Для многих Кракоа стало домом — безопасным местом, куда всегда можно было вернуться и где тебя ждали. Мутанты беззаботно прыгали по полянкам и радовались жизни, пока другие решали вопросы с политикой и обороной. Страйф так и не смог расслабиться. Сначала ему мешал и, в не которой степени, даже бесил общий галдеж, но стоило закрыться от него, как он тут же проваливался в гнетущий мрак собственного сознания. Это место должно было стать для него домом, но он не знал, что такое дом. Ему не знакомы понятия семьи, дружбы, любви и бескорыстной поддержки. Все, что было так или иначе знакомо каждому на этом острове, отзывалось в нем пустотой и легкой озадаченностью. А то и вовсе презрением.
Его создали другим. Живое, совершенное оружие, чтобы уничтожить Апокалипсиса. Мессия, что оборвет тираническое правление древнего мутанта. А что в итоге? Все вышло совершенно иначе. Апокалипсис растил его как сосуд, умножая могущество и превращая в чудовище. Казалось бы, судьба попыталась все вернуть на круги своя, превратив Страйфа во врага Темного Владыки, но и здесь поджидал провал. Их война стала бесконечной, перетекая из одного времени в другое, из реальности в реальность. Убил ли он его по-настоящему хоть раз? Возможно, он просто не может этого сделать. Потому что он лишь клон настоящего мессии.
Нэйт сопротивляется этой мысли, возвращаясь в те дни, когда в первый раз попытался принять факт своего происхождения. Он ведь не мог быть клоном. Он был сильнее Кейбла, совершеннее. В нем так же присутствовал техно-органический вирус, которым был заражен сын Скотта и Джин — шрамы на правом глазу и на левой лопатке были четкими следами детской травмы. По всем законам клоном должен был быть тот, кто слабее. Так почему даже он сам начинает думать, что он не настоящий? Может быть, другие просто ошибаются? Да, родители не знали о втором ребенке, но это не отменяет того, что именно второй ребенок был оригинальным.
Натаниэль переворачивается в воздухе, опускаясь ногами на землю и выходя из медитации, в которую так и не смог полноценно погрузиться. Все эти размышления его ни к чему не приведут. Он не узнает правду, растянутую во времени и реальностях, пропущенную через десятки секретов. Ему нужно учиться жить с последствиями. Ему просто нужно учиться жить.
Взгляд цепляется за место на острове, куда не ходят просто так. Бар Синистер. Зловещая крепость из алых кристаллов, в которой обитает тот, с кого началась история Натаниэля Саммерса. Эссекса остерегаются, стараются лишний раз не связываться. Страйф хмыкает, направляясь в логово эгоцентричного ученого. Он не боится Синистера, как и тот вряд ли будет бояться его. Творец, боящийся своего творения, ни на что не годен.
Он идет по чужим владениям, как будто шагает по залам собственной Цитадели. Уверенно и непоколебимо, лениво сканируя окружение, чтобы выйти прямиком к Эссексу. Просто позвать его телепатией кажется Нэйту не подходящей моменту выходкой. 
Натаниэль остановился, сцепив руки за спиной и расправив плечи.
— Привет, Эссекс. Давно не виделись.
Какая банальщина. Ему самому от этого смешно и на губах появляется кривоватая усмешка. Кажется, в последнюю их встречу Синистер выстрелил в голову Кейблу, чтобы выпустить Страйфа. Он не спросил тогда о мотивах, ему было плевать. А, может, у Нэйта уже бардак в воспоминаниях за столь долгую жизнь и последняя их встреча была другой. В любом случае, они теперь оба на Кракоа. И грести им дальше в одной лодке.