Все началось с крика. Отчаянного женского крика, молнией вспоровшего душный и влажный в преддверии дождя воздух и повисший в нем томительным ожиданием. Его отголоски еще звенели в ушах, когда Эрик вскочил из-за стола и, недолго думая, выпрыгнул в распахнутое окно. Источник крика нашелся быстро — это была девочка лет пятнадцати, застывшая на пешеходном переходе в обнимку с перепуганным мальчишкой младшего школьного возраста. Брат и сестра, должно быть. Когда Эрик приземлился на дорогу, светофор уже моргал, вот-вот намереваясь переключиться с зеленого на красный. Он бережно, но твердо подтолкнул детей под спины, а сам проследил за направлением их взглядов. Те упирались в старенький серо-желтый "форд", снесший пожарный гидрант и безжизненно замерший на газоне.
— Что случилось? — обратился Эрик к суетящемуся у авто мутанту, мимоходом перекрывая хлещущий из гидранта поток воды. — Не справился с управлением?
— Я... не знаю, — растерянно отозвался тот. — Я просто шел по улице, когда он чуть не сбил детей на переходе. То есть... все остановились на светофоре, а он нет. Я толкнул машину, и она врезалась, — парень нервно обнял себя руками. — Я подбежал, чтобы помочь... Но тут никого нет. Машина пустая.
Эрик нахмурился и заглянул в "форд". Внутри в самом деле никого не было. Только кучка пепла, напоминающего сигаретный, медленно оседала на руль и потертое продавленное сиденье.
— Я не...
— Матерь божья!
Новый крик заставил Эрика резко выпрямиться и обернуться. Там, где он только что оставил двоих детей, было пусто. В нескольких метрах от перехода немолодая женщина уронила авоську, и по дороге под колеса автомобилям покатились крупные ярко-желтые апельсины.
— Они исчезли! — она указывала дрожащим пальцем куда-то перед собой. — Дети! Только что стояли здесь — и исчезли!
Она хотела сказать что-то еще. Словно в замедленной сьемке Эрик видел, как размыкаются ее напомаженные губы, а грудная клетка раздувается от набранного в легкие воздуха. Как темно-синий пиджак колышется, цепляясь подолом за порыв ветра, — и следует за ним, обращаясь в прах. Пиджак и грудная клетка, и губы, и, наконец, зависший на секунду в воздухе узловатый палец. Остались лишь апельсины на дороге да пепел, смутно напоминающий сигаретный.
— Что за...
На соседней улице взвыли тормоза, что-то во что-то врезалось и разбилось. Светофор переключился на красный, но первый ряд автомобилей остался стоять на месте, перегораживая дорогу, и заблокированные ни о чем не подозревающие водители принялись давить на клаксоны и ругаться, высовываясь в окна. Во дворе залилась истошным лаем собака. Прямо над головой оглушительно затрещало, и Эрик вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть электрический разряд, со звоном выбивший несколько окон на четвертом этаже многоквартирного дома.
— Черт!
Парень, спасший детей от ДТП, заметался в поисках укрытия. Эрик вскинул руку, и сорвавшийся с петель капот "форда" принял град из битых стекол на себя, после чего рухнул на асфальт.
— Черт... Спасибо...
— Укройся в бункере, — бросил ему Эрик, не глядя. — Забери с собой всех, кого сможешь. Не паникуйте. Я разберусь.
И, словно специально дождавшись именно этих слов, город накрыл пронзительный вой сирены. Дженошианцы знали: слышишь сирену — спешишь в бункер. Эрик приложил максимум усилий, чтобы вбить этот постулат в голову каждого жителя на острове. Они не должны были паниковать. Они должны были прятаться.
Но от чего?..
Оторвавшись от дороги, Эрик поднялся на уровень четвертого этажа и заглянул в квартиру. Никого. Только пепел на ковре да разбросанные предметы, кое-где оплавленные разрядом.
На соседней улице снова кто-то во что-то врезался.
"Нужно остановить движение".
Это было несложно. Сложнее было заставить все авто на острове затормозить плавно, чтобы снизить количество лбов, разбитых о лобовые стекла, о свернутых подушками безопасности детских шей. Достаточно прикрыть глаза и сосредоточиться. Всего лишь несколько миллионов автомобилей. Сущие пустяки для разума такой мощи.
По крайней мере, эта задача была понятной. Дорожные происшествия — враг, с которым можно бороться, пусть и не самым привычным способом. Эрик нахмурился и потянулся дальше. Несколько потерявших управление кораблей пришлось посадить на мель, а затем — вручную приземлить несколько летательных аппаратов. То, что происходило, происходило по всему острову.
Но что?..
И, главное, как это остановить?
"Феникс..."
