В каждом своем слове девушка видела отклик в глазах друга, любое неосторожное движение вызывало лишь стандартную настороженность, граничащую с возможным доверием. Роуг подходила все ближе, всем своим видом давая понять, что не навредит, что знает его. Все проблемы минувших недель как-то отошли на второй план, а в голове вертелось лишь одно слово «живой». Ну и пусть ничего не помнит, пусть боится ее и готов растерзать окружающих, не важно. Главное – он жив, ее друг, товарищ, наставник. Логан жив! Наклонив голову, Мари громко всхлипнула. Верно, для окружающих они смотрелись как-то странно, нелепо, словно она пыталась приручить дикого зверя, но уж кому как не Шельме знать, что глубоко внутри, там, под слоем кожи и адамантина скрывается храброе сердце, отеческая забота, добрая улыбка, сострадание и любовь. И пусть он всегда скрывался под маской бывалого вояки, нелюдимого дикаря, эта самая маска сейчас ее не обманет! Анна разобьет ее, сотрет в порошок, ляжет костьми, но вернет друга. Как и он, когда-то давно, пытался вернуть ее.
- Прошу, не убегай… - Едва различимый шепот. Ей сейчас так тяжело, так больно, что готова закричать и лишь мерный ход стрелок настенных часов нарушает их уединенную идиллию. Время, казалось, остановилось. Мужчина совсем рядом, всего каких-то пару шагов впереди. Южанка уже ощущает запах земли с одежды воскресшего. Еще чуть-чуть, еще немного и дрожащие пальчики коснуться лица Росомахи.
Хлопок. И алые пятна крови брызнули на женское лицо мощным фейерверком. Затем еще один и еще. Покрываясь алой росой, Шел едва уберегла рассудок, чтобы не свихнуться. Она застыла, все еще вглядываясь в лицо товарища, теперь исказившееся в гримасе боли и ярости. Люди пытались убить Джеймса. Тщетно тратя патроны, они старались застрелить того, кого не берут ни пули, ни копья. Смешные. Глупые. Трусливые. Практически мертвые. Защитить людей от разъяренного Росомахи – дело не шибко благодарное и южанка сейчас боролась с желанием выбрать именно тот самый путь Эрика, с которым он не так давно повстречал ее. Однако, Логан оказался куда более решительным.
Замешкавшись всего лишь на какие-то пару секунд , Роуг упустила из внимания перемещения Росомахи, переключившись на нападавших. Она даже не сразу сообразила, что ее саму могут застрелить, раз убить когтистого не получается. Это как-то странно отошло на второй план. Обернувшись в сторону криков, Анна вздрогнула. Как в старые добрые времена. Словно много лет не разделяли их первую встречу, словно и не было этих годов. И вот она снова юная девчушка, ведомая своей приемной матерью-злодейкой, а вот и он – злой Росомаха, не раз спасавший ее жизнь, не смотря на все события прошлого. Нет, так не должно быть. Нет. Остановитесь.
- Нет! – Крик оказался таким пронзительным и болезненным. – Остановитесь, не надо! Не трогайте его!
- Ты подружка этого ублюдка?!
- Да ты видел, как она на него пялилась? Точно призрака увидела.
- Уходите все от сюда! Уходите! – Злость на окружающих росла с геометрической прогрессией. На окружающих, на себя, на Логана. Все должно было быть не так! Вся ее жизнь должна была быть другой! Она всегда была сильной, всегда была примером независимости и гордости, но сейчас развалилась на куски, словно штопанная кукла. Эксперименты над Гамбитом, последовавшее расставание и боль в его глазах, так тщательно замаскированная под поражение… Волна. Возвращение Феникса и утренняя встреча с креолом. Волна. Воскрешение Джеймса. Волна. Тяжело дышать. – Пойдем домой, а? – Так по-детски наивно, словно она звала своего отца домой, словно захлебнулась в отчаянии. Подступившие слезы не давали возможности разглядеть в толпе скопившихся людей своего друга. Он был где-то там, впереди. Озлобленный, затравленный, словно зверь. – Пойдем.
- Вызывайте полицию, мать ее, скорую, да хоть военных! Этих выродков надо изолировать от нормального общества! – Вопли в толпе. – Таких, как вы на опыты пора сдавать, чтоб не на животных тестировали все, а на вас!
- Да вызывайте хоть гвардейцев Папы Римского! Никто из вас не имеет права хоть в чем-то нас обвинять. Никто! – Давно девушка не разговаривала с мутантоненавистниками. Обычно дело начиналось и заканчивалось дракой или массовым побоищем, но сейчас у нее просто не осталось никаких сил на драку. Нет, разнести весь бар в щепки она бы сейчас смогла, и глазом не моргнув, но стоило ли оно того? Все это время, пока говорила, Мари приближалась со спины к Логану. Он прекрасно ее ощущал и знал, как близко она сейчас находилась, а прекратившаяся бессмысленная стрельба давала время на передышку. – Уведите раненного, окажите первую помощь. – Нахмурившись, взглянула на лежавшего на полу незадачливого стрелка. – Логан, прошу, пойдем. Нам нечего здесь делать. Прошу. – Пальцы едва коснулись вздрогнувшего, словно от боли, плеча мужчины.
- Да ты совсем охренела?! – Позади девушки послышалось какое-то движение. – Он чуть не укокошил Эдди! – Наверное, если бы Анна могла двигаться быстро, как Пьетро или же останавливать время, словно какая-то волшебница, то смогла бы хоть что-то изменить, как-то повлиять на произошедшее, но… Когда когти плавно вошли в двух сантиметрах выше солнечного сплетения, Мари попыталась еще сделать вдох, как-то возмутиться на возглас мужчины у себя за спиной. Тщетно. Вместо голоса она беспомощно открывала рот, пытаясь сделать вдох. Кажется, это называется пневмоторакс? И откуда столько умных слов всплывает в голове, когда ты на самом краю? Хрип и вот она пятится назад, пытаясь по инерции вытащить застрявшие внутри ее такого сейчас податливого тела когти, увлекая за собой изумленного Росомаху. Он не ожидал, сам не понял, как так вышло, сработали рефлексы, заточенные на убийство и собственную защиту.
- Он ее убил! Он убил свою подругу! Чертова мразь, стреляйте в него! – Каких-то секунд еще хватало, чтобы услышать в пульсирующем мозгу крики вокруг. Затем последовал рвотный рефлекс, и изо рта побежала тонкая струйка крови. В мутнеющем сознании, уходящем куда-то далеко, туда, где легко, где нет боли и страха, где она может быть счастливой, новь зазвучал такой знакомый голос «non mon coeur!». Хрипящее-бурлящий свист вместо вдоха, оголенная ладонь мощной хваткой опустилась на правое предплечье Росомахи, забирая его регенерацию, память, злобу, страх и отчаяние. Tu as raison, mon amour, pas aujourd'hui!