Satana — next.
Отредактировано Mandarin (31.07.2016 00:06)