Феникс должен был знать. Феникс вернул Дженошу к жизни, заново вдохнул души в шестнадцать миллионов мутантов. Феникс оберегал их всех, его присутствие всегда неуловимо чувствовалось вокруг, вселяло уверенность и надежду. Какая бы угроза ни поднимала голову, она не могла тягаться с космической сущностью такой мощи, и Эрик искренне наслаждался дарованной Фениксом безопасностью.
Вот только Феникса на Дженоше не было. Ни единый огонек не вспыхивал на темно-свинцовом полотне тяжелого, готового низвергнуться тропическим ливнем неба. Его энергия не текла сквозь пальцы, скрадывая давно ставшую привычной боль в суставах и плохо заживших шрамах.
— Джин...
Но где искать ее, особенно сейчас? Девочку с силой бога, способную быть в любом месте в любое время, а то и в нескольких одновременно?
И снова Эрика отвлек крик. Крик о помощи, совсем рядом. В здании на окраине спального района произошел взрыв, улицу заволокло едкими клубами дыма с пылью. Эрик даже не стал искать источник взрыва — он знал, что произошло. Какая-нибудь домохозяйка готовила пирог и исчезла, оставив плиту включенной. В ее квартире спасать в любом случае уже некого. А вот в соседних...
"Они умирают? Перемещаются? Но куда?"
В квартире двумя этажами выше по комнате металась молодая мать — дверь заклинило, а способностями, позволяющими без последствий выпрыгнуть в окно с такой высоты, она, увы, не обладала. Дождавшись, пока все отойдут от окна, Эрик выдернул его из стены вместе с рамой и, отмахиваясь от хлещущей по лицу тюли, оперся о подоконник. Бормоча что-то неразборчивое — или Эрик просто не различал слов за белым шумом в собственной голове, — женщина вручила ему перепуганную дочь, в свою очередь прижимающую к груди трехцветного котенка. Он кивнул и оттолкнулся от подоконника.
— Сиди здесь, — строго велел он девочке после того, как опустил ее на лавку под домом. — Я за твоей мамой.
Та коротко кивнула и утерла слезы тыльной стороной ладони, да только сильнее вся перемазалась. Бросив быстрый взгляд на котенка в ее руках, Эрик снова взмыл в воздух и, откашливаясь от раздражающей носоглотку пыли, вернулся к женщине. Она по-прежнему что-то бормотала. Перехватив ее поудобнее, Эрик приземлился неподалеку от лавки, сделал шаг и замер. Женщина, которую он нес, вес и тепло которой отчетливо чувствовал, чьи кудрявые волосы щекотали лицо, а тонкий аромат духов напоминал почему-то о Сан-Франциско, — рассыпалась у него в руках. Он отпрянул назад, будто обжегся, и принялся яростно отряхиваться от пепла. Чертов пепел как назло лип к нему, забиваясь в рукава и складки одежды.
Эрик давно — очень давно не чувствовал ничего столь близкого к панике, не подходил вплотную к этой опасной грани. Чувство, что паучьими лапами царапало грудную клетку с внутренней стороны и тугим кольцом стягивалось под подбородком, пока не мешало ему мыслить трезво.
Но мешало... вспомнить. Вспомнить что-то очень важное.
Он поднял взгляд лишь затем, чтобы увидеть, как застывшая на лавке девочка исчезла следом за своей матерью. Только что ее большие, круглые от ужаса светло-зеленые глаза блестели напротив, а мгновение спустя ветер уже разносил пепел по сиденью и смешивал его с придорожной пылью. Котенок, оставшийся совсем один, с тихим мявканьем спрыгнул с лавки и спешно ретировался.
Первые капли дождя, наконец, врезались в измученную жаждой сухую землю.

Отредактировано Magneto (20.11.2021 22:36)

Город погрузился в хаос.
В большинстве населенных пунктов мира, не считая, разве что, никогда не спящие мегаполисы, час ночи — время забвения, покоя и тишины. Время, когда движение заметно лишь на центральных улицах, а спальные районы окутаны густым мраком. Время долгожданного отдыха накануне нового трудового дня, робко мерцающих ночников в детских спальнях, закутанных в лохмотья бездомных, копошащихся в мусорных баках, и вышедших на охоту ночных животных.
Бухта Молота была уникальным городом. Ген Икс — единственное, что объединяло ее жителей, мутантов самых разных национальностей, возрастов и происхождения, выходцев из стран, разбросанных по всему земному шару, по всем часовым поясам. Ген Икс и чудесное воскрешение волей Феникса, память о котором была слишком свежа, бодрила и пьянила, превращая таинство сна во что-то практически кощунственное. «Как ты можешь спать сейчас, после того, как столько лет был мертв?!» — вопрошали друг у друга юные мутанты прежде, чем погрузиться в маленькое восторженное безумие очередной вечеринки. Многие горожане, независимо от возраста, еще не привыкли жить по местному времени, и пока никто не настаивал на том, чтобы после захода солнца дети не гуляли во дворе, а многочисленные забегаловки не продавали алкоголь. О том, чтобы ужесточить правила и ввести комендантский час, их мудрый и милостивый правитель непременно подумает позже. После того, как мутанты, жизнь которых и так уже не раз наказала за то, кем им довелось родиться, вдоволь насладятся неожиданно подаренной им возможностью. Новой жизнью, которой не грозит губительное присутствие Дикого Стража Кассандры Новы.
