Дженоша, в буквальном смысле, цвела и пахла. Суперсовременный город, словно сошедший со страниц глянцевых журналов о благодатном футуристическом будущем, жил по всем правлам густонаселенного мегаполиса — и жил с таким остервенением, словно безумно соскучился, истосковался по этой самой жизни. Очевидно, у большинства мутантов вокруг не было вопросов к происходящему — они, как ни в чем не бывало, спешили по своим делам. Особое внимание привлекал разве что густой поток автомобилей, медленно ползущий по центральной магистрали в сторону пассажирского причала.
— Многие хотят уехать, — тихо пробормотал бредущий рядом с Николасом парень, внешность которого не выдавала в нем homo superior. Однако для любого чуткого носа пах он, как мутант. — Их мысли... Они хотят сбежать отсюда. Думают, что так безопаснее.
— Ты телепат? — зеленокожая женщина обернулась и воззрилась на юношу с неподдельным интересом. — Что ж ты не сссказал раньше?
Парень болезненно поморщился и потер лоб тыльной стороной ладони.
— Слишком шумно... Мне тяжело сосредоточиться. Поначалу это было почти больно. Знаешь, как в кино, когда сперва тишина, долгая тишина, а потом — череда резких и громких звуков.
Женщина криво усмехнулась и проводила взглядом двух крылатых подростков, пронесшихся над улицей.
— Не знаю. На родине я жила в канализации, подальше от людских глаз. Боюссссь, при попытке зайти в кинотеатр меня бы просто убили.
— Извини, — понурился телепат. — Не знал.
Мутанты продолжали переговариваться, потихоньку приближаясь к самому приметному зданию в Бухте Молота — Дворцу М. Центральная магистраль заканчивалась широкой площадью, вплотную прилегающей к главному входу, и, в общем-то, наверняка можно было бы запрыгнуть в какой-нибудь автобус и проехать пару остановок до самого сердца острова, но робкое предложение это сделать не встретило одобрения — большая часть группы просто боялась контактировать с чем-либо за пределами своей только что сложившейся маленькой компании, к которой, к слову, за это время успели присоединиться еще трое: молодая лысая девушка, покрытая узорами ветилиго, и близнецы-криоманты в забавных голубых футболках со снежинками на груди.
Ничто им не мешало и не препятствовало, кроме, разве что, собственных сомнений. В какой-то момент парень с жабрами даже вознамерился бросить всю эту затею с дворцом и подсесть к кому-нибудь из тех, кто направлялся в порт, но зеленокожая уговорила его остаться. Сказала, что сбежать он всегда успеет, а вот разузнать о случившемся... Никто не ответит на их вопросы лучше того, кто в этом месте главный.
Никто не мешал им, пока...
— Что вам нужно?
Главный вход, во-первых, был закрыт, а во-вторых, охранялся. Два мутанта, один из которых был чуть ли не в два раза выше среднего человека и явно обладал недюжинной физической силой, а второй — худощавый и с дешевой сигаретой в зубах — выглядел слишком уж неприметно и наверняка прятал в рукаве пару серьезных козырей, преградили проход и выглядели, прямо скажем, недружелюбно.
— Мы хотим увидеть Магнето, — выступила вперед зеленокожая. — У насссс есссссть к нему вопроссссы.
— Если у вас после его речи остались к нему вопросы, то проблема на вашей стороне, — ухмыльнулся второй охранник, сунув руки в карманы брюк.
— Речи? Какой речи?
— Которую он толкнул сразу после... — охранник вдруг замялся и потер ладонью шею. — Хм. Давно вы очнулись?
Парень с жабрами громко фыркнул.
— Минут пятнадцать назад. И сразу пришли сюда.
— А. Опоздавшие, что ли... Не знал, что есть и опоздавшие.
Близнецы-криоманты выразительно переглянулись.
— Более поздние, я бы сказал, — гулким басом протянул охранник-бугай. — У нас нет инструкций на этот случай. Позвонить ему?
— Погоди.
Перекатив сигарету во рту с левой стороны на правую, худощавый склонил голову к плечу и одарил Николаса долгим внимательным взглядом, особенно задержавшимся на эмблеме с литерой "Х" на его пряжке.
— Люди Икс — здесь, на Дженоше? Это что-то новенькое.
— Еще какое новенькое, — эхом повторил бугай. — Все-таки позвоню.
