Все болело.
Не то, чтобы это было что-то новое. Стефан привык к боли, привык к тому, что его руки никогда не перестают болеть, и даже во сне он постоянно ощущал ноющую, скребущую, стягивающую мышцы боль. Привычен был и к той «цене за магию», которая всегда находила отражение в не самых приятных ощущениях внутри его тела.
Но сейчас, стоя над раковиной, выплевывая очередные кусочки не то легких, не то души, он устало утирал кровь с губ и безжалостно смывал ее водой. Можно было гадать, чего именно это последствия – интоксикации после демонического укуса? Возвращения магии в его тело и очередная перестройка организма? «Откат» за исцеление Ороро? За все магические пасы?
Слишком много всего.
Наклонившись, Стефан сунул голову под кран и включил ледяную воду.
Приведя себя в порядок, стерев все последствия не самого приятного пробуждения, надел рубашку, сунул ноги в брюки и ботинки… а затем прислушался. Было тихо. Достаточно тихо, чтобы не переживать, что кто-то из мутантов слышал его ворчания про собственный организм. А еще – так быть не должно.
Тот самый котенок-флеркин, что увязался за ним, должен был быть где-то здесь. Ночью он изо всех сил мурчал у него на груди, потом на голове, затем пытался охотиться за его рукой, потом устал и уснул под ладонью. А вот при пробуждении… скажем так, у Стефана не было возможности его поискать – надо было срочно выплюнуть кровь.
Не стоило давать Ороро поводов для беспокойства из-за окровавленной подушки. Хотя, конечно, проницательная и внимательная женщина всегда заметит все, что мужчина пытается от нее скрыть. Даже если это всего лишь бледность лица и нетвердая походка, что уж говорить обо всем остальном.
Но котенка надо было найти.
- Проголодался, наверное, - пробомотал, задумчиво осматривая комнату. – Будь я голодным котенком, куда бы я пошел?..
Ответ был очевиден – на кухню. Туда Стефан и выдвинулся, на ходу морщась – плечо, покусанное вчера демоном, все еще неприятно тянуло мышечной болью, отдающейся в шею. Интоксикация от ранений этих существ всегда была гадкой и длительной. Может, завтра все это и закончится… если его планы сложатся. Но пока надо дать себе передышку.
Тут он подумал, что после салемской инквизиции толком не говорил с Ороро и, похоже, даже не знал, как завести разговор. Вскрылось слишком многое в маленьком приключении из того, что следовало скрывать до последнего. А тут… Впрочем, он же сам просил, чтобы их общение не прекращалось. Печально будет терять связь с приятным человеком, если разбушуются чувства, которым не время и не место.
Когда он вошел в кухню, то первой его мыслью было…
- Вот гаденыш! – негодующе воскликнул Стрэндж, быстро подойдя к кастрюле и подняв котенка – тот возмущенно замяукал. – Мне стыдно? Это тебе должно быть стыдно!
Котенок без зазрения совести облизал остатки лакомства с черной мордочки и снова мяукнул. Волшебник проигнорировал это, прижал его к груди, почти готовясь унести, и…
«Мда, ситуация».
- Доброе утро, Ороро. Выглядишь волшебно, - его улыбка вышла слегка скованной и неловкой. – Прости за… это бедствие. Он еще мал и не очень воспитан. Извинись немедленно, шкодник.
Черное шкодничество задрал голову, будто пытаясь посмотреть на Стрэнджа, затем посмотрел на Ороро и очень жалобно мяукнул.
- Это он так извиняется, - с улыбкой пояснил, посмотрел на кастрюлю, даже заглянул в нее. – Он… не испортил то, что ты готовишь? Кстати, а что это? Я постараюсь возместить все, что он натворил.

Отредактировано Doctor Strange (12.02.2022 15:10)

По какой-то неведомой причине Стефан ощущал практически нетипичную для себя неловкость. Словно его опять застукали за школой с Брэндой Дэвидсон с соседней фермы в разгар контрольной по биологии, а затем отчитали перед классом в двойном размере. Хуже всего было выражение лица отца, которое почти всегда было перекошено одной мыслью – «разочарование».
Но тут-то не школа, и ему давно не пятнадцать лет, однако чувства были похожи. Будто он сделал что-то такое, за что ему должно стыдиться, а он разгуливает как ни в чем ни бывало. А еще совсем немного хотелось как-то улизнуть, сбежать из давящего на него невидимого пузыря легкого напряжения, которое взялось… откуда-то.
«Только вот я знаю, откуда».
Но когда он чуть не столкнулся лбом с Ороро над кастрюлей, стало понятно – не одного его словили за школой в разгар контрольной.
- М-м, блюдечко, - рассеянно и задумчиво протянул он, делая вид, что не заметил смущения женщины, а заодно – совершенно никоим образом не скрывает свое, рассматривая принятые пакетики. – Надеюсь, оно где-то… здесь.
Рука приоткрыла один из навесных ящиков и правда – тарелки и блюдца всевозможных размеров были выстроены аккуратным рядом. Видимо, кто-то следил за порядком, потому как расположены тарелки были не только по размеру, но и по цветам.
Котенок мяукнул, когда Стефан потянулся к белому блюдцу поменьше.
- Побольше? – прошептав, волшебник вздохнул, но спорить не стал – у растущего флеркина аппетит вполне мог быть зверским. – Только тарелку не съешь, чудище.
Опустив и котенка, и блюдце, и пакетики на пол, Стрэндж присел и принялся распаковывать лакомство. Сразу же после того, как первая часть кошачьей еды упала на тарелку, котенок громко замурчал и принялся за еду.
Подняв голову, Стефан заметил взгляд Ороро. На короткое мгновение ему почудилось, что сейчас, вот в это самое мгновение, она задаст какой-то вопрос, на который он не сможет ответить, или напротив – предложит задать вопрос, на который не сможет ответить уже она сама… Но, услышав предложение, мягко улыбнулся. Поднялся, держа в руке опустошенные пакетики пресервов, осторожно опустил их в мусорное ведро, а сам подошел к раковине, чтобы вымыть руки. Было видно, что он будто бы размышляет над тем, согласиться ли ему ввязаться в кулинарный дуэт или напротив, вежливо отказаться, ведь у него много дел.
Мыл руки он тщательно – обе стороны ладони, между пальцев, каждый палец по отдельности… Затем, будто опомнившись, что не готовится к операции, как-то напряженно немного повел плечом и выключил воду.
- Прости, задумался, - смущенно улыбнулся, взял полотенце и принялся вытирать руки – все с той же врачебной расстановкой и тщательностью. - Умею взбивать… что? Блинчики у меня получаются…
Вздох. Он отвел взгляд в сторону, повесил полотенце на место.
- Лучше сказать «не получаются». У меня есть пара бытовых заклинаний, но сам я не очень… совсем «не очень» в готовке, - опершись о тумбу, скрестил руки на груди и мягко улыбнулся Ороро. – Наверное, просто не было рядом подходящего учителя. Побудешь моим сенсеем? Говорят, я способный ученик.

