Оказывается, регенерация не любит, когда ей не додают еды. В целом, Стив видит в этом логику: чтобы восстанавливать клетки, нужно, чтобы для этого были строительные материалы. Нет материалов — нет восстановления, всё просто. Даже его посредственных познаний в человеческой биологии и анатомии достаточно, чтобы связать два и два. Нет, конечно, что-то все же подживает: совсем сходит ожог от ладони Земо-Джесс, синяки и гематомы достаточно скоро перестают беспокоить его, да и в целом состояние улучшается. Однако слишком незначительно, чтобы пытаться сбежать так быстро.
Поэтому вместо реального побега Стив занимается побегом воображаемым. Прикидывает, как он будет разбираться с камерами, потом с решеткой, а затем и с дверью; сколько может быть гидровцев поставлено на выходе как раз на случай его побега и как быстро они поднимут тревогу; где они могут находиться и что он будет делать, оказавшись в этом месте, если — когда — ему удастся вырваться отсюда. Сомневаться в том, что вырвется отсюда, Стив себе запрещает. Это не вопрос того, вырвется или нет. Это вопрос лишь того, когда. Сегодня — или завтра, или через неделю. Не хотелось бы прозябать здесь целую неделю, конечно.
Кормят тут отвратно.
Стив слышал про какой-то сайт, на котором можно ставить курортам оценки по пятизвездочной системе. Этому курорту он поставил бы единицу — и то исключительно за беспрецедентную возможность уединения и полное отсутствие внешних раздражителей.
Как известно, все хорошее рано или поздно заканчивается: когда за решеткой материализуется Земо, Стив занят тем, что сидит на полу и одной рукой поднимает одну из еще полных бутылок воды над головой. Для его мышц это чересчур малое усилие, но за неимением лучших средств для развлечения, сойдет и такое. Не знаешь, что делать — качай бицепс. Тошнит, болит голова и внутренности, на плечи давит груз проваленной миссии — забудь и качай бицепс. Даже когда Земо заговаривает, Стив не останавливается, все так же выдыхает на усилии, все так же поднимает бутылку.
Бутылки между прутьев не пролезают, только там, где их ему осторожно подбросили. А хорошо было бы садануть Земо по черепу сейчас этой бутылкой. Да только толку кидать — уклонится, даже если бы не было решетки.
Хочется уточнить, входит ли в число подвигов голодная смерть.
— Я совершаю подвиги не во славу себя, — поправляет Стив, не глядя на Земо.
Чего он там не видел.
— Последнее, что меня интересует — это слава. Я делаю то, что делаю, потому что это правильно, а не чтобы меня узнавали на улицах или посвящали мне памятники. Но вряд ли ты пришел сюда за лекцией о благородстве и нравственности. Еды я у тебя тоже не вижу. Что тебе нужно, Земо?
[icon]https://i.postimg.cc/437FWgLx/steve-captured.jpg[/icon][status]falling out[/status]

Отредактировано Captain America (06.08.2020 00:58)

Голос у Земо звучит весело, как будто Стив сказал что-то очень смешное. Упоминание еды, что ли, его так развеселило? Очень сложно понять, каким образом функционирует чувство юмора у злодея с многолетним стажем. Стив приподнимает бутылку над головой еще раз, прикидывая, с какой силой надо метнуть ее, чтобы вынести решетку. Вряд ли с такой, какую выдержит сама бутылка. Только вода брызнет во все стороны, а обрызгивать Земо водой — это месть из разряда детсадовской. Можно, конечно. Но воду лучше пить, чем тратить на врага. Стив опускает бутылку. Поднимает опять.
— Ты не сможешь держать меня здесь вечно, если ты об этом. Рано или поздно или другие Мстители найдут тебя, или я выйду отсюда сам. Смотря что случится раньше, — Стив делает глоток воды, закручивает колпачок и отставляет бутылку в сторону. Голос его звучит серьезно, но расслабленно. Чего волноваться?