— Я сам позвоню. А вы... сколько вас там... — худощавый попытался бегло пересчитать визитеров. — Вы все очнулись пятнадцать минут назад и не слышали речи Магнето на площади? Охренеть можно. Ладно. Проходите в холл и ждите там. Только не разбредайтесь по замку, это... чревато.

Холл выглядел именно так, как и ожидалось от дворца: высокий потолок, изысканная мозаика, огромные окна, колонны и широкая лестница в дальней части, делящаяся надвое, прежде чем уйти на второй этаж. Все — в классическом английском стиле с элементами суперсовременного хайтека. Для приемной в средневековом замке здесь было слишком много стекла и слишком мало увесистых канделябров, а для привычного офисного холла не хватало ресепшна с услужливыми администраторами, стойки информации и дверей лифта. Впрочем, имелось несколько кулеров с водой, вешалок и скамеек, так что ожидающие приема у правителя, чей роскошный ростовой портрет красовался над лестницей, могли позволить себе расслабиться.
Впрочем, никто, кроме близнецов-криомантов, этой возможностью не воспользовался. Мутанты разбрелись по залу, недоверчивые и напряженные. Парень с жабрами осушил подряд несколько пластиковых стаканчиков, последний с громким хрустом сжав в кулаке. Зеленокожая девушка пристально изучала мозаику под ногами, скользя по ней, словно в замедленном осторожном танце. А телепат остановился неподалеку от лестницы и сложил руки на груди, запрокинув голову и хмуро всматриваясь в портрет. Художник приложил максимум усилий, чтобы наполнить фигуру Магнето гордостью, мощью и поистине королевской статью.
— Величественно, — тихо хмыкнул парень. — Чертов Наполеон.
— Не зззавидуй, — бросила ему из-за спины зеленокожая девушка. Забавно, что сама она при этом практически не могла оторвать зачарованный взгляд от плитки. Приглядевшись, в каждом полированном кусочке камня можно было увидеть свое отражение. Она никогда в жизни не ступала на столь дорогую плитку.
Парень неприязненно передернул плечами.
— Он ведь убийца, нет? Мне всю жизнь рассказывали о том, как много он сделал для того, чтобы люди сильнее нас ненавидели.
— Так и Наполеон был убийцей.
— Я не… — парень вздохнул и устало опустил взгляд, а потом бросил его на Николаса. — Как объяснить… Меня одного смущает, что такой, как Магнето, управляет собственной страной, как король, вместо того, чтобы сидеть в тюрьме?
— Доброе утро, — хором хохотнули криоманты со скамейки. — Не поздновато ли возмущаться? Дело десятилетней давности.
Телепат задумчиво прижал палец к губам.
— Десятилетней… А разве лет пять назад это место не сравняли с Землей?
— Сравняли.
Крупно вздрогнув всем телом, парень попятился подальше от лестницы и поспешил спрятаться за ближайшей товарищеской спиной, коей, опять же, оказалась широкая косматая спина Николаса.
Магнето вальяжно спускался по лестнице, и пусть на нем не было ни королевской мантии, ни даже знаменитого красно-фиолетового костюма с плащом, — их заменили простые гладко выглаженные черные брюки и белая рубашка с небесно-голубым отворотом, — правитель в нем узнавался безошибочно.
— Это в прошлом.
Зеленокожая девушка и парень с жабрами тоже предпочли встать поближе к Николасу. Даже близнецы-криоманты поднялись со скамейки, пусть и продолжали выглядеть сыто и безмятежно. Остальные разве что не приняли боевые стойки, настолько недружелюбно они встречали местного правителя.
Магнето, впрочем, если и заметил их настроения, то виду не подал. Остановившись напротив группы, он выпрямился и величественно расправил плечи. Каждому из присутствующих достался долгий изучающий взгляд. Особенно долгий — Николасу и значку «Х» на его форме.
— То, что я скажу, может вас шокировать. Однако вам придется принять эту правду и жить с ней.
Парень с жабрами нахмурился и шумно напряженно выдохнул. Магнето же раскинул руки, широким жестом обводя зал.
— Долгие годы Дженоша лежала в руинах. Это место было мертво и заброшено. Памятник величайшему поражению, что когда-либо терпел наш народ. Ужасная катастрофа, унесшая шестнадцать миллионов жизней.