Потратить время.
Ороро, сама того не зная, была весьма точна в формулировках. И пусть она не знала, что его время стало самым ценным из всех имеющихся ресурсов, спросила ровно то, о чем мало кто мог задуматься.
Время. Его оставалось все меньше, и чем больше он делал, тем становилось лучше… верно? Он решал столько проблем, используя хитрости, которые и не снились простым смертным. А после вчерашних злоключений он наконец мог еще эффективнее расходовать свое собственное время. И все же… все же.
Порой тратить время на тех, от взгляда на кого в сердце теплился огонь, было самым важным и нужным подвигом во всех мирах и измерениях.
Стефан взглянул на нее с легкой улыбкой, но взгляд его был тяжел и задумчив.
- Уверен.
Сказал так, словно ничего такого за этим решением не стояло.
Словно у него было все время этого мира. И какого-то еще, запасного, карманного такого измерения.
Было похоже на то, что Ороро улавливала общую напряженность и неловкость, а потому изо всех сил щадила Стефана, но разве кто-то вроде него пощадил бы сам себя? О, ни разу. Жалость в таких ситуациях была сродни предательства, а ему с собой еще жить и жить.
Тем временем лекция началась. Мисс Монро взяла венчик и продемонстрировала, как надо. Заодно ввела ограничения на применение магии вне Хогвартса. Запрещать то, с чем сроднился, как со вторым дыханием, было верхом кощунства, но вы знаете – эти женщины…
Вздохнув от такой несправедливости жизни, Стрэндж с лицом порядочного и исполнительного студента принялся впитывать кулинарные познания. Вонг не раз уже пытался научить его чему-то простому, но, когда руки заточены под магические пасы и хирургические операции, такие сложные вещи, как «взбить венчиком тесто, пока оно не сделает плюх», были за гранью достижимого.
В озвученном рецепте не было ничего… сложного. По крайней мере, так казалось сейчас, пока Ороро с легкостью и знанием проговаривала заученный на опыте текст.
- А как понять, что комочков нет? – приподнял он бровь, спросив так, будто от этого могла зависеть чья-то жизнь. Может, Осы, застрявшей в таком тесте. – Венчиком ведь не процедишь все это… тесто.
Он почти сказал, что это какая-то запрещенная магия, но не стал. А то еще выгонят из лектория.
Дальнейшие инструкции Стефан воспринимал уже более осознанно. Так, значит, разогреть сковороду. Сейчас это сделали за него – готово. Пожарить на среднем огне. Обычно на среднем огне пламени Фалтинов он прожаривал паразитов из потусторонних…
Неосознанно потер рукой щеку, все еще пребывая в размышлениях. Желание перфекциониста получить идеальный результат с первого раза боролось с желанием прихвастнуть во чтобы ни стало перед Ороро, продемонстрировав, какой он талантливый, великолепный, «молиться на него надо» мужчина. Готовка была простым в быту явлением, но для него – беззаветно сложным. Он мог прибегнуть к магии, заставив все приготовиться так, как говорила наставница, но это будет нарушение негласного указания. А еще – на лжи не выстроить чего-то стоящего.
И панкейков не пожарить.
- Запу… что? – слегка растерянно переспросив, снова ощутил себя безвозвратно потерянным стариком для нынешнего времени. А еще – для кулинарии. Но ладно, он давно хотел научиться готовить. – Так много условностей, еще больше, чем в открытии портала в Темное измерение.
Он так не волновался и перед первой операцией. Впрочем, не то, чтобы он волновался – его не трясло, руки не дрожали, а на лбу не выступал холодный пот. Внешне он не выглядел даже растерянным настолько, насколько ощущалось внутри, зато было заметно, как он испытывает некоторые затруднения.
Будто все еще выбирает между самим собой и щелчком пальцев «ахалай-махалай».
Приподняв брови, он проследил за панкейком, который получился очень даже аппетитным, покачал головой.
- Скорее нет, чем да, - но к плите подошел, мягко взяв у женщины деревянную лопатку.
Соприкосновение пальцев вышло легким, но по телу будто пробежался разряд молнии.
«Воодушевляюще».
За спиной не выросло крыльев, однако стало куда спокойнее.
- Но я попробую, - кривовато улыбнувшись, Стефан направил все свое внимание на несчастное тесто и не менее несчастную сковородку. – Так, взять одну порцию теста…
Испещренные шрамами руки почти не дрожали – ни от психосоматики, ни от нервов, и потому у него почти получился ровный панкейк на сковороде. В жидком состоянии. А когда он начал поджариваться, Стрэндж перевернул его слишком рано – поверхность даже не успела запечься, и потому выглядела слишком бледной.
Зато вторая часть едва не пригорела. Стефан уже больше по наитию, чем по чему-либо другому, подхватил блинчик со сковороды и едва не промахнулся мимо тарелки.
- Уф, - с явным облегчением выдохнул он, покачав головой. – Нет, это… слишком сложно. Не представляю, как у тебя это получается. Ты волшебница, не иначе.
С улыбкой протянул ей деревянную лопатку.

Зелья, серьезно? Разве можно сравнивать кулинарию с зельеварением?
Стефан не стал вступать в дискуссию сразу по двум причинам. Первая была банальной – ему не хотелось поминать что-то магическое, когда магию запретили использовать. Смехотворный запрет, разумеется, но раз уж он взялся его исполнять, то придерживался данного слова. А вторая заключалась в не менее простом – то, что представляли себе о зельях и эликсирах люди, было далеко от реальности. Ведь жидкость там вела себя не как жидкость, а ингридиенты были похожи на маленькую революцию химических элементов в физических законах, чтобы изменить их или вовсе отменить. И с этим «все верх ногами» приходилось иметь дело, не отвлекаясь, концентрируясь, ведь иначе целебное зелье может и убить, а простейший эликсир легкого глубокого сна отправить в кому на пару десятков лет.
В зельеварении, которое знал Стефан, ничего не покрывалось пузырьками, а сразу накрывалось тазом. Медным.
И если про это он говорить не собирался, то поминание его медицинской карьеры кольнуло. Мягко так, ненавязчиво, с привкусом талой воды былых лет, от которых не осталось почти ничего.
Ведь были времена, когда его узнавали. Пусть и говорили как о сошедшем с ума фокуснике или «духовном наставнике», но знали, что он был настоящим врачом. Доктором с лицензией и официальной практикой. Что это – не пустой звук, как и его прозвище, которое даже прозвищем не назвать.
И все же это было почему-то оскорбительно. Совсем немного, совсем чуть-чуть, и все-таки его эго было задето.
А ведь, казалось бы, прошло столько лет.
- У меня не было покойников, - пристальный взгляд ярко голубых глаз никак не сочетался с его мягким, почти обволакивающим голосом. – Все мои операции заканчивались успешно. Покойников я вскрывал, чтобы найти ошибки других, и находил их все. Должно быть, меня за это в маги и взяли.
«Что я исправляю ошибки других».
Ванды, Ильяны, Мордо, Древнего, Дума, Хеллстрома, Вуду, и сотен других магов, которые всегда будут совершать ошибки. Он – тоже, но его ошибки всегда были похожи на потерю духа и желания быть тем, кем ему предназначено.
Ороро отвела взгляд, и он, задержавшись своим на ее белых мягких волосах, тоже отвел. Должно быть, зря он это сказал. Зря так отреагировал. Ведь его прошлое осталось в прошлом, и никого не касается то, что ему все еще «за родину обидно». Оставшись не у дел, придется снова смиряться с тем, что никто о нем ничего толком не знает.
А он не спешит делиться, так чего злиться?
Но Ороро, как и полагается женщине мудрой, первой вступила на дорогу перевода темы. Мягко похвалила, приободрила, подарила мотивирующее прикосновение. От него Стефан на мгновение потерял пару мыслей, но снова ощутил тот внутренний толчок, от которого хотелось сделать что-то… эдакое.
Поэтому он улыбнулся. Возможно, чуть шире, чем хотел. Чем стоило.
- Люди даже не знают, что я существую, - с иронией ответил он, когда почувствовал, что рука с лопаткой все-таки отмерла от легкого восторженного шока, - поэтому победу панкейков над волшебником на пенсии я как-нибудь переживу. Пережил же пережевывание Шума-Горатом.
Тот маленький нюанс, что Шума-Горат его вполне буквально переварил и заставил слиться воедино, а затем извечный враг Древнего, Калуу, вытаскивал по крупице его естество из вселенского хаоса, он опустил. Незачем портить самокритичную шутку какой-то там реальностью, особенно если она случилась в прошлом. Пусть там и остается.
Отложив лопатку в сторону, он ложкой нацедил новую порцию панкейков, покосился на всесущего котенка.
Как это преподнести?
- Пока никак, - пожал плечами, - он сам приходит. На самом деле, этот маленький негодник испортил сюрприз.
Котенок возмущенно не то муркнул, не то мяукнул, приоткрыл один глаз и тоже уставился на Стефана. Тот был очень сильно занят панкейками – сделал такое серьезное лицо, словно из-за неправильной формы недожаренный комок теста мог вскочить и укусить за нос. Или сбежать в Темное измерение, к Безмозглым, состоящим из глины и чего-то еще.
- Знакомство с Кали натолкнуло на мысль, что ты любишь животных, - прозвучало как откровение Капитана и вовсе не Америки, а Очевидности, но Стефан смиренно шевелил уже лопаткой панкейки на сковороде. – И я хотел… подарить тебе этого котенка. Но он, похоже, подарился сам.
Котенок зашевелился, мяукнул и сам потерся о руку Ороро, словно соглашаясь со словами волшебника.
- Это не совсем обычный кот, а флеркин, - добавил Стрэндж, покосившись на милую идиллию. – Так зовется его раса. Они похожи на котов, ведут себя как коты, разве что едят чуть больше, и довольно безобидны, а еще весьма разумны.
Два идеально круглых панкейка легли на тарелку. Не менее идеальная золотистая корочка переливалась, а на сковороду вылилась новая порция панкейков. Стефан посмотрел на получившееся и немного стушевался. Похоже, слова Ороро задели его куда глубже, выкопав желание доказать всему миру, что он – лучший из лучших. И даже панкейки у него лучше всех должны получиться.
Новым панкейкам он умышленно добавил пару дефектов. Так, потыкал лопаткой, почти незаметно.