Он поднимается на ноги, ни лицом, ни звуком не выдавая своих ощущений по этому поводу, и подходит ближе к Земо. Всё еще невыносимо причудливо видеть его в облике Джесс — неожиданно сложнее злиться на него, когда он так выглядит. Возможно. Но сложнее. Стив складывает руки на груди и вглядывается в знакомое лицо, пытаясь прочитать по нему, к чему это всё. Но у Земо, увы, совсем другая мимика, нежели чем была у Джесс, да и Стив — не Наташа и не Шерон, чтобы легко читать чужие лица.
— Если хочешь, чтобы я выглядел получше, в следующий раз приноси с собой еду. Даже суперсолдаты могут умереть с голоду, если не кормить их достаточно долго, — эту свою слабость Стив признает спокойно. — Тогда все твои усилия, — он подбородком указывает вниз, на свою грудь, — будут зря. Придется доставать все обратно и искать себе другого подопытного.
Стив лукавит, но не сильно: чтобы он умер с голоду, Земо придется запастись терпением. Если у обычного человека уходит на голодную смерть около двух месяцев, то Капитану Америке понадобится вдвое больше, как минимум. Точного числа Стив не знает и узнавать не планирует. Если Земо действительно строит на него какие-то долгоиграющие планы, то в его интересах не узнавать это число тоже.
[icon]https://i.postimg.cc/437FWgLx/steve-captured.jpg[/icon][status]falling out[/status]

Отредактировано Captain America (06.08.2020 00:58)

Итак, держать его здесь вечно Земо не собирается. И даже покормит. Это обнадёживает. Наверное. Стиву все равно кажется, что ничего хорошего его не ждет. Если Земо решил выпустить его, значит, это зачем-то нужно, значит, это навредит кому-то еще или продвинет интересы самого барона, а по возможности — и то, и другое. Стив хмурится, невольно отступает на шаг и поднимает руки, инстинктивно закрываясь, когда Земо вскидывает руку. Но это не спасает — жест слишком быстрый, а сам он — недостаточно восстановившийся, чтобы реагировать достаточно эффективно. Разряд электричества, кажется, взрезает ему нервы — и темнота.
Стив моргает.
Вокруг улица. Обычная, американская, он таких за свою жизнь перевидал массу. Только вот пустовато: ни прохожих, ни ездящих мимо автомобилей, ни даже голубей, хотя вот уж чего всегда было достаточно в Нью-Йорке. Стив замирает, оглядываясь по сторонам. Такое чувство, будто история повторяется, но он лишь отмахивается от него — дежа вю, или как там это зовется. Он шел в пункт, чтобы в очередной раз попытаться призваться в армию. Ему отказали уже несколько раз, но он все равно продолжает ходить, потому что не может не ходить. Кем он будет, если перестанет?
Поэтому Стив идет опять, на краткое мгновение наивно радуется, что очереди нет, а потом понимает, что это потому, что дверь призывного пункта заперта. Он стучится в нее, но ответа нет ни в первый раз, ни во второй, ни в третий, когда Стив бьет по двери раскрытой ладонью, словно это поможет сделать звук громче. В прямом смысле достучаться до приемной комиссии. Неужели призыв закончился? Нет, не может такого быть, чтобы все прекратилось так резко.
— Эй, там есть кто-нибудь? — зовет он, стучится еще, дергает ручку. Вокруг все равно никого.
Внутри, кажется, никого тоже. Стив отступает назад, еще раз оглядывается по сторонам, подходит ближе к окну, куда обычно можно было заглянуть, чтобы проверить, как много людей внутри, но там все зашторено. Стив проходится мимо двери туда-сюда, злясь и бессильно сжимая кулаки. И что теперь?
