Все заканчивается. Все ли?
Что-то заканчивается, что-то начинается. Круговорот жизни, событий, случайностей, встреч, провалов и взлетов – все это колесо неизбежностей, вечный двигатель бытия. Ничего не случается «просто так», ведь ко всему приводит закономерность. Каждое событие – последствие череды других событий, а потому не может быть случайностью.
Значит, нет никакой случайности в том, что сейчас в его руке – ветвь Иггдрасиля? Значит, все, что он сделал, сказал и поступил – неизбежность?
Стефан крепко сжал ветвь, принявшую вид посоха. В ней струилась магия, переливалась, приятно резонируя с его исстрадавшимся телом, слишком привыкшим к этой магии. Слишком отвыкшим за это короткое время. Было похоже на прикосновение к любимому домашнему питомцу, который сам подставляет под ладонь голову, чтобы потрепали.
Он знал, что своим поступком запустил цепь событий, которая еще не закончилась. Знал, что последующие поступки запустят другие цепи событий, итогом которых станет или успешное завершение сделки с Древом, или провал. О последнем думать не хотелось. О последнем Стрэндж думал со смиренной решимостью.
Пусть он и не был больше Верховным Волшебником, он лучше многих осознавал груз ответственности и необъятность обязанностей, возложенных на плечи защитника реальности. Это была непосильная ноша. Она ломала, давила, уничтожала, забирая не только всех тех, кого он любил, но и его самого – по кусочкам, крупица за крупицей. Даже его душа представляла собой зрелище жалкое, истерзанное и неполноценное.
Такова была цена за мир в этой реальности. За все жизни, что не знали о страшных опасностях, бедах и войнах, проходящих за небосклоном, в астральном плане, за чертой снов и кошмаров. Заплатив ее, Стефан не мог просто уйти, как не мог сделать вид, что все это – больше не его ответственность. Что есть другой Верховный, что пусть он исправляет его ошибки. Ошибки Вишанти, в которых те не признаются.
Никто не исправит это все, кроме него. Не потому, что не хочет или не может. Все было куда проще.
Никто не знает, как это исправлять. Кроме него.
С подобными «слегка» эгоистичными мыслями Стефан вышел из трещины-портала в пентхаусе Старка. А ведь совсем недавно сюда приходил через дверь, чувствовал себя, как дома.
«Интересно, как тут Плащ».
- Здравствуй, Тони, - обернулся, зная, что Старк там. – Прости за это, сейчас исправлю.
Трещина в реальности затянулась с неприятным чавкающим звуком. Иначе путешествовать Стефан не мог.
- У тебя будет пять минут на поговорить? – невозмутимо поинтересовался, перехватив посох другой рукой. – Вдруг я тебе помешал.

Стефану даже не пришлось сдерживаться, чтобы не хмыкнуть. Он просто не хмыкнул, хотя вся ситуация располагала.
«Он серьезно?»
«Изъясняться», как выразился Старк, Стрэндж ни перед кем не собирался. Вряд ли бы Фрейя, Старк или Т’Чалла поняли бы его. Впрочем, Пантера вполне мог. Ведь он шел туда за тем, что было нужно. Стефан – тоже.
- Разве Т’Чалла не получил то, что хотел? – спокойно парировал, положил другую руку на посох, перевел взгляд со Старка на него, не изменившись в лице. – Но я не за этим. Можешь дуться на меня, Тони, но я здесь не к тебе, как к Старку или Железному человеку. Я здесь к Верховному Волшебнику.
Теперь маг смотрел прямо, и во взгляде его была та отчаянная решимость, которую не переубедить. С таким горящим взглядом обычно брали шашку и убегали из окопа, чтобы остановить надвигающуюся танковую армаду. С таким взглядом бросались отцы в горящее здание, чтобы спасти жену и детей.
Стефан спасал реальность. Даже без преувеличений.
- У тебя есть шанс вернуть Земле магию, - продолжил, качнув посохом, давая понять, что дело в нем. – Я мог бы и сам, но оккультные узы и магические условности требуют твоего присутствия и участия.
Стрэндж сделал паузу, после которой несколько потерял своей уверенности. С легкой растерянностью обведя взглядом помещение, спросил:
- Ты так и игнорируешь Плащ? Надеюсь, не оставил его в шкафу. Он живет за счет твоей магии, Тони.

