Болтая кофе в одной руке, ведьма слушала своего собеседника, не перебивая. История - тонкое дело, и иногда для того, чтобы просто начать разматываться из клубочка в нужную сторону, ей нужно было стать озвученной и услышанной. Поделённая на рассказчика и читателя, она превращалась в такую же неотъемлемую правду мира, как то, что каждый день наступал рассвет. Просто потому, что иначе не может быть.
Леди Воланд задумчиво кивнула. Ей сложно было судить, насколько родственное участие поломало и без того сошедший с ума пространственно-временной континуум, и стало бы лучше, если бы Лофт продолжал бодрой белкой скакать по колесу стремительно набиравшей обороты драмы. Скорее всего, нет.
- Среди будущего, которое могу увидеть я, нет ни одной ветви, где Альдриф остаётся в живых. Независимо от того, что ты сумел бы или не сумел бы сделать, - просто произнесла ведьма, и прищуренные кошачьи глаза вновь внимательно, даже будто бы чуть настороженно, скользнули по лицу трикстера. - Это узловая точка, и всё крутится вокруг неё. Но не всё так… Однозначно.
Вообще-то она не вмешивалась в другие жизни. Обычно. Но нынешнее время не подходило под определение "обычного", и поэтому суккубу приходилось отказаться от правил, которыми она руководствовалась большую часть жизни.
Изумрудные глаза княжны блеснули тусклым, тревожным отсветом болотных огоньков, грозивших путника всякого увести за собой в могилу. Поднявшись на ноги, девушка оставила свой стаканчик в благочестивой хватке склонившегося перед своей хозяйкой мрака и подошла к ётуну. В её движениях обозначилась привычная сосредоточенность.
- Это ведь её ленты? Я их помню, - она даже не спрашивала: утверждала, давая Локи осознать всё происходящее. - У норн ничего и не может остаться, потому что жизнь вашей королевы никогда не должна была продолжиться. Норны знали об этом, и норны соткали ей судьбу родиться только для того, чтобы быть убитой. Я видела это в полотне её пути. Её судьба всю жизнь была на ней самой, и Альдриф не принадлежит мирам Иггдарсиля - в большей степени Альдриф принадлежит и вовсе только сама себе. Жизнь её сложилась таким образом, что она не имеет якорей ни в одном из миров, они - не её, и она - не их. Такое тоже бывает, хоть и не слишком часто.
Сатана помолчала, с грацией хищника, принюхивающегося к уже умирающей добыче, обойдя камень, заменявший Локи и ложе, и царский трон разом. Тонкие пальцы с идеальным багровым маникюром на длинных ногтях скользили по граниту, ощущая его шероховатую прохладную твёрдость, а улыбка ведьмы становилась всё более странной, ускользающей, точно мираж - или чеширский кот.
- У меня тоже есть одна история, которую я могу тебе рассказать. Сказку про древних богов, запутавшихся в собственной ловушке, которую они пытались уготовить другим.
Это было то, почему явления Хеллстром окружающим никогда не заканчивались ничем хорошим. Истина, которую она открывала как-то легко, мимо проходя и будто бы даже случайно, обладала неприятной особенностью корёжить умы и ломать тонкие душевные конструкции из надежд и веры в лучшее.
Дочь дьявола протянула вперёд обе руки, негромко, распевно что-то произнеся; мягкие, бархатные звуки енохианского, мелодично-трепетного ангельского языка, разлетелись, рассыпались по гроту хрустальной крошкой, а два свободных конца ленты со строгим геометрическим узором, что прежде спокойно лежали на полу, взмыли вверх. Теперь они клубились вокруг женских ладоней, будто были живые, и их движения походили на танец кобры.
Нежный голос суккуба струился тёплой, уютной рекой:
- Однажды у одного короля и одной королевы родилась девочка, связавшая в себе воедино два народа, но долго пожить девочке не удалось: король оценил жизнь принцессы чуть дешевле, чем собственную воинскую честь, и на глазах правящей четы девочку убила крылатая женщина. Тело младенца она бросила одной из служанок, которой приказала его сжечь, мир же, построенный ангельскими девами, был наглухо запечатан и отрезан от Иггдрасиля, как считалось, навсегда. Это было очень давно, и так выглядит известная версия этого грустного рассказа. А есть ещё… Неизвестная, читать которую нужно уметь. - Адская королева помолчала, пропуская сквозь пальцы гладкий шёлк волшебных лент, бережно чувствуя в них едва слышный шёпот, полностью нарушивший ход истории. - Служанка, подобравшая младенца, была Светом более, чем весь Хевен, вместе взятый. Она была пряхой и ткачихой в королевском дворце, она не умела держать оружие и не способна была разрушать, зато умела созидать. И душа младенца, отлетевшая от тела, вернулась обратно, возрождённая к жизни почти случайно. Но не бывает такого, чтобы жил тот, чьей судьбы нет на свете, и тогда служанка из солнечного света и материнской любви спряла нити, которые соткала в тесьму. Десятый мир оторван был от остальных Девяти, и судьба девочки, родившейся в Первом, осталась у неё самой, потому что вплести её в ткань иной реальности из мира, который выбросили за пределы настоящего, было невозможно. Альдриф, Локи, уникальна: её нет, и она вместе с тем есть. Причина, по которой она есть, сейчас висит на тебе. В Десяти мирах не найти никого, кто смог бы сотворить подобное - эта магия вам чужда так же, как мне уютненькие ледники Ётунхейма. Ленты эти - и есть нить её судьбы; не у норн - у неё самой.[icon]http://sa.uploads.ru/bnWt3.jpg[/icon]