Ладно. Возможно, у них просто перерыв, и можно попробовать другой пункт. До него тащиться блоков десять, не меньше, но Стив — упрямый, Стиву очень нужно, и Стив дойдет. Он уже знает адреса всех окрестных призывных пунктов, а персонал этих пунктов — его в лицо. В том, куда он собирается пойти, есть медсестра, которая всегда смотрит на него с такой жалостью, что выворачивает наизнанку. Все они там уверены, что он ничем не сможет помочь американской армии в этой войне. А он сможет! Вот увидите, еще как может. Стив поворачивается и, сориентировавшись по уличным знакам, идет в нужную сторону.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/437FWgLx/steve-captured.jpg[/icon]

Город тихий до ужаса, Стив его таким не помнит никогда прежде. За всю дорогу до другого пункта ему встречаются от силы пара человек, да и те — две женщины, постарше и помладше. Еще какой-то гражданин сидит среди мусорных баков между двумя домами, но опознать его как живого затруднительно, и Стив до сих пор не уверен, не почудилось ли ему. Но мусорные баки не заходятся в приступе кашля, ведь так? Значит, там был кто-то. Человек. И всё, и больше никого — только эти редкие прохожие да Стив, в остальном город как вымер. Это пугает. Он старается не думать об этом: видеть только цель и не видеть препятствий.
Целеустремленности ему, к счастью, не занимать. У второго пункта Стив несколько минут трется на улице, пытаясь понять, что там происходит внутри и можно ли соваться внутрь, если нет очереди. Нет очереди — это странно и как-то плохо, потому что обычно всегда есть очередь. А сейчас чувство такое, будто он либо единственный неравнодушный человек во всем Нью-Йорке, либо последний. Последний, кого не взяли, оставили, бросили, признав неспособным хоть как-то помочь окончательно и бесповоротно. Эта мысль колется особенно больно, и Стив отметает ее от себя, просачивается внутрь сквозь приоткрытую дверь.
Внутри ничуть не лучше, чем снаружи. Он быстро осматривается по сторонам: вокруг никого, ни очереди, ни других добровольцев, ни даже каких-нибудь скучающих медсестер.
— Здравствуйте? — неуверенно зовет Стив, прочищает горло и повторяет громче: — Есть кто-нибудь?
«Кто-нибудь» точно есть: со второго этажа слышатся шаги, а значит, совсем пустым этот пункт быть не может. Но то ли Стив позвал недостаточно громко, то ли его решили проигнорировать — никакого ответа не приходит. Ни положительного, ни отрицательного. Стив заминается в дверях, задумчиво смотрит на стойку, за которой должен бы быть секретарь или кто-то, кто руководил бы приемом добровольцев. Но за ней никого. Его никто не останавливает. Но и не приглашает. Но и не останавливает! Стив оглядывается на улицу, безрадостную и пустую, и решается — проходит внутрь, мысленно повторяя себе, что ну в этот раз его обязаны взять. Обязаны. Обязаны-обязаны-обязаны, о боже мой!
Стив замирает и смотрит на секретаря.
Секретарь явственно мёртв. Мертвее некуда.
Подчиняясь сиюминутному импульсу, Стив отступает на шаг назад, что-то холодное и парализующее вдруг разливается в груди. Никогда до сих пор он не видел трупы так близко и так неожиданно. И тем более трупов раньше не было в приемных пунктах. Но первая пара секунд проходит, а Стив так и не кидается бежать — сначала удерживает себя на месте силой воли, а потом в нем включается что-то рациональное, очень последовательное и дотошное. Активная гражданская позиция, кажется, так это зовется. Стив делает глубокий вдох и подходит ближе к телу, чтобы как следует его разглядеть. Сомневаться в том, что это действительно труп, которому уже никак не поможешь, не приходится.
Стив отступает обратно и обдумывает варианты. Звуки со второго этажа — может ли это быть убийца? Вряд ли полиция. Если бы это была полиция, его бы никто не пустил сюда, и тогда — и тогда его не посетила бы гениальная идея! Это же идеальный шанс. Просто потрясающий! Стиву бесконечно жаль бедолагу-секретаря, но придумать более удачное стечение обстоятельств сложно. Сейчас он покажет, на что способен! Кто сможет отказать ему в отправке на фронт, если он полностью самостоятельно притащит убийцу в полицейский участок? Это закроет вопрос здоровья раз и навсегда.