Хотелось закатить глаза, но Стефан снова сдержался. У Тони и так была нервная… неделя? Месяц? Год? Скорее, вся жизнь. У него было полное право язвить, сарказмировать и иронизировать. Еще немного, и это право отпечатается в его паспорте.
- Я жду, пока ты допьешь кофе, - наблюдая, как Тони оное допил, Стефан все-таки улыбнулся. – Могу подождать, пока позавтракаешь. Весь мир ждал магию, думаю, пара часов ничего существенно не изменят.
Шпилька звучала почти дружелюбно, но как-то устало. А кривляние Старка ничуть не добавляли бодрости. Надо сказать, поминание про то, что Плащ в мастерской, немного воодушевили. Еще бы можно было его вернуть. Все-таки не чужой артефакт… впрочем, как раз-таки чужой.
- Будь у меня время, я бы провел тебе лекцию о том, что такое обычный плащ, а что такое – Плащ Левитации. В отличие от героев с непробиваемой кожей, регенерацией, сывороткой суперсолдата, железной броней и костюмами, все, что защищает мага – его реакция, чары и Плащ.
Стефан остановил себя на середине лекции, которую проводить не собирался. Ох уж эта привычка все всем разжевывать…
- Ладно, - вздох. – Надеюсь, ты с ним обращаешься… достойно. Нам нужно к ближайшей лей-линии. Упрощу тебе задачу – Санкторум располагается как раз на месте силы. Там будет проще всего.

Стефан вздохнул, но не стал намекать, что возвращение магии – это тебе не прогулка по Центральному парку в обеденный перерыв. Вероятно, в круговороте проблем нечто подобное и стало для Старка просто еще одной «проблемой, которую надо решить и забыть». Все-таки его никто не спрашивал, хочет ли он отвечать за весь мистический план и магию Мидгарда.
Но он здесь не для чтения лекций, не для сочувствия и понимания. Поначалу подобная остервенелость вызывала в нем сомнения, но чем дальше все заходило, тем меньше Стрэндж уделял самоанализу внимания. У него нет времени на все это, нет времени на какие-то чувства, нет времени быть добрым и понимающим. Как нет времени и сил хвалить или порицать Тони за то, что он делает или не делает с помощью магии. Потому маг равнодушно проследил, как Старк нарисовал дверь, не менее равнодушно шагнул следом.
Единственное, что тронуло сердце, был появившийся Плащ Левитации. Ему Стефан улыбнулся, протянул руку, как к верному псу. Тот поднырнул под руку, всем видом выражая, что соскучился.
- Да-да, я тоже скучал, - потрепал Плащ за ворот, после чего склонился и прошептал. – Надеюсь, ты за ним присматриваешь.
Плащ возмущенно затрепыхал полами, выказывая полнейшее неудовольствие неверием в его силы. Стрэнджу оставалось развести руками – мол, ты же знаешь Тони. Бурито его не корми, дай поумирать во благо всего мира.
Перестав переглядываться с Плащом, Стефан все-таки осмотрелся. В Санкторуме все было почти так, как он помнил. Но ощущение было… пустым. Нежилым. Так ощущается дом, из которого съехали жильцы. Не то, чтобы Святая Святых любила хоть кого-то из своих жильцов, но раньше здесь было… иначе.
- Удручающее зрелище, - с вкравшейся в голос тоской произнес, вздохнул и ударил посохом о пол. Санкторум в предвкушении задрожал, почуяв источник магии. – Санкторум сам по себе – точка, базирующаяся сразу везде и нигде. Он связан с лей-линиями Земли почти также, как каждый мир – с Иггдрасилем. Поэтому мне понадобилась щепка с его магией.
Стрэндж вздохнул полной грудью, стараясь сконцентрироваться. Провел свободной рукой над полом, прислушиваясь к затихшим магическим артериям.
- Как Верховный Волшебник, - наконец заговорил, не отвлекаясь от своего занятия, - ты связан с планетой и ее магией куда сильнее, чем может казаться. Я смогу преобразовать магию Иггдрасиля, но ты должен направить ее. Магия Древа и земная объединятся, наполнят лей-линии, и все станет, как прежде.
Перебрав пальцами, Стефан улыбнулся.
- Ну, в теории звучит просто.