Казалось, будто ей не грозит ничего. Будто наступил предел, и большего количества невзгод не способны были вынести ни город, ни остров, ни мутант, положивший свою жизнь на его защиту. Чуть больше двух недель непреложной веры в то, что теперь все наконец-то будет как надо. Как должно было быть всегда.
Слепая вера отца, обезумевшего от счастья и отвратившего взор от истины.
Дженоша возродилась из пепла… чтобы вновь утонуть и захлебнуться в нем. Ветер носил по улицам удушающие облака серой пыли, засыпал ей глаза и глотки, заставляя мутантов спотыкаться и падать, кашляя и утирая бегущие по запачканным щекам слезы. Лишь после того, как дождь разошелся, пепел прибило к разогретым солнцем асфальту и бетону, и меньше чем через полчаса по улицам уже бежали густые грязно-серые ручьи, кое-где сливающиеся в самые настоящие реки. Некоторые мутанты бежали вдоль ручьев, рыдая и заламывая руки, падали на колени и отчаянно загребали воду, но та просачивалась сквозь пальцы и стремилась прочь. Уносила то, что осталось от их родных и близких, от родителей и детей, от друзей и привлекательных любовников, от надежд, чаяний и амбициозных планов, в океан, чьи волны заботливо обнимали остров.

Разумеется, все бункеры Бухты Молота не могли вместить шестнадцать миллионов мутантов — прошло слишком мало времени, чтобы Эрик и его приближенные полностью привели в порядок разрушенную инфраструктуру острова. Этого, впрочем, и не понадобилось. Из группы в восемь мутантов до дверей бункера добегал один. Один насмерть перепуганный дженошианец, сгорбившийся и обнимающий себя руками, молящийся всем известным богам, в которых он отродясь не верил. Заплетающиеся ноги несли его по улицам, словно в ночном кошмаре, и порой он, огибая очередную колонну пронзительно сигналящих опустевших автомобилей, подхватывал с обочины кого-то еще, грубо встряхивал, вынуждая отвлечься от горя, которое у них, к слову, было общим, рявкал на ухо что-нибудь ободряющее и подталкивал в правильном направлении. Он понятия не имел, как бункер поможет им. Как вернет тех, кто обратился в пепел. Но кроме бункера у него ничего толком и не осталось.
Молодая девушка с огненно-рыжими волосами возникла перед глазами словно из неоткуда. Как заботливый ангел-хранитель, она сопровождала мечущихся по улицам мутантов в бункер и помогала им успокоиться, взять себя в руки. Несмотря на большие влажные глаза, в которых блестел испуг, от нее исходило теплое, почти баюкающее ощущение покоя. Ей хотелось верить. Ее рукам хотелось следовать. И в ответ на вопрос, болезненно кольнувший где-то на самом краю сознания: «Где Магнето?» — тут же возник ответ-картинка: улица, дом, взрыв, скрежет осколков стекла по зависшему над головой капоту автомобиля.

Эти поиски не были долгими, пусть и могли показаться вечностью. Эрик не забылся в помощи пострадавшим горожанам и искал Джин еще более рьяно, чем она его. Ему были нужны ответы. А еще, пока этих ответов не было, ему нужно было хоть что-то делать. Хоть что-нибудь,чтобы не сойти с ума.
— Джин.
Он возник у нее за спиной, словно призрак, повис в воздухе по старой привычке — грозный и потерянный одновременно. Дождь барабанил по шлему и стальным наплечникам, струился по груди и брызгал с подола плаща, развевающегося за спиной Мастера Магнетизма вопреки всем известным законам физики. Он позвал тихо, и, не будь она телепатом, она бы и не услышала. Город под ними захлебывался в рыданиях, завывал миллионами голосов, сирен и клаксонов. Бился в агонии, как огромный смертельно раненый зверь.
Шум выводил из себя, забивал голову, мешал думать… и, одновременно, Эрик до колючего холода в грудной клетке страшился тишины. В тишине таилась погибель. Конец всего. Ясность, которую он искал… но, возможно, не был готов принять.
Видеть старшую Джин Грей было удивительно и не слишком радостно — все-таки с младшей они лучше ладили. С другой стороны, у старшей проще было найти опыт и понимание.
Разве что с прощением дела у нее обстояли гораздо хуже.
— Что происходит? — и добавил после короткой паузы. — Где Феникс?