Стив оглядывается по сторонам, пытаясь прикинуть, что здесь можно использовать в качестве оружия. В голову ничего особо не приходит. Обстановка в приемной весьма спартанская. Никто явно не подозревал, что необходимо разложить здесь оружие на случай, если секретаря убьют и кто-то с улицы решит арестовать убийцу самостоятельно. Стив подступается к ближайшему пустующему стулу и тратит несколько минут на то, чтобы раскрутить его и отодрать ножку. Ножка не слишком большая и деревянная, но всё лучше, чем пустые руки. Ею можно будет приложить кого-то по голове хотя бы один раз. Или даже метнуть в убийцу. Или еще что-нибудь.
Именно так, вооружившись ножкой от стула и слушая, как сердце бьется где-то в горле, Стив крадется на второй этаж к источнику загадочных шагов.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Отредактировано Captain America (21.10.2020 10:48)

По оценкам самого Стива, крадется он просто отлично. Во всяком случае, никто не высовывается со второго этажа, чтобы навалять ему. Это ли не заявка на победу? Дверь, за которой слышится шебуршание, остается закрытой, и Стив встает рядом, пытаясь придумать какой-то хороший план действий. Хорошо бы дверь была не заперта. Но если она заперта, то ломать ее придется, наверное, ногами? Она вообще внутрь открывается или наружу? Так, так, соберись, обычно двери открываются внутрь. Это ему на руку. Стив делает глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, и удобнее перехватывает ножку стула в потных ладонях. Не каждый день задерживаешь преступников, простительно и поволноваться.
А вдруг их там правда несколько? Господи, об этом он как-то не подумал. Одной ножки стула тут будет мало. Стив в нерешительности отступает чуть назад, оглядывается на лестницу. Сбежать вниз и отломать вторую? Нет, так он только время потеряет, и преступники уйдут.
— Ай! — невольно вскрикивает Стив, когда из хлипкой двери с треском вырывается пуля и только по счастливому стечению обстоятельств не задевает в нем ничего серьезного, по касательной царапая правое плечо.
Стрелявший явно целился в кого-то покрупнее и поближе к двери.
Стив автоматически зажимает свободной рукой царапину — ничего серьезного, заживет, хотя замотать чем-нибудь было бы полезно, — и на мгновение замирает. В голове лихорадочно мечутся мысли. Себя он уже выдал, ни о каком элементе неожиданности больше речи не идет. Значит, остается только два пути: вперед и назад. Только поворачивать назад — не в его привычках.
Мгновение проходит, и Стив отмирает: кидается к двери, раненым плечом ударяясь в нее, чтобы распахнуть и ворваться внутрь комнаты. Ну и что, что там человек с огнестрелом, а у него в раненой руке ножка от треклятого стула, важно ведь не оружие, а решимость его применить, правда же? О Господи, спаси и сохрани.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Отредактировано Captain America (21.10.2020 10:48)

Биться о закрытую дверь раненым плечом, пусть и прикрытым ладонью, было не самой лучшей идеей, но это Стив осознает только уже после того, как врезается в нее, и дверь распахивается. В голове всё смешивается, и дальнейшие свои действия он осознает плохо. Кажется, в него стреляют, и кажется, Стив уворачивается, как умеет, скорее рефлекторно, чем технично — пуля чиркает ему по ребру, обжигает, выдергивает из него брызги крови. Но останавливаться уже поздно, и он не останавливается: бросается на стрелявшего и изо всех сил бьет ножкой от стула ему по руке, держащей пистолет. Думать о том, что зря ввязался в это всё, у него времени нет, и оно к лучшему.
Да и даже если бы он подумал об этом: о раненом плече и о том, что пуля, наверное, прошла насквозь, и ему просто очень повезло, что он все еще дышит. Если бы пуля достала до легкого, прошила его — Стив Роджерс закончился бы здесь и сейчас. Разумный человек использовал бы эту удачу для того, чтобы убежать. Если бы он подумал об этом, Стив бы всё равно пришел к прямо противоположному выводу. Чувство долга перед — страной, наверное? — в нем столь велико, что перевешивает и страх, и всякие позывы к самосохранению.