Слова про кольцо неприятно кольнули. Путешествие к ангелам оказалось не из приятных и не из простых. Вскрылось слишком многое из того, с чем Стефан не мог и, по правде сказать, не хотел смиряться. Но приходилось.
В последнее время в его жизни практически все проходило через призму смирения. Иначе кто знает, куда бы его привело отчаяние и безнадега.
- Ты не очень-то бережно относишься к себе, поэтому неудивительно, что небрежно относишься к вещам, которые могут тебя спасти, - передав посох, Стефан скрестил руки на груди. Это не было отчитыванием, как не звучало менторским тоном: Стрэндж констатировал факт, при этом выглядел довольно равнодушно.
Хотя за маской равнодушия скрывалась тревога и усталость. Взрослые порой были такими детьми.
- Здесь я не могу тебе помочь, Тони, - пристально посмотрел на Старка. – У меня не хватит ни сил, ни полномочий. Магия Земли должна смешаться с магией Асгарда, чтобы лей-линии ожили. Можешь не морщиться – регалии Верховного волшебника куда более весомы, чем все остальные. Без них я бесполезен, но постараюсь сделать так, чтобы никто не пострадал.
«Кроме тебя».
Как мерзкая ремарка. Как нужно ее сказать. Как не хотелось ее говорить.
Что-то внутри Стефана провернулось, царапнуло, из-за чего он закрыл глаза, словно к чему-то готовясь. Мысли потекли в другом направлении, а слова так и не были произнесены.
- Положи обе руки на посох, - монотонно проговорил, сложив ладони в молебном жесте. Пальцы сплелись настолько причудливо, что казалось, будто еще немного, и все переломаются. – Сосредоточься. Посох – это проводник магии, связывающий напрямую с ядром лей-линий. Ты должен… выплеснуть всю скопившуюся магию. Подтолкни, а дальше она сама найдет путь.
«И сожрет тебя, выдавит до капли».
Сплетенный защитный купол оградил их от возможных вторжений. Стефан держал его, закрыв глаза, чувствуя магическое давление на пальцы. Ему стоило бы принять ответственность за то, что произойдет. Что может произойти.
Он мог с этим справиться, но мог ли Тони?

Отредактировано Doctor Strange (18.05.2020 19:16)

Тони все еще оставался упертым юнцом, готовым отдать что угодно ради спасения мира. Ради блага других.
Стефану пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться. Кровь от крови, плоть от плоти. В Тони, своем внуке, Стрэндж видел многое от самого себя. Должно быть, поэтому они оба стояли здесь, связанные одной магией, скрепленные одной цепью.
От них двоих зависела судьба магии этого мира.
На просьбу, звучавшей завещанием, волшебник хотел ободряюще улыбнуться, похлопать по плечу Старка, убедить, что он сам сможет во всем разобраться. Но сможет ли? На его плечах и так лежали монолитные плиты ответственности за то, за это, за команды, страны и реальность в целом.
Можно ободрить того, кто не знает, что за все нужно платить. Но Тони уже знал – Стефан видел это в его взгляде. Тони уже понял, что магия берет куда больше, чем можешь отдать.
- Сделаю все, что в моих силах, - смиренно ответил, постаравшись, чтобы голос не дрогнул.
Он постарается, это правда. Но хватит ли сил у него? Сможет ли он позаботиться?
Он не может позаботиться о себе, не может выкарабкаться из своих передряг, но когда-то защищал всю реальность. Чужие проблемы казались куда проще для разрешения, чем собственные.
Значит, у него получится.
У них обоих получится.
Приготовления в гостиной Санкторума были закончены быстро. Пока Тони выбирал место, примеривался и собирался с духом, Стефан с тоской окидывал взглядом потусклевшие книги, посеревшую мебель и стены. Все, что было пропитано магией, истлевало, едва ощутимо подавая признаки зачарований. Живой организм, сотканный из волшебства этого мира, умирал. Смотреть и ощущать это было крайне удручающе.
Словно он бросил Святая Святых на произвол судьбы, а теперь видел последствия.
Вздохнув, Стефан собрал остатки своих сил, эмоций и чувств. Все его сожаления были неважны, как неважно было и все остальное. Сейчас нужно попытаться удержать магию и не позволить ей разнести Нью-Йорк и весь материк. Магия Слов была с ним, но не вся, урезанная, из-за чего убежденность в успехе была крайне мала.
Но кто не рискует, тот не становится Верховным волшебником, не рискует своей жизнью, возвращая магию всему миру.
Защитное заклинание, оплетшее всю гостиную плотной паутиной, начало трещать почти сразу же. Стефан открыл глаза – посох Древа уже разнес в щепки пол гостиной Санторума, рвясь вниз, к ядру лей-линий, к последним крупицам земной магии. Энергетический поток превратился сначала в ветер, затем – в ураган, сметающий все на своем пути. Мебель, доски и крыша Святая Святых стали едва различимым пятном – настолько мощная и яркая была магия, вырывающаяся из «щепки» Иггдрасиля, из самого Тони.
- Тони!..
Собственный голос казался писком из-за грохота магической силы, бушующей вокруг. Стефан лишь попытался перенаправить хотя бы каплю этой силы прочь от Старка, чтобы ему было легче. Всего одна попытка. Всего один шаг.
Его смело так, будто он был букашкой. Небрежно смахнуло в сторону, ударило со всей силы о стену.

Посох из ветки Иггдрасиля, получивший не только опору, но и почву, продолжал пускать корни. Они пробирались сквозь доски, захватывая дом-на-много-измерений и пробираясь к иссушенным вены Мидгарда.
Верховного Волшебника древо не щадило — оно твердо впилось в него, прочно оплетало ветками-жгутами руки, тянущимися целенаправленно к наиболее полному жизни сердцу.