Отредактировано Doctor Strange (02.06.2022 20:24)

Стефан прикусил язык. Кажется, он снова ушел не в ту степь со своей гордыней.
- А, ты об этом… - он сделал вид, что не крысился на нее буквально пару слов назад. Лучший выход из ситуации (нет) – сделать вид, что ее не было. – Не поверишь – такого не было. Я привык делать все правильно с первого раза, особенно с мертвыми. С живыми… всегда сложнее.
В его практике были ошибки, но лишь те, на которые его вынуждали внезапно проснувшиеся чувства. Таких было две – первая это старик, который смирился со смертельным диагнозом, а вторая – собственное решение остаться в Камар-Тадже. И он даже не знал, которая была хуже.
Старик умирал, готовя семью к смирению, и его коллега изо всех сил старалась помочь им в этом пути. Но Стрэндж не был бы собой, если не вмешался… Он подарил им надежду и сам светился от чувства собственной важности, улыбаясь коллеге, которая лишь качала головой. Но это было неважно. Свет в глазах людей, которым он обещал невозможное, был так ярок.
А потом старик умер на операционном столе. Шанс выживания – двадцать семь процентов. Стрэндж был уверен, что у него-то на столе даже такой шанс был достаточен для успешной операции. До самого конца, до той самой аварии, которая разрушила его привычную жизнь, он не верил, что дело было в нем. Что это была его ошибка.
И что затем они посыпятся, как из рога изобилия.
Но Стефан смягчился – его плечи чуть опустились, голос стал ласковее, и сам он словно глубоко задумался, а от этой задумчивости пришла и привычная невозмутимость без льдистой колкости. Хотелось извиниться перед Ороро, но он прикусил язык. Не стоило делать все хуже, ведь Ороро была из тех людей, что могут начать извиняться в ответ. А это бы сделало ему еще хуже, чем есть.
- Я бы не переживал за него, - покосившись на котенка, довольно умывающегося лапой, волшебник вернулся взглядом к готовке. – В этой ситуации стоит переживать за Кали. Но она милая девочка, думаю, они подружатся.
Откуда появился… Стрэндж повел плечом, которое снова начало ныть. От этого движения оно заныло еще сильнее, потому ему пришлось отложить лопатку и все-таки прижать ладонью.
Как невовремя.
- Тебе длинную или короткую версию? – кривовато улыбнувшись, отвел ладонь и бросил неосознанный взгляд – крови не было, уже хорошо. Раны, оставленные демоном, могли проявляться через время, но, видимо, жертвы Валерии хватило с лихвой. – Если коротко, меня чуть не съели, а он помогал другим спутникам меня вылечить.
«Вытащить с того света», но это уже как-то очень серьезно для короткой версии.
Потому он снова взял лопатку, и снова принялся страдать об сковороду. Руки изучили технологию и последовательность действий, а привычка следовать основным инструкциям работала уже за него, и всё было неосознанно, оставляя пространство и для беседы, и для размышлений.
- Долгие годы наблюдал за Вонгом, моим другом и помощником, - слугой назвать Вонга язык не поворачивался, хотя официально именно слугой он и являлся. Но как можно звать слугой кого-то, кому спасаешь жизнь, а затем он спасает жизнь тебе? – Он умеет такое, что никто из земных кулинаров не повторит.
Ороро была занята взбиванием чего-то, что было похоже на творог или мягкий сыр. Покосившись на нее, встретился с ее задумчивым взглядом и, ощутив прилив чего-то, похожего на смущение, отвел взгляд. Вот тебе и взрослый состоявшийся мужчина.
- Кхм, Шива? – переспросил, усмехнувшись, представляя щупальца флеркина. – Знаешь, в этом прозвище есть доля…
«Правды».
Пол вздрогнул. Это было не то, что ожидаешь во время мирной готовки и не менее мирной беседы. Стефан напряженно выпрямил спину, замер над сковородой с лопаткой наперевес, держа ее почти как жезл заклинателя.
- Я это тоже почувствовал, - ответил он на безмолвный вопрос, который обеспокоенно светился во взгляде женщины. – Насколько помню, у вас здесь землетрясений быть не должно.
Еще толчок. Но теперь по зданию прокатился едва уловимый не то стон, не то вздох, полный боли и мольбы о помощи. Это ощущалось на уровне инстинктов, словно кто-то пытался дотянуться до хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь.
Кто-то… очень большой, неповоротливый, но в данный момент – очень и очень уязвимый.
- Мы здесь одни? – взяв сковороду, Стефан все же не стал бросать готовку и последние панкейки отправил к готовым, затем выключил плиту и указал полюбившейся лопаткой в сторону выхода. – Чувствуешь зов?
Ороро была куда чувствительнее к магии, чем могло показаться, и божественные сущности, и воскрешение оставили на ней свой след. Стрэндж не стал предлагать ей свои услуги в качестве наставника магии, но научить попутно маленьким магическим хитростям было вроде бы не во вред им обоим.
Стены Школы, заклейменные его защитными чарами, вдруг застонали. Это был не тот зов о помощи, что он почувствовал ранее, а нечто, похожее на сигнализацию, которая слышна лишь тем, кто близок к магии.
- Постарайся сосредоточиться на нем. Кажется, у нас тут снова непрошенные гости.
Сам волшебник, вытянув лопатку в сторону, немного сосредоточился – из обычной кухонной утвари в пару мгновений в его руке засверкал и заискрился полноценный меч. Магический, на что намекало приятное золотистое мерцание, едва заметным туманом опоясывающее клинок.
- Охраняй Ороро, - бросив взгляд на котенка, Стефан улыбнулся Ороро. – Надеюсь, я скоро с этим разберусь, и мы вернемся к нашему уроку. Приношу свои глубочайшие извинения за применение магии. Разумеется, я отработаю наказание как пожелает моя наставница.
Его голос только подтверждал – флиртует, и ведь без зазрения совести делает это, пока где-то там бродит опасность.
Он покинул кухню быстрее, чем Ороро успела ответить. Прошел всего пару шагов, как снова ощутил мольбу о помощи… что шла откуда-то извне.
Но подойти к окну помешал тот факт, что окно уже было открыто. И на подоконнике сидело хорошо знакомое ему существо. Настолько, что он покрепче сжал рукоять меча.
- Хат, - безо всякой радости обратил внимание демона на себя. Черное существо с длинными конечностями, покрытое черной шерстью, поглошающей свет, и красными глазами, перевело этот пронзительно-мерзкий взгляд на него. – Тебя сюда не звали.
- Нас не надо звать, Стефан Стрэндж, - демон показал свои острые клыки. – А мы думали, тут пусто… но тут пахло тобой. Снова проливаешь свои кровь ради других? Ничего не меняется.
- Нас?
Количество – вот, что волновало его куда больше. В прошлый раз столкновение со всего одним демоном едва не стоило ему и жизни, и Плаща Левитации, который все равно пришлось чинить крайне изощренными магическими путями, но теперь – «нас»?
- Нас-с-с, - издевательски прошипел демон, скаля клыки. – Боишься, Стрэндж? А вот я!..
Что именно собрался демон Стефан так и не увидел – вдруг снаружи появилась очень длинная лиана, которая обвила его за шею и резко сорвала с подоконника. С визгами и воплями демон полетел вниз.
- Туманами Муннапура, да что тут происходит? – проворчал волшебник, бросившись к окну.
Ровно выстриженная лужайка перед Школой представляла взбесившийся буйностью роста почти что лес. Среди этого почти что панически извивающегося леса тут и там мелькали черные пятна демонов, которые вгрызались в зеленое разнотравье. Творящееся безумие впечатлило Стрэнджа, а ведь он повидал всякое, но такое…
- Кажется, я поторопился с рыцарством, - вздох. – Здесь без помощи Ороро не обойтись.