Следом за ударом ножкой Стив бросает на обидчика всего себя. Он не боксер, его веса явно не хватит, чтобы сшибить кого-то с ног, но попытаться стоит. Никогда не знаешь, когда противник решит недооценить твое оголтелое упрямство.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Каким-то поразительным, просто-таки непостижимым образом они с этим — кто он? гангстер? — оказываются на полу, и Стив получает кулаком по скуле и немедленно слетает с гангстера, не успев толком ничего сделать. Не каждый день с ним приключается нечто такое, да еще и со стрельбой, да еще и бок, между прочим, болит, и Стив пытается встряхнуться, подняться, но получается не сразу. Чужие слова доносятся до него словно издалека.
Очень не хочется, чтобы его пристрелили. Еще меньше хочется молчать, когда тут творилось... что-то! Стив вдруг понимает, что второй преступник держит в руках какие-то документы. Наверное, призывников? Что еще может тут храниться, в самом деле, не полное и подробное описание расположений американских военных частей же. Стив приподнимается с пола, опираясь на одну руку и зажимая раненый бок другой. В одном преступник прав: такими темпами он истечет кровью без всяких дополнительных усилий с чьей-либо стороны.
— Вы... — Стив делает усилие и поднимается на колени, — ...Вы грабите призывной пункт! Это уголовное преступление!
Он тычет пальцем в документы в руках преступника. Об уголовности этого преступления Стив не очень в курсе, но это неважно. Главное, что голос звучит — ладно, будет преувеличением сказать, что он звучит уверенно. Главное, что он звучит хоть как-то, и его слышно. Почему-то документы сейчас трогают Стива даже больше, чем мертвый секретарь внизу — с секретарем у них сразу не задалось, и неправильно, что его застрелили, но это одно. А тот факт, что среди документов нет его, Стива, потрясающей справки о великолепном призывном состоянии — это досадно. Он бы, может, тоже хотел, чтобы за его документами залезали в призывной пункт!
Сделав усилие, Стив поднимается на ноги. Его пошатывает, но эту мелочь он стоически игнорирует, стараясь не скулить от боли. Наверное, стоит ответить на вопрос. Сил броситься на преступников вновь Стив в себе пока что не чувствует. Может, через пару минут. Голова только перестанет гудеть от удара.
— Я призываться шел. Мне бы и тут отказали, но это не повод... вы грабите призывной пункт! — обрывает сам себя он, возмущенно повторяя ту же фразу. В возмущении кроется капля обиды.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Отредактировано Captain America (30.11.2020 23:11)

Стив старается встать попрямее, расправить плечи, показать, что неважно, гражданский он или еще какой, главное — что он тут защищает свою страну, а эти двое совершают преступление! Но выходит не шибко хорошо: каждая попытка «встать попрямее» лишь напоминает ему о том, что из него вот прямо сейчас течет кровь. Из прямо настоящих пулевых отверстий. В нем. Ох.
На лице Стива появляется очень упрямое выражение.
— За кого вы меня держите? — искренне оскорбляется он. — Майкл Стетсон, секретарь призывного пункта, кто еще это может быть, что я, в лицо его не узнаю. Вы его убили! Всё я осмотрел.
Наверное, придется позорно бежать. Что он может сделать в таком состоянии двум людям с оружием? У него вон даже ножки в руках не осталось, чтобы создать себе хотя бы призрачно угрожающий вид. Но они с ним разговаривают, это хорошо. Это значит, он сейчас заболтает их, а сам потихоньку протиснется к двери и побежит вниз. А внизу побежит в дверь. А за дверью побежит — куда?
— Добропорядочные люди не вламываются в призывные пункты, чтобы украсть чужие документы, — продолжает Стив, и глазом не моргнув: такое чувство, как будто план разрабатывает какая-то одна его часть, а с гангстерами разговаривает совсем другая. — Кто вы такие? Шпионы?