Телепат стиснул зубы и прижал пальцы к вискам, словно последние слова Магнето причинили ему сильную боль.
— Так не могло оставаться вечно, — продолжал тот. — И бессмертная всесильная космическая сущность не осталась равнодушна к нашей трагедии. Кровь невинных, пропитавшая эту землю, и жизни, отнятые несправедливо, — все это обратилось вспять. Феникс, — Магнето выдержал паузу, позволяя остальным осознать услышанное, — выбравший носителем одну из наших сестер-мутантов, возродил Дженошу. Огни шестнадцати миллионов жизней — и даже больше — вспыхнули вновь. Каждый из вас, — он цепко поймал каждый взгляд, и под его взглядом многие невольно съежились, — обязан ему. Каждый из вас — был мертв. Мертв из вырван из объятий Смерти огненной волей Феникса.

— Нет, не единственный, — отозвался Эрик после короткой паузы, по-солдатски складывая руки за спиной. — Несмотря на то, что Феникс является существом высшего порядка, и его мышление значительно отличается от нашего, ему не чужда субъективность. Мне неведомо, как именно он выбирал тех, кого именно вернуть к жизни. Некоторые из воскрешенных Фениксом мутантов были мертвы более полувека. Единственное, что ясно наверняка: все, кто сегодня открыл глаза на Дженоше, по мнению Феникса, были убиты несправедливо. Он исправил эту ошибку.
Эрик склонил голову к плечу, и в его обычно холодных голубых глазах на секунду вспыхнул теплый огонек семейной привязанности.
— Шестнадцать миллионов чужих ошибок.
— Мертвы?..
Парень с жабрами надрывно выдохнул за спиной Николаса.
— То есть как это — мертвы?..
Эрик не ответил. По выражению его лица было ясно, что повторять уже сказанное он не собирался.
— То есссть непосссредссственно мертвы, — мрачно протянула девушка, напоследок попробовав воздух ярко-розовым раздвоенным языком. — Я думала, мне приссснилосссь или… привиделосссь… Но, выходит, нет. Выходит, тот тоннель и правда обрушшшилссся… мне на голову.
— А мы помним.
Впервые, кажется, за все время близнецы-криоманты заметно погрустнели.
— Год назад нас пристрелили очередные борцы за чистоту человеческой расы.
— Вас? — зеленокожая девушка изумленно округлила глаза. — Но как они узнали? Вы ведь…
— Они знали. Они всегда знают.
Парень с жабрами сдавленно застонал, обхватывая голову руками.
— Нет… Нет, это бред какой-то… Этого не может быть!
— Нассс предупредили, что правда будет шшшокирующей.
— Откуда ты, черт возьми знаешь, что это правда?!
— Это правда, — наконец, подал голос телепат, глядя на Эрика исподлобья. — Все так, как он говорит. Мы… действительно были мертвы. Мы все.
Эрик слегка прищурился, явно давая понять, что чтение своего разума, мягко говоря, не приветствует, но вслух ничего не сказал. Столь юный и неопытный телепат не смог бы увидеть ни одной его мысли без соответствующего разрешения. Даже без знаменитого шлема прочитать, а тем более подчинить Эрика или что-либо внушить ему было непросто даже для таких могущественных мутантов, как Чарльз Ксавьер или Джин Грей. Но сейчас открыть небольшую часть своего разума было гораздо проще, чем убеждать ошарашенных страшными новостями детей в том, что они действительно умерли и воскресли.
Парень шумно сглотнул и виновато понурился. Его никто никогда не учил пользоваться своим даром, ровно как и не прививал понимание того, что грубо вмешиваться в личное пространство другого человека или мутанта для телепата — как минимум, дурной тон, как максимум — повод для серьезной претензии или даже драки. В случае Магнето непрошеное вмешательство было веским поводом получить гвоздь в висок и бездарно упустить возможность воспользоваться вторым шансом, который им столь любезно даровал Феникс.
Увы, сосредоточившись на Эрике и угрозе, что лежала на поверхности его разума рядом с мыслями о чудесном воскрешении Дженоши, юный телепат не успел среагировать на резкий и, чего греха таить, неожиданный выпад парня с жабрами. Болезненный удар кулаком по челюсти опрокинул его на пол и чудом не отправил в нокаут.