Не думал он, что, едва подумав об Ороро, мысли материализуются в саму женщину. Потому Стефан невольно вскинул брови, выражая легкую степень и удивления, и озадаченности.
- Можно и так сказать, - чрезмерно задумчиво для такого простого вопроса с явным ироничным подтекстом ответил волшебник, указывая свободной рукой в окно. – Вопрос в другом, душа моя – это что?
Под окнами здания происходило поистине стихийное буйство. Словно каждая травинка обрела невиданную доселе мощь, взмывая ввысь тонкими лианами, которые изо всех сил пытались разобраться, где же вторженцы. И ладно, если все эти лианы на их, так сказать, стороне… А если нет?
Не то, чтобы у растений было все хорошо с аналитическим складом ума… и умом в целом. Хотя, должно признать, в действиях этих лиан, что наблюдал со своего неожиданного обзорного пункта Стефан, была определенная закономерность.
Но это не объясняло, что здесь делают хаты.
- Так понимаю, помощи просил твой взбесившийся газон, - флегматично отметил Стрэндж, всем своим видом демонстрируя, что для него это – обычное дело, и он даже не удивлен. – Другое дело, что эти знакомые – демоны-хаты, прислужники одного жреца… и я не помню, чтобы снова переходил ему дорогу.
В прошлый раз он вмешался, потому что жрец, ставший аватаром божества, был юнцом, по глупости проклявшего министра обороны Индии. Из-за этого хат преследовал человека, доведя сначала до инфаркта, а затем намереваясь сожрать его сердце. В этот момент и появился Стефан, и не сказать, что противостояние далось ему легко.
А тут их… сколько? Даже на первый взгляд, мелькающих черных точек среди зеленого буйства, было многовато.
«Будь у меня былые силы…»
Неприятно кольнуло что-то внутри. От ощущения себя слегка беспомощным и бесполезным Стефан поджал губы, нахмурился, положил руку на подоконник окна.
- Эти демоны крайне опасны, - сказал очевидное, высматривая их в траве, - и я не думаю, что смогу дать отпор им всем. Но даже если вмешаюсь, то не думаю, что этот… газон мне поможет. Пусть и просит о помощи – я до сих пор слышу его мольбы.
И отмахнуться от этих мольб он не мог. Газон или нет, а то было живое существо, достаточно разумное и все еще живое, взывающее к доктору о сохранении этой самой жизни. Он не мог проигнорировать, но и не мог снова бездумно бросаться в самое пекло.
- Я не смею просить тебя о помощи, ведь это может быть смертельно, - честно признался, наконец посмотрев на Ороро, и взгляд его выглядел слегка виноватым, - но… я могу попробовать отвлечь демонов, а ты успокоить… лужайку, то, может, у нас что-то и получится.

Стефан на мгновение призадумался о вкусовой вариации хатов. Не то, чтобы демоны в целом были кому-то вкусны – даже при поглощении тех, кто пытался захватить его, потом приходилось долго выводить привкус серы и гари с языка. Хаты были из разряда тех мерзких демонов, что питались сплошь негативом, потому на вкус были точно не как суфле с карамелью.
Не то, чтобы он всерьез думал над вкусом демонов…
- Демоны – не то блюдо, что стоит заказывать в ресторане, - негромко произнес, наклонился, положил ладонь на подоконник, хмуро наблюдая за зеленым адом, развернувшимися под окнами. – В ментальной битве? Это объясняет зов, что мы слышим.
А еще объясняет – в потенциале, ведь подтверждений этому нет – почему у него не сложилось дружбы с хатами, демонами, которые способны влезть глубоко в сознание и вывернуть его наизнанку. Вероятно, этот живой газон стал жертвой хатов, и это ему очень не понравилось.
Стоп, подпитывался мутантской силой?
Что?
Осознав, что услышал, Стрэндж с глубокой задумчивостью посмотрел на Ороро. Его рука непроизвольно сжалась на подоконнике в кулак. Переживать за события прошлого было уделом глупцов, и все же… это вырисовывалось в настолько отчаянную картину, что хотелось задать множество вопросов. А затем – решить их во чтобы то ни стало.
Но он здесь и так на «птичьих правах». И все же легкие эманации, исходящие от ауры Ороро, были ему знакомы. Пусть она и не признавала, эти «братья» Кракоа ее немного, но пугали. Видимо, потому, что были угрозой. Но разве это не означает, что и в будущем что остров, что этот газон могут стать опасными? Кто гарантирует защищенность мутантов от их собственной земли?
«Это не мое дело».
Стефан выдохнул. Ему приходилось слишком часто напоминать себе, что он не в силах решить все заботы мира. Что большая ответственность, возложенная на него Вишанти, закончилась ровно там, где началась эпоха служения нового Верховного Волшебника. Что он оказался на Греймалкин лишь потому, что мутанты у него в долгу по иной причине.
Но как же трудно избавиться от старых привычек.
Пока он пережевывал внутри себя раздумья плана глобального, Ороро говорила… о нем. Это было так неожиданно и приятно, что Стефан не удержался от улыбки. Слишком спокойной и чрезмерно мягкой для ситуации, в которой предполагалось слишком много риска, опасности и угроз.
Ведь все это было не так важно, как завуалированное «я беспокоюсь о тебе» в словах той, из-за которой его сердце билось чуть чаще.
- Если ранят, то я себя вылечу. Я же доктор, - решил пошутить он свою самую любимую шутку, и из-за этого улыбка стала чуть шаловливее. – Ороро, тут… все сложнее. Твой план хорош, будь хаты – демонами из Лимбо или Ада, но эти создания подчиняются другим законам. Они преследуют создания с душой и мыслями, а их целью становится тот, кого проклянет жрец или демон, которому они подчиняются. Но раз они напали на Кракоа…
Стефан резко замолчал, вновь нахмурившись. Ведь и правда – зачем отправлять столько хатов ради всего одного Стрэнджа? Верно, он снова подумал, что стал предметом чьей-то мести. Но что, если цель – совсем не он?
- Новости до Эрни доходят долго, - проговорил волшебник, снова хмурясь, - из-за изолированности храма. Он не плохой человек, но весьма вспыльчив и не следит за словами. В прошлый раз он, возмущенный заявлениями одного министра обороны, проклял его, даже не поняв, что обрек на смерть. Если бы я не вмешался, то…
Но именно потому, что вмешался, пострадал Плащ Левитации, который хат изорвал в клочья. И это был один демон, а теперь их – десятки.
Пауза затягивалась. Стефан не хотел договаривать очевидное. Ведь не все с распростертыми объятиями приняли известие об образовании государства мутантов. Вероятно, Эрни Грин, будучи воплощением мудрости храма Камар-Тадж, мог в сердцах что-то ляпнуть, а хаты тут же отправились исполнять проклятие… только слегка ошиблись адресом, почуяв частицу Кракоа здесь.
А если они еще потянут, то демоны могут сообразить свою ошибку, и слинять в правильном направлении. Что могут сделать хаты, питающиеся негативными эмоциями, с нацией нестабильных мутантов, представлять не хотелось.
- Долго ли поднять этот купол? – решительно уточнил, сжимая рукоять меча. – Нам в любом случае нужно их нейтрализовать – если я попытаюсь связаться с Эрни, хаты могут мне помешать. Купол запрет их здесь… по крайней мере, я на это надеюсь.
Выдох. На мгновение сбросив маску мрачной решимости, он ласково улыбнулся Ороро.
- И не переживай за меня. У меня появилась веская причина жить.
А чтобы не уточнять, он все-таки забрался на подоконник и выскочил в окно.
Но не разбился, разумеется – порыв ветра подхватил его и вознес над самым большим скоплением демонов.
«Это будет сложнее, чем тогда».