Если он не может победить их, он по крайней мере разузнает о них как можно больше, чтобы потом доложить, куда следует. Возможно, у него даже получится помочь своей стране, не выезжая ради этого на соседний континент. Стив сильнее вжимает ладонь в бок и закусывает щеку изнутри — больно.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Историю, которую ему рассказывают, впору показывать в кино. Стив каким-то образом умудряется выглядеть одновременно и как человек на пороге обморока, и как чрезвычайно подозрительный и возмущенный ответственный человек с активной гражданской позицией. И всякими ля-ля его тут не убедить!
— Почему вы его пристрелили, а не сдали властям? Какие у вас есть доказательства? Давайте пойдем и проверим его стол! — выглядит он так, будто не сможет сделать и пары шагов, не отправившись на пол от боли, но Стив стоически игнорирует такие мелочи жизни. — Кто вы такие? Покажите ваши документы! Иначе вы не имеете права меня задерживать.
Стив без понятия, имеют или нет, но в его голове это звучит убедительно, да и вслух тоже ничего так. Кем бы этот Роб и второй ни были, они не производят на него впечатления людей, которым стоит доверять. Возможно, конечно, дело в пулевых отверстиях, оставленных в нем ими же. Кровотечения как-то не способствуют установлению дружеских отношений, на свежем опыте Стива.
По периферии зрения ползет заманчивая темнота.
— И куда это вы собираетесь меня забрать? — продолжает протестовать Стив. — Я никуда с вами не пойду. Я вообще порядочный... гражданин...
Перед глазами становится как-то слишком темно, и Стив чувствует себя одновременно и легким, будто вот-вот взлетит к потолку, и тяжелым, будто прямо сейчас падает на пол.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Стив приходит в себя медленно и словно нехотя. Тело болит, но это ничего нового, оно точно так же болело... А, стойте... О Боже! Он раскрывает глаза шире и ощупывает свой бок, затем и всего остального себя. Под пальцы попадают бинты, кожа и белье. Он на какой-то кушетке где-то. «Где-то» похоже на небольшое медицинское помещение. Стив бывал в больницах достаточно часто, чтобы опознать знакомый и одинаковый везде в таких заведениях пол и стены. Отбросив с себя какой-то не то плед, не то тонкое покрывало, Стив пытается сесть.
Куда бы его ни оттащили эти двое, он сомневается, что это место, где положено бывать достойным гражданам своей страны. В комнате, на удачу, никого, поэтому у Стива получается подняться и быстро запихнуть себя обратно в недостающую одежду, ноги — в ботинки. Ему немного зябко, поэтому плед он накидывает себе на плечи. Быстро перемещаться не получается, и он ходит неторопливо, то и дело морщась от неприятных ощущений.
У двери Стив останавливается и долго стоит, вслушиваясь в происходящее за ней. За ней, кажется, ничего не происходит. Вряд ли кто-то его караулит? Судя по бинтам, кто-то все же позаботился о нем, чтобы не истек кровью и не умер. За это неизвестному добряку спасибо, конечно, но Стив не планирует оставаться здесь ни секундой дольше. Приоткрыв дверь, он выглядывает в коридор.
Коридор как коридор. Обычный такой. Стены как стены. Пол как пол. Но точно не больница, просто какое-то здание. А он, наверное, в местном медкабинете. Стив кидает взгляд на дверь, но никакой таблички не обнаруживается. Или не медкабинет. Или сюда просто табличек не завезли. Ладно, неважно. Главное выбраться отсюда. Стив аккуратно выскальзывает наружу, закрывает за собой дверь, но уйти далеко не успевает. Приходится прислониться к стене плечом, а потом и вовсе сползти вниз, хватаясь за ребра. В глазах аж искры мелькают.