Стефан не знал, на сколько минут отключился – голова гудела. Прикоснувшись к волосам, туманным взглядом посмотрел на ладонь. Кровь, разумеется, как же не разбить свою дурную голову в миссии по спасению мира. Пустить себе кровь, не это ли первым пунктом в чек-листе каждого героя?
- Тони?!
Когда взгляд смог сфокусироваться, взору Стрэнджа предстал лежащий Старк, в тело которого впились отростки от посоха, превратившегося в дерево. Небольшой росток, который стал практически кустарником, оплетал Тони, выпивая из него не только магию, сколько жизнь.
Сцепив зубы, Стефан попытался встать – не вышло. На второй раз совладав с головокружением, все-таки дошел, осел на колени рядом с Тони.
Руки сами отрывали живые корни, ветки, обрывали листья.
- Этого достаточно! – кричал Стрэндж, сам не зная, кому. – Хватит!
Вспышка света, обратившаяся в искры огня – корни и ветки нехотя отползли, оставив Старка в покое.
Вокруг вихрилась магия, настоящее торнадо. Магия пыталась улечься, понять, как ей быть, как заново струиться по лей-линиям. Как прикоснуться к каждому из земных магов, божеств, артефактов и всему, что зависело от магии.
Стрэндж пытался сплести исцеляющее заклинание, чтобы закрыть раны Старка, чтобы привести его в чувство.
- Держись, Тони, я се…
Буквально в следующее мгновение его руки, его заклинание, его желание помочь – все это встретилось со столпом пыли, темнотой и затхлым воздухом.
- НЕТ!
В его руках зажглась огненная секира. Какого черта, кто решил помешать, почему всегда находится кто-то, кто мешает?!
Наш ним висело три огромные головы. Женская, мужская и тигра. Горящие призрачным светом глаза с привычной надменностью взирали на него, как только могут бессмертные взирать на простого человека.
- Вы, - только и смог выдавить из себя Стефан, не скрывая раздражения. – У меня нет на вас времени. Верните меня к Старку, немедленно!
- Ты забываешься, смертный, - прорычал на него Хоггот, оскалив зубы. – Мы, Виша…
Что-то в Стефане надломилось. Он слышал хруст, скрип, ощущал, как посыпались шестеренки и щепки. Что-то с такой силой треснуло, что он больше не боялся, не страшился и не помнил о своем бескрайнем уважении к этим троим. Все, что он помнил – ярость, ненависть, отчаяние.
- ВЕРНИТЕ МЕНЯ К ТОНИ, вы, высокомерные головешки! – рявкнул со всей силой этого самого отчаяния. – Я еще могу его спасти!
- Не раньше, чем мы получим объяснения, - жестко произнес Аггамото. – Неужели в тебе не осталось ни капли уважения к нам, смертный?
- Меня зовут Стефан Стрэндж, - переложив секиру под другим углом, прошипел волшебник. – Вы решили поговорить про уважение? Вы? Как я могу уважать вас, когда вы позволяете умереть Верховному волшебнику?!
- Он был временным решением, - Оштур словно попыталась примириться. – Новое испытание за титул близится. Ты вернулся.
- Но прежде ты объяснишь, - подал голос Аггамото, - произошедшее.
Стефан молча посмотрел на каждого. Он знал, что у этих троих хватит сил вернуть Старка, как хватит сил стереть его самого в порошок.
- Меня обманул тот, кому вы доверились, - зло процедил, опустив секиру. – А затем обманул вас. Вы, мудрые и могучие бессмертные, пошли на поводу у бога лжи. А теперь я обратил его обман вспять. Я заплатил цену – вы сами знаете, какую. Но… Тони не должен ее платить. Я не собираюсь жертвовать им ради вашего спокойствия!
- Не повышай на нас голос, смертный! – вновь зарычал Хоггот. – Твои жалкие попытки надавить на нас не возымеют своей силы.
Это было сильнее него.
То, что сломалось, улетело в черную бездну.
- Да как вы смеете требовать с меня хоть что-то?! – всплеснул руками. – Я защищал эту реальность, я сражался за вас, я дважды доказывал, что достоин титула Верховного. А что сделали вы? Вы плюнули на меня! На всю земную магию! А все почему? Потому что вам Локи наплел удобную для вас ложь? Вот его и зовите, а меня верните назад! Я еще могу спасти его!..