Отредактировано Doctor Strange (20.03.2023 20:06)

Бросившись в круговорот зеленого ада и демонической резни, Стрэндж как-то не подумал, что будет тяжело. 
Признаться, тяжело было всегда – и в магической, и героической, и любой другой заварушке, но тут маг не был готов к тому, что со всех сторон на него обрушится шквал ударов. Било все – и вопящие от боли и страха лианы школьного газона, и обезумевшие от насилия и «зеленой крови» демоны, использующие одновременно клыки, когти и заостренные хвосты. И все это кричало, вопило, стонало, пищало и истошно орало, создавая поистине ужасающую какофонию.
«На такой концерт я не подписывался».
Но годы практики и опыта не прошли даром. Едва влетев в этот праздник хаоса, он тут же почти волчком завертелся, прорезая себе проход через все – и зеленый лес, и хатов. Демоны визжали, а газон, недовольно возмущаясь напрямую в мысли, стал все-таки убирать свои лианы с пути доктора. В итоге под острое лезвие магического оружия попадали только и исключительно натравленные демоны, которым было очень и очень больно.
Уклониться в сторону от удара когтей, метивших прямо в грудную клетку, поднять ногу от удара хвоста, попытавшегося не то схватить его за щиколотку, не то оторвать эту самую ногу, вжать голову в шею и нагнуться, чтобы хат, напавший сзади, улетел в другого своего приятеля. Уворачиваться было сложно, но возможно. Реакция Стефана позволяла сражаться пусть не на равных в рукопашных боях, но вполне достойно – с тварями, выходящими за рамки человеческого. 
А еще у него были козыри в рукаве. Он ведь знал, что хаты, так или иначе, обратят на него свое внимание. Потому он, устроив взбучку группе демонов в одном месте, тут же отправлялся в другое, почти перескакивая благодаря левитации. Упреждающий удар тут, почти бесплезный сгусток магического огня там – почти все хаты, так или иначе, вертелись вокруг него, нападая то по одному, то скопом. 
На лбу Стефана проступила испарина – он не был мечником, как не был воином передовой, но, как и любой хирург, он был вынослив. Что проводить сложнейшую операцию по пересадке сердца ребенку, что удерживать внимание хатов на себе – разные категории для сравнения, но для человеческой выносливости почти одинаково. Ему все еще надо выиграть время для Ороро. Потому он будет это делать – прыгать, крутиться, вертеться, размахивая мечом, как сумасшедший волчок. Да, у нее была, скажем так, довольно безопасное расположение, она была вдалеке от хатов… но это же демоны. Едва Стефан потеряет их внимание – они тут же отправятся искать кого-то, кроме газона-Кракоа и волшебника.
Вихрем пронеслись краткие воспоминания. Почему-то вспомнилось, как она отворачивалась, почти что кутая исхудалое лицо в белых волосах там, в аду Малигари. «Не смотрите», таким жалобным голосом. Или когда они совсем недавно прятались от паразитов в шахте лифта, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не схватиться за голову и не закричать из-за клаустрофобии. Вспоминался и Салем, и ее вид валькирии-воительницы, отчитывающей целый город колонистов за их прегрешения… Что за прекрасная женщина. Может, если он выиграет ей еще немного времени до закрытия купола, она посмотрит на него иначе? Возможно, даже… обнимет.
«Стоп, что сделает?»
Отвлекся и тут же был наказан – один из хатов все-таки прорвал защиту, распоров ему плечо. Оскалившись, Стефан отсек когтистую лапу демону и, извернувшись от других нападений, взмыл вверх. Этих тварей не остановит летающая мишень, но зато позволит хотя бы перевести дух.
- И когда я стал нуждаться в утешении? – пробормотал себе под нос, не то ворча за совершенно неуместные мысли в опасной ситуации, не то удивляясь тому, что способен еще что-то чувствовать. – Безумие какое-то.
И тут грянул… дождь.
Стефан с каким-то непередаваемым облегчением поднял лицо вверх, подставляясь под ливень. Грязь, пот и кровь смывались водой, выгоняя и усталость, и тепло. Но это значило, что купол закрыт, а Ороро в безопасности. Теперь можно было переходить к новой части эпопеи.
- Теперь вы хорошенько помылись, - пробормотал снова, видя, как копошатся под ногами демоны, пытаясь выстроить что-то вроде живой лестницы к нему, - самое время хорошенько вас просушить.
Он перебрал в воздухе пальцами – почти как пианист, выбирающий клавиши, с которых надо начать. Заклинание одно за другим пролистывалось в его голове, ведь молнии могли быть разными. Как-то раз он использовал черные молнии, призванные из другого измерения, чтобы поразить в самое злое сердце одного весьма мерзкого демона… В другой – сиреневые молнии, призванные вызывать пламя, что не потушить никакой водой. Но здесь понадобится что-то такое же простое, как и этот дождь.
А еще надо предусмотреть защиту для… газона. Будет неловко, если именно его молния убьет любые зачатки жизни и разума в этом младшем брате целого живого острова.
Потому он принялся делать то, что умеет лучше всего – два дела одновременно. Точнее, заклинания.
Серебристые нити потянулись от его пальцев вниз, оплетая лианы и зеленую поросль Кракоа. Живое существо с опаской прикоснулось к магии… и словно расслаблено выдохнуло с облегчением. Защитные чары, получив одобрение, растеклись вместе с каплями дождя, полностью изолируя от воздействия иных видов магии.
А затем грянул гром.
Огромная молния, похожая на дерево, мгновенно выросшее откуда-то из неба – на деле, из ладони Стрэнджа, - устремилось прямиком к скоплению хатов, почти дотянувшихся до волшебника. Их импровизированная лестница тут же стала отличным проводником – всех демонов пронзила молния.
Не прожарило, зато дало временную передышку.
Стефана качнуло в воздухе, а мир перед глазами начал плыть и вертеться.
- О, черт, - зажмурившись, смахнул с лица воду, потянулся в сторону. – Быстрее, надо быстрее… Черт, Эрни Грин!
Из руки снова вспыхнуло магическое марево – вода была прекрасным проводником, и потому послушно закружилось, превращаясь в огромное зеркало. Поначалу внутри было мутно, но понадобилось меньше минуты прежде, чем из этого зеркала на него посмотрел пожилой мужчина с весьма удивленным выражением лица.
- С-Стрэндж? Доктор, что…
- Угадай, - процедил Стефан, зловеще рассматривая удивленного Грина. – Какого дьявола, Эрни? Тебе было мало той истории? Ты снова…
- Стой-стой, доктор! – Эрни поднял руки.
Выглядело забавно – шел дождь, промокший Стрэндж зло зыркал на кого-то в огромном зеркале… настоящая комедия. Но магу было не до смеха, и все же он замолчал, ожидая объяснений.
- Я… что произошло?
- Хаты, Эрни. Ты снова спустил хатов.
- Но я думал… думал, что все они изгнаны. Тобою, доктор!
- Как ты помнишь, с некоторого времени мне запрещено бывать в Камар-Тадже. Потому я не знаю, какие силы заперты там.
Храмовый комплекс Камар-Таджа был поистине огромным, и пусть сам Стефан побывал почти во всех храмах Тибета, не во всех местечках самого Камар-Таджа ему был доступ. Но из-за одного изгнания демона из местной девочки ему указали на дверь.
Давненько он там не был…
- Но знаю, что ты в очередной раз был несдержан на язык! – гневно ткнув пальцем в изображение, рявкнул Стрэндж, впервые за долгое время перейдя почти на крик. – Святые Вишанти, ты хоть представляешь, что натворил, Эрни? Из-за тебя чуть не погибло столько невинных! Неужели ты так и не учился за все эти годы держать свой грязный язык за зубами?!
Эрни Грин и правда не был плохим человеком. Аватар мудрости и могущества, он согласился стать олицетворением всего хорошего в Камар-Тадже, отринув свою мирскую жизнь в обмен на пожизненное почитание и возможность даровать людям помощь. Но с большой силой приходит и большая ответственность, а в случае с человеком, который получил силы, соизмеримые с силами божества, требовалось еще следить и за словами. Ведь любое слово могло исполниться.
- Но… я не знаю, как вы… это была шутка, доктор. Обычная шутка.
- Что еще за шутка? – раздражения в голосе Стефана было на целый океан.
- Когда я узнал, что мутанты обосновали свое государство, я сказал жрецам, что если бы они вернулись обратно в Лимбо, то странам не пришлось бы так переживать… это просто… глупая шутка. Я все испр…
- Шутка?! – Стрэндж взмахнул руками, разрывая волшебное водное зеркало – изображение растаяло, и вода, использованная на заклинание, упала тяжелым грузом на землю. – Чертов шутник, из-за тебя чуть не погибло столько!..
Он замолчал – резко, почти в тот же момент, как осознал, что еще немного, и сделает что-то… ужасное. Ему хватило всего лишь представить, как хаты ступают на Кракоа… и как уже менее, чем через двадцать минут, от нации мутантов не остается и следа. Эти демоны были особенно мерзкими и сильными, пусть и не могли потягаться с Мефисто, но их особенная извращенная способность – влезать в голову, глубоко под кожу и подсознание, делало их невероятно опасными.
А здесь они, видимо, расслабились от своего количества. Но когда-то всего одного хватило, чтобы почти убить его, и пяти – чтобы почти разрушить весь мир. Здесь же Стрэндж насчитал не менее сотни.
Этого хватит, чтобы уничтожить… все.
Но, взглянув вниз, волшебник видел, что демоны постепенно исчезают. Словно кто-то – или что-то – как «стирает» их, последовательно, одного за другим. Дождавшись, пока последний демон «сотрется», мужчина медленно спикировал на землю – на зеленый и уже короткий газон, переливающийся оттенками серебристых защитных чар. Ноги едва держали, а потому он, нетвердо встав, тут же осел на колени. Тело казалось таким… тяжелым, словно налившимся свинцом.
- Чертов мальчишка, - зло сжав кулаки, Стефан позволил себе мгновение слабости. – Надеюсь, Ороро не пострадала. Ох, совсем нет сил, не заботишься ты о себе, Стефан... прямо как она и говорила.