Господи, спаси и сохрани. Стив сцепляет зубы и старается дышать протяжно, размеренно. Говорят, так менее больно.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Отредактировано Captain America (18.02.2021 02:34)

Счет времени немного теряется. Прошло уже пять минут или пятнадцать? Может, полчаса? Может, полминуты? Стив не знает, поэтому определить, в какой именно момент в коридоре слышится знакомый голос, тоже сложно. Он приоткрывает глаза и зло — ну, больше страдаючи, конечно, но внутри своей головы еще и зло, — смотрит на знакомца со шваброй. Стойте. Почему со шваброй?
— Какую еще...
Стив прерывисто вдыхает, выдыхает и совершает героическую попытку подняться на ноги. Одной рукой приходится опираться о стену, а другой — придерживать ребра, которые, по ощущениям, болят гораздо больше, чем должны уметь внутренности. Стена под ладонью приятно шершавая и как якорь удерживает его в реальности. У него даже находятся силы договорить фразу:
— ...работу?
Надо поблагодарить за медицинскую помощь, но вместо этого Стив вдруг обнаруживает себя задающим совсем другие, накопившиеся за последние несколько минут вопросы:
— Где я? Кто вы? Я арестован?
Последнее волнует его больше всего. Сначала он думал сказать «пленен», но какой плен, они в Нью-Йорке, а не в Германии! В Нью-Йорке с ним просто не может случиться плен. Ни немецкий, ни какой-либо другой. Да ведь? Пленители не стали бы латать ему ребра, да? А для ареста ни у кого нет никаких причин, Стив — очень порядочный гражданин, как бы язвительно это ни звучало в чужих устах сейчас, когда он едва может стоять на ногах.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Несколько секунд Стив смотрит на протянутую швабру. Непохоже, чтобы этот таинственный знакомец хотел заставить его немедленно прибрать ею коридор. Кажется, к нему относились если не с добротой, то с определенной толикой сочувствия. Вот, даже с того света вернули. Стив не уверен, хорошо это или плохо в этой конкретной ситуации, но обычно быть живым — гораздо лучше, чем быть мёртвым. Он осторожно забирает швабру и бормочет:
— Спасибо.
Не самая красочная благодарность на свете, но это и неважно. Христианские ценности предписывают благодарить, но не говорят о том, насколько многословно надлежит это делать.
До комнаты, откуда не столь давно так героически и бессмысленно сбежал, Стив добирается относительно шустро. Если ему и тяжело, он ничем этого старается не выдавать. Ну, не считая шумного дыхания и выражения лица, явственно свидетельствующего о том, что к таким страданиям жизнь его не готовила. Оказавшись внутри, он, как был с шваброй в руках, не столько садится, сколько падает на кушетку. Сидеть просто потрясающе. Еще лучше лежать, но это Стив упрямо считает ниже своего достоинства, которое каким-то невообразимым образом все еще играет для него в этом всём какую-то роль. Однако, чтобы как-то облегчить себе задачу, он садится ближе к стене, чтобы на нее можно было облокотиться спиной.
Устроившись, Стив вытягивает руку к своему, наверное, спасителю:
— Стивен Роджерс. Спасибо, что не бросили меня умирать в призывном пункте, — серьезно говорит он, другой рукой все еще прижимая к себе швабру, как будто та все еще играет роль какой-то опоры. — Чем я могу отплатить вам за доброту?
Скорее за сочувствие, конечно, или даже жалость — а то Стив не знает, что испытывают люди вроде этого типа, когда смотрят на него, — но вслух он об этом благоразумно не говорит. Ребра ноют, заразы. Остается надеяться, что пулевое отверстие в нем не решит вновь закровоточить от его небольшого турне по коридору.
 [status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Ну конечно же ничем! Спасибо, что Чарльз не добавил ничего про «такого сопляка, как ты». Никто почти никогда не добавляет, но Стив отлично умеет читать эту конкретную фразу по любым лицам, в любых обстоятельствах. Его лицо против воли сникает. Разумеется, тут есть простая, и дураку понятная логика: если его можно вот так запросто прострелить насквозь, то чем он может быть полезен? Чем он может быть полезен, если ему предписано поберечься? Правильно, ничем.