— Прекрати говорить это! — истошно закричал ударивший. Бледный, как смерть, с судорожно вздымающейся грудной клеткой, нервно трепещущими жабрами и кулаками, которые сжимались и разжимались сами собой, он был крайне близок к неконтролируемой истерике. — Это бред! Мертвые не воскресают! Я НЕ БЫЛ МЕРТВ!

Вопреки опасениям Николаса, его нехитрый прием сработал. То, что изучали серьезные дяди-психологи и о чем писались многочисленные научные работы, этот молоденький икс-мен, похоже, знал и использовал по наитию. Быть может, его мутация наградила его не только устрашающей волчьей внешностью, но и особым чутьем, эмпатией? В конце концов, Фабио Медина много лет не знал, чем на самом деле являются его золотые шары.
Так или иначе, а парень с жабрами, готовящийся было дать отпор криоманту, на мгновение замер, и на лбу у него пролегли глубокие морщины. Простой, казалось бы, вопрос заставил его на мгновение отвлечься от эмоций и обратиться к разуму — и мгновения этого оказалось достаточно, чтобы он… нет, не взял себя в руки, но хотя бы сделал пару небольших шагов в правильном направлении.
Зеленокожая девушка змеей скользнула к телепату и мягко помогла ему снова подняться на ноги.
Эрик чуть наклонил голову, молча наблюдая за происходящим из-под низко опущенных лохматых седых бровей.
— Я… Нет, не бывал… — уткнувшись взглядом в свои когтистые пальцы, сжатые в кулаки с такой силой, что на тыльной стороне ладоней сквозь бледную кожу вздулись синеватые вены, парень с жабрами несколько раз глубоко вздохнул и медленно шумно выдохнул. — Но... мог бы.
Он ссутулился и обнял себя руками. Воинственно напряженные плечи понуро опустились, а жадно фильтрующие воздух жабры — съежились так, что за ушами их стало почти не видно.
— Мы… думали над тем, чтобы перебраться сюда. Тогда еще, когда здесь все было хорошо. Мой друг уехал, а я, — он досадливо поджал губы, — все не решался. Были… обстоятельства.
Несколько секунд парень молчал, а потом опасливо покосился на Магнето.
— Он погиб здесь. И я бы погиб, если бы поехал.
— Ты и так погиб, — раздраженно кинул телепат прежде, чем зеленокожая девушка зашикала на него, пиная острым локтем в бок.
— Нет! То есть… — парень вновь едва не перешел на крик, но голос его надломился, а глаза предательски заблестели, — то есть…
Прерывисто выдохнув, он закрыл лицо руками и глухо всхлипнул. Девушка крепко выругалась сквозь зубы. Один из криомантов приобнял второго за плечи и глубоко вздохнул.
Эрик бесшумно хмыкнул. Что ж, по крайней мере, обошлось без серьезных драк и шумных скандалов.

Ну да, конечно. Куда без пламенных речей и бурной жестикуляции. У учеников Чарльза, даже самых нелюдимых, всегда имелась некая склонность к ораторству. Отсутствие же таланта с лихвой компенсировалась выраженной тягой к обозначению своей позиции и озвучиванию своего мнения. «Мы — Люди Икс, и мы не позволим этому случиться». Сколько лет прошло с тех пор, как первая команда мутантов, объединенных наставничеством Ксавьера, ворвалась в гущу битвы под этим слоганом?
Годы. А сцена, что Эрик сейчас наблюдал в своей приемной, выглядела так, словно за эти годы ничего толком изменилось.
И это… радовало его. Уголки губ невольно приподнялись, делая вечно хмурое лицо страшного известного на весь мир террориста Магнето чуть менее строгим и отстраненным. О временах, когда школа для одаренных подростков в Вестчестере процветала, Эрик всегда вспоминал с улыбкой. Тогда все как будто бы было проще. Тогда еще казалось, что Чарльз старается не впустую.
Старые добрые глупые наивные времена.
— Все в порядке, — успокоил он юного «оборотня» так мягко, как только мог. — Как твое имя, икс-мен?

«Николас».
Эрик несколько раз мысленно повторил имя юноши, будто обращаясь с ним к разным отсекам картотеки собственной памяти, и лишь в одном месте получил слабый отклик — в том, что отвечала за некрологи. За бесконечные, казалось бы, списки безликих имен — за мутантов, что отдали свои жизни ради несбыточной фантазии. Кого-то удавили Очистители в подворотне, кого-то бросили в тюрьму за нелепую случайность, а кто-то… кто-то сгорел в огне Дикого Стража вместе с миллионами себе подобных пять с лишним лет назад.