Ороро нашла его быстро. Было даже как-то удивительно неприятно, что момент слабости все-таки кто-то застал.
Не то, чтобы он пытался скрывать, как уставал после контроля «сломанной» магии… но было почти стыдно демонстрировать свою неидеальность после всех сказанных слов. Можно было изображать его излюбленное «все в порядке», если бы не одно «но» - хрупкое человеческое тело на движение отозвалось такой острой болью, что Стрэндж, приобняв себя рукой за торс, стиснул зубы.
Потому ладонь Ороро, коснувшаяся его лица, была благословением. Стефан коротко выдохнул, неосознанно прижавшись к ее прохладной руке.
Все-таки даже самому несокрушимому магу порой нужно утешение.
- Жив, как видишь, - сдержанно улыбнулся, наконец найдя в себе силы медленно отстраниться и поднять взгляд на ее обеспокоенное лицо. – Со мной такое не первый раз.
Ту-дум. Сердце почему-то трепыхалось. Он мог бы сыграть сам с собой в игру «кажется или нет», но когда ты пожил свое, то начинаешь угадывать определенные вещи с первых нот.
Нет, ему не показалось. Да, это определенно влюбленность. Нет, он не хочет на нее давить.
Все это может плохо кончиться. Бедствия, что окутывают их, будут все хуже. Она может пострадать. Он может не вернуться из Ада. Все это выглядит как подлая издевка от мироздания, которая раскрыла ему глаза, позволив взглянуть на Ороро под другим углом… а затем отняла все шансы, ведь это было просто смешно.
Смешно верить, что все будет так просто, как в кино.
Стефан отвел взгляд, кое-как поднялся на ноги. Одежда была, скажем так, не в лучшем состоянии.
- Возвращаются туда, откуда пришли.
Даже не пытаясь стряхнуть грязь и то, что было кровью хатов, Стрэндж провел рукой по мокрым волосам, зачесывая их назад. Рубашка промокла и прилипла к телу, впрочем, как и брюки. Так себе ощущения, зато он знал – теперь было видно, что он «прятал» под своими «мантиями». Хотя не то, чтобы прятал – просто в них было удобно.
- Но я возмущен, - честно признался, и даже от этого признания в нем появилась искра – не чего-то хорошего, определенно. – Стоит лично встретиться с Эрни и как следует разъяснить, что так «шутить» совершенным образом недопустимо.
Зелень под ногами утихла, но на эти его слова, словно понимая, что за него, за Кракоа-младшего, вступились, мягко приподнялась рядом с их ногами, осторожно прикасаясь травинками к каждому – и Стефану, и Ороро. Мужчина опустил взгляд, затем снова посмотрел на Ороро и улыбнулся.
- Я снова вынужден снова просить твоей помощи, - он протянул ладонь. – У тебя, как у директора школы, наверняка есть опыт в строгих отчитываниях.
То, что ему запрещено показываться в том храме, где был Эрни, он умолчал. Но это не было важно, ведь без присутствия кого-то из представителей мутантов, на которых и было совершенно это дурацкое нападение, его одиночное путешествие не стоило ничего. Жрецы попросту схватят его и вышвырнут куда-нибудь в Гималаи. Сейчас он довольно устал, чтобы это можно было проделать.
А вот с Ороро все было иначе.

Мягкость, с которой начала Ороро, весьма быстро сменилась упругим хлыстом. Его протянутая ладонь так и осталась под льющимся дождем, безответная, как и все в целом. Потому пришлось сжать пальцы и опустить этот кулак, который почему-то не разжался.
Подобный отказ, истолкованный заботой о нем, он не мог принять. Нет, конечно, разумная часть его, все-таки изредка следовавшая заветам здравого смысла, кивала и толкала его в сторону медпункта. Ведь невозможно сделать вообще все, пока твой собственный организм испытывает, скажем так, трудности. Развалиться в конце пути потому, что забыл про себя – не тот финал, к которому стремился маг. И все же… была в нем непоколебимая уверенность в том, что если уж начали, то надо закончить. Взяв скальпель в руки, он должен отстоять над столом все требующиеся часы, а не бегать на перекуры.
Это был его собственный крестовый поход, который не терпел отлагательств. Даже на себя. Особенно на себя!
Словно он… сам себе был препятствием на пути к цели.
И вроде бы хотелось согласиться. Но вместо этого Стефан стоял и смотрел куда-то под ноги – не себе, а Ороро. Не мог понять, почему так тяжело воспринимались ее слова, ведь она ничего дурного, плохого или обидного не сказала. Встала на пути его фатализма с разумной заботой о бедовом мужчине, который не знает слова «стоп».  Ему бы усмехнуться, все обратить в шутку, и послушно позаботиться о себе чужими руками той, что все-таки не все равно, но по-своему.
Бам. Бам.
Левый висок запульсировал, голова почти взорвалась сильнейшей головной болью.
Ты так легко сдашься? Из-за женщины? Червяк. Все потешаются над тобой. Даже она. Потому ты бесполезен. Только и можешь, что нести хаос. Никто не верит в тебя. Особенно она. Ты - бесполезная трата дыхания, а не человек.
Стрэндж поморщился, приложил ладонь к левой стороне лица. Этот… не то голос, не то галлюцинация, что путали мысли. И боль – оглушающая, на грани потери сознания. Но он кое-как выстоял, сжимая кулак одной руки и втискивая пальцы другой руки в пульсирующий болью висок.
- Конечно.
Как-то очень с трудом выдавил из себя, вдруг выпрямляясь, выглядя вполне себе расслабленно, поднял взгляд. В его спокойном невозмутимом взгляде и не менее невозмутимом лице не было ничего лишнего – только эта самая непоколебимая маска. Стефан сделал пару шагов ближе к Ороро, и словно хотел взять ее за руку… может, чтобы извиниться за свое безумно бестолковое поведение?
Его рука поднялась чуть выше и… с осторожным, почти нежным усилием толкнуло ее в плечо.
- Но потом, - с мягкой улыбкой сказал он, и в глазах сверкнул блеск непокорного бунтаря, который будет делать все так, как задумал.
И он об этом, разумеется, пожалеет.
Но потом.
Позади Ороро бесшумно – из-за дождя и магии – раскрылся портал. Сам Стефан вскочил следом – и вот они уже на другом конце мира, в затерянном храме, куда никому, кроме избранных, не попасть.
Едва ступив ногами на вымощенный огромными крашенными специальными узорами плитами пол, Стрэндж протянул руку, подхватывая Монро за руку. Выглядело так, словно он – джентльмен, пригласивший даму на балу. А сам он выглядел вполне себе привычно – окровавленная мокрая рубашка сменилась синей рубашкой с символом трезубца, вышитым золотом, а на плечи легла синяя мантия с рунами, вышитыми также золотой нитью. На них обоих не было ни следа влаги, словно они и правда вошли сюда своим ходом, а не через портал.
- Отчитаешь меня позже, - негромко, с мягкой улыбкой произнес, отпуская ладонь Ороро и тут же ее поднимая перед собой в останавливающем жесте – не для нее, а для тех, кто к ним приближался. – Сначала – приветственная делегация.
К ним не столько приближались, сколько окружали. Порядка сорока жрецов – лысых, в желтых одеяниях, с копьями наизготовку, они с легко читаемой опаской в глазах смотрели на двух пришельцев в их обитель, будто решая, атаковать сейчас или попозже.
Но что-то их останавливало.
- Доктор Стрэндж?! – подал голос один из жрецов, узнав волшебника. – Вам… запрещено здесь быть!
- А хатам – разгуливать по миру, - жестко ответил Стефан, и его лицо вторило тону. – Но вот мы здесь.
- Это недоразумение, Святейший…
- Вы не должны…
- Вы оскверняете это место!
- Со мной Ороро Монро, представитель мутантов и Кракоа, - разом резко заткнув все голоса, почти прорычал Стрэндж. – Ваш Святейший едва не стал убийцей целой нации – юной, едва ступившей на тропу лучшей жизни. Ни она, ни я не намерены слышать ваши жалкие оправдание. Или вы приведете нас к Эрни, или я сам найду его.
Суровый тон, хмурый взгляд и сжатые кулаки его рук намекали – никаких поблажек и шуток не будет, он вполне серьезно. Переглянувшись, жрецы расступились, образуя коридор с настороженным караулом. И только пугливо прячущиеся взгляды говорили о том, что все здесь боятся.
Не представителя мутантов и Кракоа, отнюдь.
Огромные двери перед ними открылись – небольшая комната, похожая на молельню или алтарную, была уставлена свечами. Многие из них горели, но было заметно, что часть свечей весьма избирательно была… не то затушена, не то сдута единым порывом.
Высокий широкоплечий светловолосый человек стоял ко входу спиной. На нем была простая серая футболка и не менее простые синие джинсы. Он что-то бормотал и наклонялся над каждой свечой, расставляя ладони вокруг нее, словно хотел заслонить огонек от ветра… но только беда – огоньков не было. А вот после того, как он что-то шептал, они появлялись.
- Эрни, - «поздоровался» Стрэндж, и Эрни тут же вздрогнул, резко обернулся. – Закончил? Всех вернул? Или отправил еще один отряд уже по верному адресу?
- Доктор, я… - Эрни, побледнев, выглядел испуганным – видимо, не ждал, что Стрэндж заявится лично. Затем перевел взгляд на Ороро и побледнел еще больше. – О, боги, мисс Монро, я… простите, я… совсем не подумал, это… я все исправлю, хорошо?

