Барон проводил летуна взглядом, удивляясь про себя, что тот не умел (или не хотел) взлетать вертикально. Хотя, почти все птицы, за исключением колибри, взлетать вертикально даже не старались. Да и летучие мыши не были исключением. Однако, судя по всему, расположение крыльев на теле позволяло сотворить такое. Может, парень просто хотел покрасоваться?
Самди улыбнулся такой мысли. Он даже одобрял умеренное позёрство без излишнего нарциссизма. Если ты можешь делать что-то эффектно, так почему-бы и не показать это другим? В это время он немного видоизменил свой внешний вид, приняв внешность худощавого латино-американца, покрытого татуировками, напоминающими скелет (почти как тот огненный парень из фильма про отряд самоубийц. Диабло, кажется?). Он намерено не стал принимать привычный гаитянский облик, ибо открыто приставать к чернокожим в Нью-Йорке мало кто стал, а вот латиносов многие недолюбливали и разжигали конфликты прямо посреди улицы. Он надеялся, что кто-нибудь постарается нарваться на драку, ибо это представляло возможность хорошенько повеселиться.
Оглядевшись, он заметил, что в его сторону движется какой-то парень в костюме вампира. Он явно не был настоящим вампиром. Ауру нежить лоа заметил бы за версту. Барон смотрел ему прямо в глаза, когда тот подходил к тему. Очи гаитянского божка полыхнули пламенем, посылая мысленный сигнал прямиком в мозг прохожего и тот, сам не осознавая что делает, без слов достал из кармана пачку сигарет, на ходу вынул одну и протянул её незнакомцу, проходя мимо. Самди взял сигарету, с удовольствием отметив, что пачка, которую держал в руке мужчина лет 23-26, была заметной среди всех своим узором красным Мальборо. Хорошие сигареты! Передав сигарету, тот прошёл мимо, не обратив внимания на "мексиканца". Спустя несколько секунд он, конечно, осознает, что произошло и наверняка спишет всё на материальность мыслей и то что незнакомец просто хотел спросить сигарету, а он, уловив его желание, неосознанно дал ему одну. Это совершенно не волновало Субботу. Он получил что хотел.
Сунув сигарету в зубы, он поднёс к ней указательный палец правой руки, который тут же полыхнул зелёным огоньком, поджигая кончик её. Барон мог бы сделать пламя красным, синим и даже чёрным - любым - как и дым при телепортации, но просто считал зелёный цвет более эффектным и постоянно пользовался именно этим изумрудным оттенком, даже когда никто не видел.
Самди затянулся сигаретой, с удовлетворением заметив, что новый знакомый уже возвращается. Парень не терял времени даром и просьба Барона поторопиться тут явно играла последнюю роль. Тот явно переживал за девочку. Это чувствовалось невооружённым взглядом, чтобы это понять, не обязательно было даже смотреть на ауру, хотя Барон видел её отчётливо даже не присматриваясь. Аура парня полыхала переживанием, он готов был к действию, а ещё он очень злился. Должно быть, на маньяка. К Барону он испытывал уважение - это было заметно не только в цветах ауры, но и в голосе, в интонации, в действиях, в движениях. Нет, Суббота бы помог ему в любом случае, даже если бы тот испытывал к нему ненависть, ведь речь шла не об их отношениях, а о жизни маленькой девочки, которую маньяк мог использовать самым пошлым способом прежде чем убить. Барон любил детей. Наверное, любил даже больше чем секс. В хорошем смысле слова. Ко всяческим извращенцам и маньякам он испытывал лишь ненависть. Что ждало горе-убийцу, когда лоа найдёт его, представить было не сложно. Читали комиксы по Звёздным Войнам времён древних ситхов? А книги о Старой Республике? Если да, то вам знакомы ситские чары, нагоняющие на противника все мыслимые и немыслимые ужасы, когда невидимые змеи обвивают того, кусают за все мыслимые места, черви залезают в рот, ноздри и уши, насекомые обвивают всё тело, копошась по нему тоннами, залезая под одежду и кусая миллионами маленьких челюстей, и при этом вся боль, щекотка, весь дискомфорт тому кажутся реальнее реального? Именно это ждало маньяка. Но это было лишь первым шагом. Последним шаком в цепочке наказаний станет смерть, которую Барон немилосердно дарует тому, утащив в своё царство, где того ждут вечные муки под наблюдением Мамы Бриджит и самого Самди, вне зависимости от его вероисповедания. Если Барону нужен человек, он заберёт его и не важно, обманом или уговором с богами других пантеонов. Этот ублюдок будет страдать, пусть даже за него придётся заплатить большую цену. Самди был готов к этому. К тому-же, если тот вероисповедует христианство, то ему суждено попасть в ад, а с демонами того мира у Бароши был негласный уговор о сотрудничестве. Всё должно пройти проще некуда. Нужно только предупредить Люцифера о том, что он забрал его подопечного себе и предоставить ему по паре нимфоманок в сутки. Выгода будет обеим сторонам и никто ничего не потеряет. Хотя, скорее всего, ему и Маман наскучит издеваться над этим ублюдком уже спустя пару веков, впрочем как и жителям его царства, которые также ненавидят таких людей и он вернёт незадачливого рецедивиста законному хозяину для продолжения его мук в аду. Демоны, как ни крути, тоже любят поиздеваться над людьми - без разницы, живыми или мёртвыми.
