Нет способа лучше для того, чтобы воскресить того, кто уже почти мёртв, как позвать его по имени. Возможно, если бы Тор придержал свой язык за зубами, нынешняя ситуация не стоила бы Асгарду их новой - и так недолго правившей - королевы, Брунн - сброшенных оков на её сущности и неизмеримой боли, а Тору - горечи, которую не заглушить ни одним вином. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения - и жить асам приходилось в том, что было.
На мир смотрели глаза огня, который невозможно было с чем-то спутать.
- Ты всегда был склонен к бессмысленным жестам, Одинсон. Право же, тебе пора было уже, - Сурт топнул ногой, и по траве потекло жидкое пламя, пожирая даже землю саму, - повзрослеть.
Огонь был точно разумен; он рвался в бой, он растекался, точно лава, и всё, что попадало в его жадные объятия, оборачивалось пеплом.
Брунн схватилась за оружие, медленно отступая прочь и почти заворожено, измучено глядя в лицо, так похожее на чеканное, красивое лицо Энджелы, столь же прекрасное, сколь и суровое - и одновременно совершенно точно чужое. В нём было всё знакомым - и таилось страшное, постороннее присутствие, от того особенно пугающее, что почти необъяснимое.
- Ну и что ты мне сделаешь, дева битв? - Расхохотался великан. - Опомнись, пока ещё не поздно! Малекит - безумец даже по моим меркам, того не отнять; ежели говорить откровенно, я всего лишь выполняю свой долг в Рагнарёк, потому что так заведено. Но Малекит всё рассчитал правильно… Насколько это было возможно. Вы не сможете навредить этому телу. Вы не сможете навредить мне, пока я живу в нём, а я пророс уже достаточно глубоко… Я хорошо научился таиться в глубине, пока жил в вашей маленькой принцессе.
Он сделал пару шагов к валькирии, совершенно не боясь копья, что смотрело прямо на него, золотя острый, как коготь кошки, наконечник. В руке его вспыхнул клинок.
- Ты знаешь, почему, - кончик огненного меча ткнул в грудь Бруннхильды. - Лучше меня знаешь. Ну же, девочка, не тяни время, скажи этому глупцу, чем он рискует, пытаясь навредить мне.
Кажется, валькирия и впрямь пыталась что-то сказать, но слова застревали у неё в горле, а в голубых глазах виднелись слёзы. И не понять было, плачет ли воительница от того, что и какой ценой пробудили в ней молнии громовержца, или же от того, как больна на самом деле правда, которую удалось различить провожатой всех павших воинов только сейчас.
- Тор!..
- Быстрее. Не играй моим терпением! - Рявкнул демон, и взмыли вверх языки безумного пламени, льнувшего к своему господину.
Одежда Энджелы, что была родом из Асгарда, обуглилась и почернела, обнажая белоснежную женскую кожу, но дальше огонь не смел тронуть ту, что ещё недавно была Охотницей. Он не мог перечить своему повелителю.
- У Альдриф не будет посмертия, - прошептала бледная, как тень самой себя, дева битв.
Демон издевательски поклонился, продемонстрировав подозрительно схожие с одним свартальвом манеры. Кажется, что-то зацепилось за разум Лауссы и осталось в нём - вопреки его собственному желанию.
- Я рад, что это сказала ты, а не я. Мне бы твой господин поверить не изволил.
Наверное, это и было последней каплей для девы битв.
Сигдрива не учла одного: Сурт жил в теле их правительницы достаточно давно, чтобы изрядно прорасти в нём тёмными цветами. Он соотносил себя с асиньей больше, возможно, чем она соотносила свой дух со своим собственным телом; он не дёргал её за ниточки, как марионетку, нет, и даже не надевал, точно перчатку.
Демон огня, владыка Муспельхейма, был Альдриф Одинсдоттир ровно настолько же, насколько сама Альдриф Одинсдоттир могла быть собой. Это было его тело, и он жил в нём.