Была какая-то злая ирония в том, что почти каждую встречу он слышал, как Эрни извинялся. Кроме самой первой, в которую Стрэндж, получив просьбу от здешних жрецов, уже ныне почивших, найти им нового Святейшего, вдохновителя и аватара. Забавно, что этот рок лег на плечи совершенно наивного рубаху-парня Эрни Смита, который и в самом начале не очень-то понимал, какая ответственность ложится на его плечи. Тогда для него это все было почти игрой.
Сейчас, глядя на взрослого мужчину, который в полной мере осознавал ответственность за свой проступок, Стефан не испытывал к нему ни жалости, ни сочувствия. Это было даже странно, ведь Смит не был плохим человеком и, при всех своих добродетелях, являл что храму, что другим жрецам довольно неплохую бытовую мудрость. Может, Стрэнджа злило, что он, как и многие, получившие невиданную силу, так неумело ей пользовался? Не первый раз, когда всесильные относились ко всему инфантильно, не осознавая последствия.
Но Ороро нашла слова, которые тронули что-то глубоко в душе Эрни. Тот, похоже, впервые за долгие годы смог осознать, насколько велика сила слов. И потому Стефан смотрел на него больше как на ученика, в котором разочаровался и к которому так и не нашел подход.
А сколько еще тех, кого он привел к судьбоносному месту, сделает нечто подобное?
Бам. Бам.
Стефан снова потер левый висок. Эти мигрени его доконают.
- Спасибо, Доктор, - вдруг произнес Эрни, отвлекая Стрэнджа от головной боли. – Я… знаю, что очень обязан вам. И вам, мисс Монро, спасибо за ваши слова… мне все еще нужно учиться, как быть тем, кем я являюсь. Я обязательно извинюсь перед Кракоа и компенсирую все разрушения и неудобства, что доставили хаты.
Казалось бы, что еще нужно? Негодование было высказано, лекция прочитана, извинения получены. Эрни не был тем человеком, что не держит слово, и все-таки…. Подмывало дожать. Стефан, сузив глаза, сделал шаг к Эрни. Затем нагнулся и, заложив руки за спину, спросил:
- Тебе не кажется, что этого мало?
Светлые глаза Эрни распахнулись. Он уставился на Стрэнджа с почти детским испугом, если бы не его взрослое лицо и массивная фигура.
- Что… о чем вы, Доктор?
Стрэндж склонил голову набок.
- В прошлый раз ты обещал мне тоже, что и сейчас. Нет, даже меньше… ведь и жертвы были иные. Но последствия твоих действий пришлось решать мне. И сейчас не исключение. При этом я – изгой в этом храме и всех тех, кто тебе поклоняется. Изгой прибирает за Святейшим, почти анекдот.
- Доктор, если вам нужно, чтобы вас снова признали…
Вздох. Стефан выпрямился и посмотрел на Эрни как-то устало.
- Я слишком стар, чтобы меня волновали заслуги и отношение, Эрни. Но что меня истинно волнует – то, как Святейший Камар-Таджа не исполняет свои обязанности и не держит свое слово.
- Доктор, я…
- Ты обещал мне думать, а в итоге ты снова поступил бездумно. Возможно, пострадай только я, мне бы хватило твоих извинений. Но пострадал не только я.
Он сощурил глаза, и следующие его слова прозвучали весьма остро.
- Тебе весьма повезло, что не пострадала Ороро.
Атмосфера неуловимо изменилась. Чуть-чуть, словно по самой кромке, пробежалось ощущение, что вот-вот, сейчас случится что-то… нехорошее. Будто в этих словах содержалось столько противоречивых и весьма разнополярных чувств, что еще немного, и случится…
Выдох.
Ощущение прошло и, казалось, с ним пришло неосознаваемое облегчение.
- Я… понял, Доктор, - вдруг произнес Эрни, словно от этого едва понятного молчания и гнетущего давления он осознал все то, что не могли донести до него слова. – Чтобы… осознать ценность слов и ответственность за них, я приму обет молчания. На пять…
- Семь.
Стефан выдержал взгляд Эрни. Тот отвел взгляд и закрыл лицо руками.
- Семь лет, боги… семь лет молчания. Сразу после всех… дел и поручений, что я уже пообещал.
- Твоя мудрость растет на глазах, - прозвучало ровно, но все же было скребущее чувство, что Стефан немного издевается. – Надеюсь, через семь лет мы поговорим с тобой об этом… при других обстоятельствах. Мне, знаешь ли, надоело при каждой встрече тебя отчитывать.
Эрни покивал, но не ответил. Похоже, это все придавило его гораздо сильнее, чем могло.
- Похоже, нам пора, - перевел взгляд на Ороро. – Полагаю, портал лучше открыть вне этой комнаты, чтобы не устроить второй раунд с хатами. Меня на него может не хватить.
Он вроде и пошутил, а вроде и был серьезен.