Когда парень протянул ему зайца, лоа распростёр к нему свою свободную левую руку, заставив парить игрушку в воздухе без каких-либо эффектов. Сейчас эффекты помешали бы разглядеть ауру хозяйки изделия. Самди в очередной раз затянулся крепкой сигаретой, которая после привычных сигар казалась ему безумно лёгкой, выдохнул струю дыма в воздух и принялся вглядываться в узор ауры, окружавшей зайчика.
- Красивый. - констатировал он факт того, что заяц был шит-перешит миллион раз - Должно быть, девочка и впрямь его любила, раз его столько раз ремонтировали.
Лоа тяжело вздохнул. Он всё больше чувствовал агрессию парня к маньяку, витавшую в атмосфере воздуха, окружавшего их.
- Постарайся успокоиться, пожалуйста. Это отвлекает. Если ты так хочешь, то я дам тебе вдоволь поиздеваться над этим неотёсаным идиотом, хотя сомневаюсь, что муки, которые ты сможешь причинить ему, будут сильнее тех, что я сам смогу ему преподнести. Напоминаю, пока мы его не нашли, договор ещё не поздно разорвать. Я не требую душ ни твоей, ни девочки, хотя буду рад увидеть тебя в своём царстве. Ты бы неплохо подошёл и для Вальгаллы - Я вижу в тебе воина - но... Если тебя устроит, я мог бы показать тебе, как живёт народ у меня. Ежели тебе понравится, буду рад, коль ты решишь присоединиться к нашему вечному веселью после смерти. Ты хороший человек. Тебе будут рады у нас и ты сам сможешь издеваться над этим олухом столько, сколько тебе будет угодно. Да... Забыл упомянуть. В конце концов я убью его и заберу то, что вы называете душой, себе. Мои подопечные будут рады пытать его раз за разом, когда это наскучит мне и моей жёнушке... Если ты ещё не передумал, то...
Барон вгляделся пристальнее в ауру предмета, отсеивая оттенки, принадлежавшие матери, подругам девочки, которые касались зайца, и самого паренька, стоявшего перед ним. Ещё он заметил ауру собаки - должно быть, домашнего любимца. Всё это он погасил в предмете, откинул в сторону, отсеивая раз за разом жестами свободной руки в окружающее пространство, где энергетика этих людей сливалась с энергетикой местности.
- Мамы нет дома, да? Если тебя это успокоит, она сейчас у подруги дома. Кажется, кстати, у соседки, но мне лень смотреть глубже. Она не наша цель. Кстати, ты, кажется, не представился, хотя моё имя тебе явно известно. И я уважаю твоё знание обо мне. Повторюсь, рад буду, если ты выберешь мой мир после смерти твоего физического тела. В награду за твоё уважение, могу даже временно проводить тебя к себе и позвольть выбрать... Стоп...
Аура девочки осталась единственной в витавшем в воздухе предмете. Барон вгляделся в неё, запомнил и расширил границы своего сознания в поисках его хозяйки. Затем он сузил поиски до пределов материка, затем до пределов штата, затем...
- Миддл-Виллэйдж, Квинс. Недалеко от границы с Бруклином. Заброшенное здание, но выглядит целым. Девочка ещё жива, хоть и чувствуется страх. Ты со мной?
Он протянул спутнику руку для повторной телепортации - уже к месту назначения.
- Напоминаю, ещё не поздно отказаться, но... Даю слово, даже если ты не последуешь за мной, девочка вернётся сегодня домой целой и невредимой. Не важно, хочешь ли ты этого, не хочет ли этого тот человек, что забрал её... Когда-то, много веков назад я дал слово, что буду оберегать и защищать детей и я намерен это слово держать...