Николасов в этих списков было не так уж много, но Волчонок не назвал фамилию, а без нее узнавание было невыполнимым. Да и нужно ли? Икс-мен, почти ребенок, бывший мертвец, воскрешенный на Дженоше по прихоти Феникса, — при всей своей (небезосновательной, между тем) паранойе Эрик не мог заподозрить Николаса в чем-то, что требовало бы немедленной идентификации его личности.
— Да будет так, — он сдержанно кивнул, соглашаясь с по-детски наивным «пусть все будет хорошо» Николаса. По-детски наивным, но иногда Эрику так хотелось быть способным верить в подобные пожелания...
«Пусть все будет хорошо». Звучало так привлекательно.
Так несбыточно.
Был подвох. Разумеется, был. И как бы сильно Эрика не пьянило внезапно обретенное счастье в виде одномоментно вернувшихся страны и любимой дочери, он не сомневался в том, что однажды за благоденствие придется заплатить. И, видит Бог, за Аню и за Дженошу он заплатит любую цену.
Вскинув голову, Эрик обвел присутствующих внимательным взглядом, особенно задержавшись на Николасе и юноше с жабрами. Последний поспешил начать разглядывать свои ботинки, нервно комкуя подол майки. Он не останется. Покинет остров с первым же кораблем и отправится… нет, не в новую жизнь. В старую. Ту самую, где мутантов преследуют и убивают за то, кем они являются от рождения. Весьма опрометчиво — с его-то внешностью.
Что ж. Эрик мог дать шанс, но не принудить его использовать.
— Те из вас, кто решит остаться на Дженоше, получат все средства к существованию и неусыпную защиту от вероятных угроз, — подытожил Эрик тоном, каким монархи дают обещания своему народу. — Тем же, кто решит вернуться на континент, никто не будет ни препятствовать, ни оказывать поддержку в будущем.
«Кто не с нами, тот… сам по себе». Эрик устал сражаться за тех, кто с пренебрежением плевал ему в ноги. Достаточно. У него была страна и обязанности правителя. У него была дочь и обязанности отца. И у него не было абсолютно никакого желания упускать подвернувшийся ему шанс исправить две самые страшные ошибки своего прошлого.
— У вас еще есть вопросы?

Выслушав всех, кто пожелал высказаться, Эрик утвердительно кивнул. Какой бы выбор ни сделали эти юные мутанты, он одобрял его, даже если не поддерживал и не понимал. У тех же, кто еще не решился, будет время подумать. Город еще не пришел в себя, по его улицам шатались десятки растерянных мутантов, которым только предстояло освоиться и занять свое место в мире. Многие из них погибли довольно давно, и реальность, в которую они окунулись с головой после темноты затянувшегося забвения, оглушила и дезориентировала их. К счастью, никто из них после воскрешения не оставался один на один со своими проблемами. Мутанты Дженоши были единым народом, они помогали друг другу, поддерживали друг друга. Очнувшийся ранним утром мутант к обеденному времени мог рассчитывать на бесплатный сандвич в первой же попавшейся под руку забегаловке, а ребенок, волей случая (и Феникса) оказавшийся без родителей, тут же попадал под опеку внимательных и заботливых соцработников. Несмотря на в высшей степени форс-мажорные обстоятельства, ситуация в Бухте Молота была под контролем. Не это ли — индикатор успешности?
Эрик гордился своим народом. Своей страной. Он много работал, чтобы сделать ее такой. Чтобы, годы спустя, именно так выглядело его наследие. Чтобы его помнили как мутанта, построившего нечто великое и прекрасное.
А не как суперзлодея и террориста.
Перекинувшись еще парой слов друг с другом, братья-криоманты раскланялись и зашагали в сторону выхода. Девушка замешкалась, с нетерпением поглядывая на Николаса, но в конце концов последовала за ними. Проводив ее взглядом, Эрик потерял интерес к своим гостям.
Ко всем, кроме того, кто носил на своей форме нашивку икс-мена.
— Николас, — окликнул он юношу, вновь переключая его внимание с покидающих зал мутантов на себя. — Идем. Я кое-что покажу тебе.