Между проходом из портала и выходом из него в голове Стрэнджа случилась яркая вспышка, похожая на нечто среднее между взрывом сверхновой и микроинсультом.
Тонкие нити магической энергии уже не казались послушными и покладистыми, а напоминали струны, готовящие отсечь его пальцы по локоть. За злоупотребление и нестабильной магией, и своей выдержкой, и терпением мироздания.
Потому он почти ничего не видел, когда услышал выдох Ороро с обращением к Гее – кажется, именно ней. В каком-то смысле, богиня сейчас позволила им ступить на, технически, землю… Маг почти усмехнулся тому, какую иронию ощутил от происходящего, но сил и на это не было.
Зато когда рука Монро коснулась лба, он начал видеть. Немного, и все же взгляд его потемневших и словно бы посеревших глаз наконец словил фокус.
- М-м, да…
Похоже, сегодня не день Стефана Стрэнджа. И все же он попытался сказать что-то о том, что ему всего-то и нужно, что полежать или посидеть, и все придет в норму. Только вот его слабые, кажущиеся почти робкими возражения никакого внимания и понимания не встречали. Что же, такова сущность бытия, где женщины порой видели куда больше, чем мужчины.
Зрение еще не вернулось полностью в тот момент, когда его усадили, включили свет и принялись раздевать. Стефан хотел было уже пошутить, что ожидал немного не такого бурного развития событий, но, разумеется, все его желание юморить разбилось о чужую заботливую суровость.
Он склонил голову набок, из-за чего расползающаяся чернота под кожей стала еще заметнее.
- Это то, что можно назвать ядом демонов. Постарались не хаты.
Оперся руками о края кушетки. Зрение всполохами проявлялось, и чем больше он видел, тем светлее были его глаза. У магии есть цена, и хорошо, что в этот раз она оказалась не так высока. Или ему снова кто-то – или что-то – в этой вселенной благоволило, осознавая, что он не для себя, а для других.
- Похоже, я снова тороплюсь решать все проблемы разом, - сказал вроде бы в пустоту, но, кажется, это было своеобразное извинение. – Когда остается мало времени, начинаешь… отбрасывать все правильные пути, пользуясь самым быстрым и простым. И неважно, как я пострадаю. Все равно ведь умру.
Он хмыкнул. Невесело так, но все-таки посмотрел на Ороро. В его взгляде хорошо читалось иступленное умиротворение, словно он тратил последние силы не на борьбу с ранами или этим ядом, а на то, чтобы казаться сильнее и спокойнее.
Чтобы ему, как умирающему, не пришлось утешать окружающих.
- Прости… вернусь в Ад и обратно. Почти как у Толкина.
Его рука мягко ухватилась за пальцы Ороро. Несильно, так что, при желании, она могла легко освободиться, но нежно и осторожно, словно прикасался к чему-то крайне… важному.
- Это все… обременительно, не находишь? Все эти… чувства. Ощущение будто я в каких-то цепях. Из-за них хочется сделать все, чтобы оставить время… для этих чувств. Но при этом, где-то глубоко внутри, чувствую себя счастливым. И это самое странное.
Она не дала ему ответа, и он говорил, что ничего не ждет. Но, как и всяким людям, им стоило об этом поговорить. И о том, что теперь они не просто два героя, которые вместе сражаются с любым проявлением зла, но и нечто… большее.

В словах Ороро было много от разумного… и, живи они в мире, где торжествовал разум, а порядок правил балом, все было бы ровно так, как она и говорит. Было бы и время подумать, и пространство для маневра, и всякий раз, когда он позволял себе хотя бы мгновение отдыха, не случался конец света.
Но они живут в ином мире. Том самом, который, едва отвернись, пытается спрыгнуть в бездну.
- Или мне просто интересно, кто победит – Смерть или Мефистофель, - улыбнулся он криво, вновь все оборачивая в шутку. – Ороро, враги никогда не кончаются. А я скоро закончусь. Какая разница, в каком я буду состоянии к тому моменту?
Пусть еще не совсем махнул на себя рукой, но уже был близок к этому. Ороро не видела всей картины и не знала, что произошло вчера, и что будет завтра, а маг уже планировал решить все то, что она назвала «слабостью». Неважно, сколько придется вынести боли и лишений, но это того стоило.
- Вообще я хотел сегодня как раз отдохнуть после… вчерашнего, - неопределенно хмыкнул, намекая, что вчера было тяжело. – Кто же знал, что один из моих старых врагов нападет на твой… газон. Не уверен, что мне стоило оставлять это без внимания, ведь мы оба прекрасно понимаем, чем это могло обернуться.
Несмотря на то, как его отчитывали, Стефан был мягок и покладист – хоть сейчас мажь на самый тончайший тост, настолько обволакивал его голос. Он не отрицал то, что прыгал выше головы, но это ведь имело смысл? Как бы о нем подумала она сама, пусти он все это на самотек? Уж точно не лестными словами.
В этой точке всегда сходились противоречивые полюса – забота и необходимость. Герои, забравшиеся слишком высоко, жертвовали все большим и большим, чтобы у других были спокойные дни. Порой от того, как сильны были, а порой и потому, что забывали про себя полностью.
Стрэндж все еще был на грани торга. Почти смирился с тем, что может умереть, и будто постоянно испытывал ту грань, которую не может перейти. А вдруг и правда Смерть явится по его душу? Вдруг схлестнется с этой сущностью Мефисто? Вспомнились разговоры о смерти с Всадником, что некогда был Гамбитом, и почему-то со вздохом. Никто не знает, что у могущественных сущностей на уме, но определенно встреча с ними – не конец.
Но это была всего лишь одна из тех «отмазок», на которые так удобно ссылаться, когда ты и сам не знаешь, что творишь. Стефан меньше всего задумывался о себе, и это факт. В этом не было ничего разумного и рационального – того, чего от него ждали. А все потому, что сейчас было не то время, когда он мог бы задумываться. Времени не было, а потому требовалось действовать.
Потому он и говорил все это Ороро. Потому и перехватил ее руку, сказал вслух то, что было в мыслях. И она вся была для него в этот момент такой… хрупкой, но нежной и теплой, словно замерзшая шаровая молния, готовая вот-вот растопить, взорвать и уничтожить свою ледяную оболочку, обжигая руки того, кто поймал ее в ловушку.
- Любовь бывает разной, Ороро. Когда мы юны, то любовь и правда дарит крылья. Но если любовь зрела, то смотришь на вещи и людей по-другому. А я слишком… много пожил, чтобы надевать розовые очки. И то, в какой ситуации я осознал эти чувства, накладывают свой отпечаток. Мы оба понимаем, что сейчас вовсе не я обременен, и знаем, по какой причине.
И, чтобы не было разных чтений, добавил:
- Потому что я могу умереть. А ты останешься одна.
Жестокие, хлесткие слова он произнес с такой печалью, вовсе не он виновник и этого разговора, и причины этой грусти.
- Но это все вовсе не значит, что чувства меня тяготят. Отнюдь, Ороро… они дают мне, как и тебе, почувствовать, что я все еще жив. Что я не просто тот, кто может спасти мир, потому что такая у меня судьба. Что я не разменная монета в игрищах богов. Что все сделанное мной будет иметь… какой смысл. Что будет хоть кто-то, кто запомнит меня не Верховным Волшебником, доктором или героем, а просто… человеком.
Он улыбнулся. Спокойно, без той грусти, набившей ему самому оскомину, даже ободряюще. Ведь он прекрасно понимал, каково это бывало – броситься в омут с головой, не задумываясь ни о чем. Но они уже не молоды, и прошли через многое, в том числе, столько сердечных дел, что впору открывать свое бюро по отношениям.
Ведь в чужих разбираться проще, чем в своих.
- Мне хватит и этого. Больше я и не посмею просить.
Теперь Ороро уже держала дистанцию, и взять ее за руку возможности не представлялась. Но Стефану и не нужно было прикасаться к ней… ведь всегда была магия, которая могла все сделать лучше.
Он протянул к ней руку – легкий жест, открытая ладонь… и мягкий свет лентой потянулся от него, словно даря ей клубок запутанных, сложных и, в тоже время, таких простых чувств, которые всегда говорили больше, чем хотелось.
... Она была дорога ему, и он уважал ее, восхищался и… относился с тем трепетом, с которым рыцарь может относиться к своей даме сердца. Она протянула ему руку и была буквально одним из немногих маяков света, к которому он стремился, но единственным, который мог его удержать в этом хаосе. Ей доставало сил не только быть рядом, но и заботиться о нем, и заставлять заботиться о себе, и за это он был благодарен – так, как и благодарят мужчины, своим ершением и отшучиваниями.
... Ему бы хотелось большего, но та самая неопределенность была предрешена. И он просто… словно просил ему позволить быть рядом, чтобы время, которое ему отведено, было наполнено чем-то светлым.
... Наполнено ею.
- Тебе не за что извиняться, - когда мягкий свет погас, Стефан вновь опустил взгляд. – И я бы… не хотел, чтобы кто-то еще увидел меня в таком… виде. Яд переварится сам.
Склонив голову набок, он улыбнулся – уже с легкой бунтарской искрой в глазах.
- Мое тело не такое слабое, как кажется.