Ему стоило что-то сделать.
Кричать. Ломать. Крушить.
Снова наорать на Вишанти. Сломать себе пальцы в попытке вернуться к Тони. Сокрушить это безмятежное и глубинное понимание всего и вся на лице Локи.
Стефан ощущал нужду сделать что-нибудь. Сдвинуть монолит имени себя с места. Сбросить необъяснимую оторопь и приступить к действию. Неважно, какому – разрушительному или созидательному. Не имело значения, что будет в конце, ведь у него не было какой-то определенной цели.
Точнее, была, но она оказалась неисполнимой.
Стефан ощутил себя невероятно старым и беспомощным. Вовсе не потому, что Локи, которого он отдал на растерзание его же сыну, теперь был перед ним. Можно было попытаться объясниться, но…
Локи назвал его защитником, и Стефан почти горько хмыкнул. Внезапно что-то в голове вспыхнуло, резануло ослепляющей болью. Боль эволюционировала в гнев, который Стрэндж процедил:
- Верно, Локи. Они не сделали ничего, чтобы исправить твой обман. Из-за которого я не смог ничего сделать. Из-за которого теперь страдает Тони. А ведь я еще хотел извиниться за свой поступок.
«А ты извинился перед Тони за то, что сделал?»
Этот вопрос Стефан не озвучил. Боги не просят прощения – они прикрываются нуждой, необходимостью, Великим Необъятным Смыслом, который простые смертные постигнуть не могут. Непростые – тоже.
Три головы висели над ними молча, но складывалось ощущение, что они размышляли. Над сказанным ли богом, над ответом Стрэнджа – кто их разберет.
Стрэндж же не знал, как относиться к трикстеру. Он мог бы отомстить, но назвал его защитником. Это было правдой, но зачем богу лжи говорить правду?.. После всех оправданий, которые нашел ему Тони, Стрэндж смотрел на Локи как на одну сплошную проблему. Он не был корнем всего зла, но нередко являлся первопричиной многих бед и смертей.
Не только всех миров, не только Мидгарда.
Не только Тони Старка.
Стефан устало сжал кулаки, пытаясь совладать со странной головной болью.
- Мы можем стереть вас с лица Земли, - «ласково» произнес Аггамото.
- В благодарность Стефану Стрэнджу, - прервала его Оштур, - мы исполним это… общее пожелание.
- Спасибо, - раздраженно процедил Стефан, опустив наконец оружие. – Я этого не забуду.
«Ничего и никому».

Совместно с Тони.

Могло не быть.
А ведь и правда – Локи здесь ничто не держало. Благодарность не была чертой божественности – скорее, это, как и чувство долга, сочувствие, сопереживание и многие другие качества были человеческим проклятьем. Локи, как бог, не был кому-то должным, даже несмотря на все усилия Тони его защитить в беспамятном состоянии.
И все-таки Локи здесь.
Это говорило куда больше его слов и привычных полутеатральных бравад. Дела говорили за Локи, и на мгновение Стефан почти уверился, что даже кто-то вроде бога лжи может измениться.
Может…
БАМ-БАМ-БАМ.
Голова нещадно заболела – так, что Стефан приложил пальцы к виску, поморщился. Странные барабаны, гудящие при любой попытке увязать озарения относительно Локи со своим к нему отношением, затуманивали рассудок, причиняя почти физическую боль.
«Это от усталости и стресса», подсказывал разум… или что-то, что было сейчас вместо него.
Стрэндж оставил без ответа великодушное пояснение бога. Больше всего хотелось опустить секиру, опереться о нее и как следует потереть виски, чтобы прогнать сомнительную мигрень. Только это было демонстрацией слабости, которую ему не стоит показывать. Не здесь, не сейчас, не при этих свидетелях.
Повод опустить секиру появился сам – в виде Тони, в изодранной рубашке, со шрамами, которые вряд ли выйдет исцелить, но живой.
Это было главным.
- Тони! – самопроизвольно вырвалось у Стефана почти одновременно с тем, как в руке растворилась секира. Бывший Верховный в пару быстрых шагов оказался рядом с нынешним Верховным, подхватил его, помог подняться.
- Ты… как ты себя чувствуешь? – рука тут же замерла над грудью Старка, а легкая магическая вязь растеклась по телу – немного освежающей бодрости, затягивающей возможные внутренние раны, ему не помешает.

Последнее, что отложилось в голове у Тони — это даже не прощание с жизнью и близкими, а гребанное дерево, которое весьма обидно подтвердило те опасения, что этот эксперимент станет последним в его жизни. Обидным это было потому, что оказалось очень-очень больно. Настолько, что тепло забвения, после всех мучений, стало вдруг предательски желанным.
А потом бездонное ничто вдруг закончилось на холодном каменном полу и чьем-то восклицании, так что Тони далеко не сразу понял, где находится, с кем и кто его подхватил, а почему — и того позднее дошло. Если бы не чужие побуждения, он бы еще полежал. По крайней мере, до тех пор, пока дезориентация не станет менее ощутимой.
— Как покойник... — машинально отозвался Старк, пошатываясь явно неустойчиво. Когда-то что-то такое он уже точно отвечал на похожие вопросы, но пляшущие перед глазами мушки благополучно заслоняли Вишанти со всей их величественной проявленной милостью. Равновесие бы удержать. — ...Стэфан?