Эрик дал ему несколько секунд на раздумья, после чего, все так же держа руки за спиной, развернулся и двинулся вверх по лестнице. Достаточно медленно, чтобы Николасу не составило никакого труда нагнать и даже перегнать его.

Николас за ним, конечно, последовал. Нельзя сказать, что Эрик ожидал обратного — в конце концов, юноша всего несколько часов назад вернулся из небытия, не успел ни встретить никого из старых друзей, ни обзавестись новыми знакомствами, и веских поводов бежать прочь как можно скорее у него не было, если не брать в расчет популярные среди малолетних икс-менов байки о злом страшном дядьке Магнето,—- но… почему-то захотелось улыбнуться еще разок.
Наверное, потому что этот парень в косматой шкуре серого волка был, по сути, совсем еще ребенком, а Эрик любил детей.
Наверное, потому что ему нравилось, когда его слушались.
Наверное, потому что приятно было видеть благодарность и интерес — простые, искренние, не продиктованные личной выгодой или нездоровыми религиозными убеждениями, как в случае большинства Аколитов.
Наверное, потому что он просто устал трудиться на благо мутантов и раз за разом получать от этих мутантов предательский нож в спину.
При этой мысли Эрик даже слегка напрягся, но Николас быстро нагнал его, и никакого ножа в его массивных когтистых лапах не было. Конечно, не было. Не сейчас, не здесь. Что бы там ни нашептывала на ухо старая добрая паранойя.
Это все Аня. Аня заставила его вспомнить, что значит быть отцом. Любить и быть любимым. Воспитывать дочку. Живую дочку… Он за много лет столько не улыбался, сколько за последние полдня.
А пока Аня, утомленная ворохом новых впечатлений, сладко спала в отцовской постели, кажущейся для нее чересчур огромной, Эрик мог заняться делами. К примеру, вот, принимать у себя в резиденции недавно вернувшихся с того света мутантов. Производить на них хорошее впечатление. Кирпичик за кирпичиком закладывать фундамент грядущего процветания возрожденной мутантской нации.
Кроме того, Эрик больше симпатизировал тем сородичам, чья мутация была очевидна, пусть сам к таковым и не относился. Те, у кого тело было покрыто шерстью или на лбу росли рога, редко обманывались лживым дружелюбием человечества. С ними проще было найти общий язык. Им проще было объяснить, почему людям и мутантам не суждено жить в мире.
Они куда меньше осуждали его за то, что он делал в прошлом. Ровно как и за то, что сделает в будущем, если придется. Если люди не оставят другого выбора.
— Волчонок, — задумчиво повторил Эрик, вновь пытаясь разыскать в своей памяти хоть какие-нибудь соответствия — и вновь безуспешно. Что ж, он не мог знать и помнить всех homo superior на планете. — Это не просто прозвище. Это — твое имя как мутанта. Когда мир изменится... Когда люди, наконец, поймут, кто мы такие и какими правами обладаем по праву рождения, именно это имя будет написано в твоих документах.
Длинная лестница, миновав несколько пролетов, наконец, кончилась небольшим прямоугольным помещением без окон. Окованная железом дверь бесшумно распахнулась, и Эрик с Николасом оказались на просторной обзорной площадке, выложенной белым камнем. От бездны в несколько сотен футов их отделяло лишь невысокое каменное ограждение, зато вид на Бухту Молота отсюда открывался просто великолепный. Окинув город, за право владения которым Эрик в свое время пролил немало крови, взглядом правителя, полного амбиций и надежд, он глубоко вздохнул и ненадолго прикрыл глаза. Когда все уляжется… когда большая часть работы будет сделана, он частенько будет подниматься сюда, чтобы полюбоваться плодами своих трудов, отдохнуть и насладиться видом.
— Мое время, Волчонок, всецело принадлежит вам уже много лет, — Эрик склонил голову к плечу, переводя взгляд со сверкающих на солнце крыш и шпилей на своего мохнатого спутника. — Молодым мутантам, которые родились прежде, чем на Земле наступила эра рассвета нашего народа. За эту идею, за эту мечту я сражался почти всю жизнь. И, поверь мне, мы никогда не были так близки к триумфу, как сегодня. В этот самый момент.
Он повел рукой, обводя Бухту Молота широким жестом, и в жесте этом смешались власть и гордость.
— Стоя на вершине города, возведенного на пепле самого себя.