Господи, ну почему так сложно найти кого-то, кому он может быть полезен! Стив многого не просит. Дайте ему винтовку и отправьте в самые дрянные окопы — он будет рад. Разве кто-нибудь когда-нибудь слышал от него хоть одну жалобу? От недуга чрезмерной жалости к себе Стивен Роджерс точно не страдает.
Чарльз называет это выпендрежом. Стив игнорирует это.
— Он не мой приятель. Я шел записываться в армию, а не потрепаться с ним о жизни, — кисло говорит он. — Может, оно и к лучшему, что он оказался... кем вы говорите, что он оказался. Может, со следующим, кого поставят выполнять его работу, мне повезет больше. Никогда бы не подумал, что взрослому способному американцу может быть так тяжело попасть в армию, когда они на фронте так нуждаются в помощи, — Стив импульсивно машет рукой в сторону, словно фронт находится вот прямо здесь, в соседней комнате, и тут же охает. Обнимать швабру — гораздо более безопасное занятие, чем махать руками. — Неужели я так многого прошу. Да даже если я умру за свою страну! Разве это не мое право, как американца, как патриота?
Он замолкает и качает головой. Вообще-то, здесь наверняка не время и не место изливать душу о всех трудностях попыток заявиться волонтером, но о некоторых вещах просто невозможно смолчать, раз уж зацепил тему хоть немного. Стив с досадой поджимает губы и отводит неловкий взгляд в сторону. Наверняка Чарльзу нет никакого дела до этого, но сказанного не вернешь.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]

Стив морщится. Это, конечно, тоже откровенно неприятный фактор. Сложно теперь не думать о том, что, возможно, убитый потому и не пускал его на фронт, что изначально был врагом. Видел, может, в нем что-то... да нет, это всё чушь, Стив прекрасно знает, что теперь мертвый рекрутер видел в нем. То же самое видит теперь этот Чарльз. Иначе не задавал бы таких вопросов.
Стив смотрит на него с таким выражением лица, будто тот поинтересовался, зачем ему две руки. Или голова. Или еще что-то настолько же очевидное. Это искреннее удивление мешается в Стиве с возмущением. Какая, прости Господи, фронтовая романтика?
— Моя любовь или нелюбовь к себе не имеет никакого значения! Это вопрос моего гражданского долга. Это решение, которое определяет меня, как человека. Даже не то, трус я или храбрец: война — это страшно, было бы безумием говорить, что я совсем ее не боюсь. Но храбрость — это когда ты идешь вперед, вопреки страху. Хотя это неважно, важно то, что где-то происходит несправедливость, и я могу что-то сделать, как-то помочь. Разве это не то, что должен сделать любой уважающий себя человек? Помочь, когда может? У меня есть две руки, две ноги, голова на плечах. Почему я должен стоять в стороне, когда другие умирают? Не должен. Я, может, не буду самым потрясающим солдатом на свете. Но, возможно, я буду той последней каплей, которая переломит ход войны, может, мой выстрел будет тем самым, который спасет кому-то жизнь, может, я и умру, но это будет не зря. Моя жизнь станет частью чего-то большего. Не поймите неправильно, я вовсе не хочу умирать. Я бы с удовольствием жил до ста лет, чтобы вокруг меня бегали правнуки, а я им рассказывал, как оно было в Нью-Йорке моей молодости. Однако у всего есть цена. Если за счастливую жизнь я должен заплатить своей совестью, то на такую сделку я не пойду.
Стив мотает головой, облизывает вдруг пересохшие губы. Это, кажется, самая длинная речь, какую он когда-либо произносил. Даже ноющая рана от выстрела отходит на второй план. Стив не просто говорит, он буквально живет этими своими словами, дышит ими, они все — он, от и до.
—  Кроме того, я ненавижу, когда где-то более сильные обижают более слабых. Я знаю пару вещей о том, каково слабым в такие моменты. Никто не заслуживает быть в таком положении. Никакой человек, никакая нация, никакая страна. Нигде и никогда.
[status]falling out[/status][icon]https://i.postimg.cc/cHM8QZhc/young-Steve.jpg[/icon]