Ответ, пусть и такой, вызвал у Стрэнджа улыбку. Нервную, скупую, выдающую крайнюю обеспокоенность, но все же с большой долей облегчения.
Живой. Не совсем целый, не совсем «в порядке», но живой.
- Нормальное ощущение для живого, - неловко пошутив, Стефан придержал Тони за плечо. Красноречивый взгляд Старка на висящие в зловещем ожидании головы Вишанти как бы намекал, что требуется объясниться.
Волшебник взглянул на Локи – в виске мигом кольнуло острой болью, поэтому и выражение лица было не то, чтобы полно дружелюбия.
- Магия вернулась, - прозвучало не то, чтобы торжественно – скорее, с печальной констатацией факта. – Вишанти тоже, и теперь хотят знать, что произошло.
Стефан хотел бы сказать иначе – более зло, едко, но тогда бы милость Вишанти могла бы закончиться, и от Тони Старка осталось бы воспоминание. Чем старше и могущественнее становились подобные Вишанти, тем мелочнее и мстительнее они были. Даже при всех своих недовольствах, Стрэнджу было, что терять в это самое мгновение. Родная кровь – не водица. Вишанти это, должно быть, знали, иначе почему отдали титул именно Тони?
Или все это было безумным совпадением.
- Боюсь, они не станут ждать, когда тебе станет лучше, - чуть тише произнес, ободряюще сжав пальцы на плече Старка. – Если станет хуже – держись за меня, я что-нибудь придумаю.

— А... — многозначительно протянул Тони и уставился на висящие, светящиеся, недобрые головы, прищурившись. — Ага...
Головы оставались размытыми, потому Старк протер глаза и честно постарался сфокусироваться хоть на чём-нибудь. В процессе захотелось начать задавать уточняющие вопросы, но тут мужчина зацепился взглядом за Локи, которого в Святилище с этим деревцем... не было? И что он здесь делал теперь? Мысли стали понемногу проясняться. Стрэйндж сказал, что ждать Вишанти не намерены, но с еще одной зацепкой стало всё же более ясно, что к чему на самом деле.
— Спасибо... всё нормально, наверное, — заверил старика инженер, и сам надеявшийся, что с него хватит побыть опорой. — Уже лучше.
Тони задумчиво посмотрел на Локи, затем перевёл взгляд на Вишанти и заговорил уже с ними:
— Локи пытался помочь мне это исправить, — мужчина оглянулся на придерживающего его Стрэйнджа и понял, что лучше будет начать сначала, а не с середины. — Малекит и Локи сделали всё это. Подставили Стрэйнджа и заперли его в мгновении. В том, что всё это вообще случилось, виноваты они оба. Как это мгновение вместе со Стрэйнджем и Сингсуном оказались связаны со мной — вы знаете. Стрэйндж помог разбить искаженное заклинание и вернуть Мидгарду магию, и делал всё от него зависящее для этого. Но Локи опомнился, и после окончания войны в Асгарде помог мне и, вероятно, Стефану, не помереть от Сингсуна и мгновения. Он пытался это исправить. Возможно, мы бы сумели раньше решить проблему и менее болезненно для мира, но вмешался его сын, Вали, и попытался стереть Локи из реальности. И почти смог. Я не позволил. Он в самом деле очень сильно нам помог, иначе спасать магию мира могло оказаться некому.
Тони припомнил, что вообще-то Стефан ругался на Вишанти. Сам он пока плохо понимал, насколько это корректно и вообще можно, не оказавшись по итогу в дезинтегрированном состоянии (по его впечатлению, летающие головы в целом были настроены к собравшимся ни фига не дружелюбно), но всё же решил добавить еще кое-что, уже более твёрдо.
— Все делали и сделали, что могли. Все наделали ошибок. Даже вы. Магию вернули. Я считаю, что под конец этой истории не осталось виноватых. И за себя и сына Локи пусть говорит сам.