А тело было великолепно. Оно было быстрее, выносливее и крепче почти всех, кто мог прийти из Асгарда, и огненный великан знал это. Он чувствовал это в своих венах, теперь наполненных жаром, по которому он так тосковал, и мог ощущать в том, как замедляется мир, стоит ему лишь пожелать этого.
Битву вообще сложно было назвать таковой, это походило скорее на то, как волна налетела на берег в решимости сокрушить его и уничтожить - и разбилась на мелкие брызги, разлетевшиеся солоноватыми каплями. Не стиснутый добрым отношением дочери Вотана к деве щита, Сурт не задумывался ни о чём.
Рефлексы тела были безупречны, а скорость, с которой оно могло танцевать в злобном, оружием ощерившемся танце, было не описать.
Вскоре Вэл оказалась на земле, её меч улетел куда-то в огонь, копьё было отброшено демонов в другую сторону, а вскоре нога демона прижала её шею к пылающей траве. Женщина закашлялась, втянув дым, дёрнулась раз, другой, третий - но он держал очень крепко.
Тогда она закричала, не то от бессилия, не то от ярости.
Нога великана надавила сильнее, заставив хозяйку Валькириора подавиться её собственным голосом.
- Заткнись, девочка, и не мешай взрослым мужам договариваться, - произнёс Сурт не без некоторой жалости в низком, раскатистом басе, который, казалось, попросту не мог идти из горла молодой девы.
Точно говорил сейчас исполинский костёр - или вулкан.
Он не был злом как таковым, не был и просто хаосом. В том, что он сказал Тору про себя, было много правды: он всего лишь исполнял предназначенное мирозданием самим, начертанное на коре Иггдрасиля, и не более того. Не хотел ли он когда-то сойти с этого пути? Быть может, и хотел; демон не мог этого помнить. Когда он, уничтоженный, истерзанный, потерявший всё своё "я" кроме едва заметной бледной тени, умудрился вскользнуть в детский разум Лауссы, растворившись в её венах и превратившись в крошечные огненные искорки в золотой божественной крови, он много забыл о себе. И несмотря на всё то, что владыка пламени пытался собрать о себе из небытия, его начинание сложно было назвать успешным.
Он утратил слишком многое.
Это тело подходило для попытки наверстать собственное прошлое куда больше - оно было взрослее, а его сила, стать и гибкий, резкий, как удар хлыста, разум легко справлялся с тем, что для младенческого ума младшей дочери Всеотца было непознаваемой пока абстракцией.
- У меня есть предложение, Одинсон, - женские полные губы, теперь принадлежавшие дурной стихии, улыбнулись, и много было в этой ухмылке от оскала черепа, - которое тебе понравится. Ты отпустишь свои молнии, а я отдам тебе эту добычу и уйду. И когда-нибудь ты получишь душу своей сестры обратно. Я не спалю её; когда я найду способ вернуть своё, я отпущу твою Альдриф. Ведь я видел всё - и я помню всё, ведь я смотрю на мир её глазами. Ты не простишь себе, если она уйдёт навсегда; я же обещаю тебе сберечь её. Моё слово стоит дорого, вернувшийся из пустоты. Не мучай вас бессмысленным героизмом, ты можешь отпустить меня - или убить нас обоих. Третьего для вас нет.[icon]http://s9.uploads.ru/7fQjS.jpg[/icon][nick]Surtur[/nick][status]götterdämmerung[/status][sign]The Eternal Flame and the sword!
Can you hear them? They call to one another!
Now feel the might of Surtur in his glory! ©[/sign][info]Surtur
Возраст: aeons;
Сторона: Muspelheim;
Сверхсилы: сверхчеловеческие физические характеристики; живое пламя, управление огнём; телекинез, телепортация; бессмертие.[/info]
Отредактировано Aldrif Odinsdottir (05.10.2017 10:48)