Вишанти молчали.
Стрэндж не ощущал в себе желания что-то добавлять – свою «версию событий» он и так изложил… если так можно было назвать злое выговаривание накопившихся обид. Но ему нечего было добавить – даже к тому, что Локи, возможно, спас его.
«Если бы не Локи, этого всего не случилось».
Не удумай он с Малекитом обман с Империкулами, не было бы Изгнания Сингсуна.
Не было бы ловушки в Камне Времени.
Не было бы исчезнувшей магии Мидгарда.
Не было бы всей канители с титулом Верховного, возвращения магии, сделки с Древом, смерти и воскрешения Тони Старка.
Не было бы потеряно полгода жизни, за которые все стремительно изменилось, что уже было не вернуть.
Если бы не Локи…
БАМ-БАМ-БАМ.
Барабаны в голове настойчиво требовали сделать то, из-за чего позже он будет сожалеть.
Вишанти молчали, но что-то подсказывало – их молчание равноценно незримому обсуждению услышанного и увиденного.
- Локи обманул Стефана Стрэнджа, - прервала молчание Оштур, надменно созерцая троицу.
- Локи обманул тебя, Энтони Старк, - добавил Аггамото, звуча так, словно еще немного и он кого-то превратит в козла отпущения.
- ЛОКИ ОБМАНУЛ НАС, - взревел Хоггот, словно ставя точку. – ТЕПЕРЬ МЫ ВИДИМ ИСТИНУ.
«Вы серьезно?»
- Вы слепцы, - устало выдохнул Стефан, бесстрашно подняв взгляд вверх. – Вы сами поверили Локи, сами передали титул Старку. А теперь пытаетесь всю ответственность повесить на него. Где ваша бесконечная мудрость, которой я восхищался? Где ваша всесторонняя проницательность, на которую я уповал? Вы серьезно хотите отыграться на том, кому сами вручили ключи от магии нашего мира и ничего не сделали, чтобы исправить? Это было в ваших силах.
- В НАШИХ СИЛАХ УНИЧТОЖИТЬ ТЕБЯ РАЗ И НАВСЕГДА, - Аггамото перешел на крик, который должен был напугать. Обязан был.
Стефану было все равно – мигрень из-за оглушающих барабанов в голове не позволяла бояться.
- Я припомню эти слова в следующий турнир за титул Верховного волшебника, - огрызнулся Стрэндж.
- ДОВОЛЬНО! – нетерпеливо прервала перепалку Оштур, все же проявив ту самую мудрость пополам с проницательностью. – Локи, несмотря на твою ложь, мы дадим тебе право слова. От тебя зависит, будет ли оно последним.

— Да, Локи обманул нас, — тихо согласился Тони, которому и ситуация, и тон богических собеседников нравились всё меньше. — Но он признал свои ошибки и честно пытался всё исправить. А передо мной и извинился. А вы не стали помогать мне решить проблему, когда Вали почти уничтожил Локи и я оказался с ней один на один. По моему, мы со Стефаном вполне имеем право злиться и обижаться, раз уж пошли такие разговоры.

От слов Тони у Хоггота тигриные глаза запылали багровым пламенем.
— ВСЕ, НА ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО, ЭТО УМЕРЕТЬ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС ЗА ВСЕ СОВЕРШЕННЫЕ ОШИБКИ! ТЫ - САМЫЙ НИКЧЕМНЫЙ ВЕРХОВНЫЙ ВОЛШЕБНИК И МЫ ГЛУБОКО СОЖАЛЕЕМ О СВОЕМ РЕШЕНИИ ПЕРЕДАТЬ ТЕБЕ ТИТУЛ!
— Но это было ваше решение, — одернул злящегося бога Стефан, невольно защищая и заслоняя Старка собой. — При всем своем могуществе, вы сами допустили ошибку и не одну. Передать титул неподготовленному человеку - верх неосмотрительности с вашей стороны.
«Если не сказать глупости».
— ТЫ ЗАХОДИШЬ СЛИШКОМ ДАЛЕКО, СТЕФАН СТРЭНДЖ, — плеснул бензина в огонь недовольства и Аггамото.
— ДОВОЛЬНО! — голос Оштур зазвучал так грозно, что остальные Вишанти мигом замолчали и словно присмирели. — ГОВОРИ, ЛОКИ, ПОКА НЕ КОНЧИЛОСЬ НАШЕ ТЕРПЕНИЕ.

Терпение кончалось у всех. Происходящее напоминало фарс, трагикомедию абсурда, где упрямые и упертые никак не желали слышать друг друга.
В общении с высшими сущностями Стрэндж обычно умел не только слушать, но и слышать между слов. Все божества, демоны, могущества планетарного и вселенского масштаба говорили не то, чего хотели, и не о том, что им надо. Но Стрэндж слышал и понимал, чего они хотят. Прямо сейчас Вишанти хотели найти крайнего, переложить на него ответственность за свои ошибки, после чего самоустраниться в благостное небытие.
А еще они хотели очень человеческого «по-старому». Люди любят ностальгировать о том, как было, о беззаботных временах, когда все было проще. Так и Вишанти, несмотря на их божественную природу, желали ровно того же. Чтобы Стрэндж снова стал Верховным волшебником и решал проблемы Земли и всего измерения. Чтобы Локи убрался из их поля зрения. Чтобы Старк выпал из уравнения и не был заложником ситуации. Чтобы все было «как раньше».
Обычно Стрэндж шел на уступки. Обычно даже просил вернуть титул, сражался за него, делал все, чтобы остаться Верховным.
Но сейчас… многое изменилось.
Дело было даже не в Вишанти. Даже не в Локи, его поступках, которые он сам называл «принятые решения и последствия» - об этом стоило задуматься, но Стефан осознавал, что в менее давящей обстановке. И не в Старке, которому все это могло достаться просто потому, что не повезло связаться с Локи, не повезло оказаться внуком Стрэнджа.
Дело было, как обычно, в сохранении реальности.
И в этом деле титул Верховного волшебника мог серьезно помешать.
Но если этого не сделать, то кто знает, случится ли еще раз хитрому плану Локи отвести еще одну угрозу от Земли? А вдруг у бога будут другие дела? А вдруг еще одного такого великодушного антагониста, вставшего на путь исправления, не случится?
Нельзя полагаться на божественный промысел. Нельзя верить в их милосердие. Нужно полагаться на свои силы и делать все, что возможно.
Даже если в процессе можно потерять себя.
Кажется, этот фатализм передается по наследству.
Вишанти же, рыча на разные лады, все же затихли. У них снова наступил период молчаливого закулисного обсуждения, недоступного троим, что предстали перед судом. Стрэндж мрачно покосился на Локи, пытаясь понять, насколько много в его словах правды. Значит, он и Малекит его обманули с Империкулами? Или это еще одна проблема, которая обошла их стороной? Если так, то Земля только что сверкнула и подмигнула всеми магическими огнями потенциальным опасностям, поджидавшим своего часа. Теперь промедление могло стоить куда больше, чем раньше.
А он надеялся, что все их проблемы закончились.
- Несмотря на все совершенное, - заговорила Оштур, видимо, взяв на себя роль дипломата, - Земля вернула себе магию…
«Ага, сама взяла и вернула», - пронеслось в уставшем воспаленном мозгу Стефана, но он смолчал.
- … и пора вернуть все на свои места.
- Твои преступления, Локи, - сдержанно рычал Хоггот, - не забыты и не оправданы, но поняты. Мы будем следить за тобой.
- Мы видим твои усилия, Энтони Старк, - добавила Оштур, - и они… удовлетворительны. Но этого недостаточно.
- Стефан Стрэндж, - произнес Аггамото, сверкнув глазом, - мы возвращаем тебе титул Верховного Волшебника Земли и сего измерения, поэтому…
Для Стефана время на мгновение остановилось. Важный момент, в который сердце пропустило удар.
- Нет.
Вишанти вновь замолчали, в это раз пораженные до глубины своих больших голов.
- ЧТО?!
Стрэндж почувствовал, как невероятная сила легла на его плечи. Как затрещали кости, как натянулись жилы. Его заставляли склониться, встать на колени, размазаться перед великими и ужасными, но что-то внутри взревело на каком-то нечеловеческом ультразвуке.
«ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ?!»
- ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОТКАЗЫВАТЬСЯ?!
Стиснув зубы, Стефан поднял глаза на Вишанти.
- Я? Смею? – нервный смешок. – Не вы ли говорили мне, что титул Верховного волшебника требуется получать после испытаний? Что вы должны проверять из раза в раз, достоин ли кандидат защищать реальность? А теперь вы передаете титул, как мяч в пинг-понге. Разве его ценность осталась прежней?
- ТО БЫЛИ ТЕМНЫЕ ВРЕМЕНА ДЛЯ НАС И ЗЕМЛИ, СТЕФАН СТРЭНДЖ, - рык Хоггота снова давил, но Стефан всего лишь повел плечом. – ТЫ ЗНАЕШЬ, ТЫ ОШИБСЯ САМ.
- Как вы любите напоминать о чужих ошибках, мгновенно забывая о своих, - язвительно ответил Стрэндж. – Нет. Хватит с меня. Я сделал то, что должен был – вернул магию Земли. Исправил свою ошибку. Дальше ваша работа и забота, а я устал. От вас и от лжи, от лицемерия и сделок. У Земли теперь хватает защитников.
После этих слов Стефан не стал дожидаться ответов: сделав шаг в сторону, начертил в воздухе портал – не Словами, а магией, которая пока что пульсировала, кусала за пальцы, как дикий зверь. Но упрямство, ярость и усталость делали свое дело: эмоции подчинили себе буйство энергии, и та не смела перечить.
Стрэндж вошел в портал без последнего слова. Прения сторон для него кончились.